Россыпь искр. Спина женщины выгнулась дугой, потянуло дымом и горелым мясом. Изгородь – метра полтора, не больше. И на вид хлипкая как штакетник. Такими на американских ранчо огораживают пастбища. Но напряжение сумасшедшее.

С треском лопнула пара изоляторов. Теперь пахло озоном и горелой пластмассой, но вонь спекшейся плоти никуда не делась. Труп дикарки повис на изгороди кучей дымящегося тряпья. Алексей потыкал в проволоку кончиком ножа. Стоит рискнуть или лучше получить пулю в лоб? Какая смерть менее болезненная?

За спиной, совсем близко, дикари издали победный вой.

Алексей задержал дыхание, уперся коленом в обгоревший труп, перекинул другую ногу через ограду, и мешком свалился внутрь огороженного периметра. Прозвучала серия выстрелов, затем длинная пулеметная очередь, напоминающая стук отбойного молотка. Алексею оставалось только фиксировать эти звуки, потому что оценивать, анализировать он уже не мог.

Он встал с огромным трудом и понял, что неминуемо упадет, как только двинется с места. Ноги напоминали хрупкие соляные столпы. Они как будто крошились под его весом. Алексей шагнул вперед. Упал. Медленно поднялся. Сделал несколько заплетающихся шагов и рухнул на четвереньки. Легкие горели огнем. Голова превратилась в набитую перьями подушку. Он больше ни о чем не думал. Толчки крови громом отзывались в ушах. Алексей заставил себя подняться в третий раз.

Позади рявкнуло кремневое ружье. Фонтаном взвился песок. Второй выстрел. Пуля разорвала штанину, оставила жгучую царапину на левой икре. Алексей растянулся плашмя, на этот раз сознательно, и пополз на животе к ближайшему бараку. Площадку вокруг строений вымостили квадратными известковыми плитами. Алексей ухватился за край отмостки и подтянул вслед за собой непослушное тело.

Из-за угла выбежали две стройные фигуры в пыльно-желтой униформе.

– Тафу! – воскликнул удивленный женский голос.

Голова Алексея без сил упала на плиты двора. И начался полет.

Линн Эрвинс прижалась щекой к стеклу иллюминатора. Внизу проплывал ворсистый ковер тропической зелени. Рекер шел над заболоченной равниной, едва не царапая брюхом кроны самых высоких деревьев. Сквозь полог джунглей поблескивали зеркала стоячей воды. Птицы метались среди ветвей, напуганные воем турбин и свистом перегретого воздуха, вырывающегося из диффузоров двигателей.

Выцветший лимб Валькирии оседал далеко на западе. Повернутая ребром система колец стала почти неразличима для глаза. Пальмира-А взошла около часа назад. Чуть ниже красноватой точкой мерцала Пальмира-В или звезда-странник – редкий гость, проходящий по небу раз в шестьдесят лет.

«Неужели я в самом деле здесь?» 

Линн спрашивала себя об этом по сто раз на дню.

Время на границе вело себя капризно: иногда струилось едва заметно, иногда вовсе отказывалось двигаться. Сколько прошло с тех пор как она прибыла на базу дивизиона и приняла командование ротой: девять месяцев или уже десять? Время и расстояние по мере удаления от Центра теряли четкую линейность и становились понятиями относительными. Особенно в тех местах, откуда ушли люди.

– Долбанная жара! В этом году она меня доконает, это уж точно. – Капрал Сильвия Логит передвинула корпус единого пулемета, установленного на вертлюге перед открытым бортовым люком. – Жара и вонь. То еще сочетание! В самый раз, чтобы свихнуться. С болот несет как из гарнизонного сортира.

Сильвия собрала волосы в пучок и перевязала так туго, что они заменяли подтяжку кожи. Рост капрала составлял впечатляющие шесть футов четыре дюйма. На базе в перерывах между дежурствами она не вылезала из тренажерки.

– Кто-нибудь из вас знает, что мы тут стережем и от кого? – спросила рыжая, усыпанная веснушками Тина Харпер. Она числилась в новобранцах, служила на подхвате – «свежаком» на военном сленге. Новичкам встревать в разговор старших не полагалось, но сегодня им выпал особый случай.

– Кому нужен этот Кор-Эйленд? – продолжила Тина, воспользовавшись молчанием окружающих. – Наши войска стоят на линии Святой Коры, вдоль Узкого канала, против еретичек из Телигии. Но здесь, на юге? Между линией аванпостов и побережьем никто не живет… Кроме ходоков, конечно, – поспешно добавила она, чтобы не прослыть тупицей, – но желтоглазые опасны только друг для друга.

– Кор-Эйленд стоит на последнем берегу, – тихо добавила Ламберт Коль. Короткая челка все время лезла ей в глаза, а мешковатый пустынный камуфляж висел на узких плечах, как на вешалке. – Дальше просто океан, и никто не знает, есть ли у него противоположный берег.

– Не просто океан, крохотуля! – вклинилась самая бойкая из новеньких по имени Грей Арсис – крепкая девица со стрижкой под ежа. – Раньше, еще до Очищения, адмиралтейство каждый год отправляло на юг рейдовые суда. Но стоило вахтенным потерять из вида «синеву», как электроника натурально сходила с ума, а команду охватывала паника. Да они всю палубу со страху засерали – от киля до клотика!

– А чего они дристали? – перебила ее Тина. – Океан как океан. Много воды и только. По мне так у флотских просто очко слабовато.

– Поцелуй мою киску! – Грей показала Тине неприличный жест. – Моя старшая сестра служит на флоте. Может скажешь ей это в лицо? В глубоком океане, там, где вода становится черной как вакса, у кого угодно очко сыграет!

– С чего бы это? – фыркнула Тина.

– В черноте обитают чудовища! – зловещим шепотом изрекла Грей. – Из глубин выныривают твари размером с матку Прародительницы и пожирают корабли натурально за считанные минуты.

– Правда? – пискнула Ламберт.

– Да, – Грей выдержала паузу. – Истинная правда. Клянусь Рождением!

– Захлопни пасть, Арсис, – осадила ее Робинс Эйден. – Клятвы стоят не дороже бычьей мочи. Меня от вашей болтовни воротит, честное слово.

Грей и Тина замолчали, сразу же вспомнив, кто они такие. Робинс считалась заслуженным ветераном авиаразведки, но за шестнадцать лет действительной службы и восемь боевых десантных операций она так и не получила офицерский патент. Большую часть времени мастер-сержант Эйден пребывала в собственном мире, что не мешало ей сохранять убийственную эффективность.

Трое «свежаков» продолжали шептаться между собой. Линн наблюдала за ними и чувствовала лишь усталое безразличие. Наивные дурёхи, свежее мясо из учебки. Байки о монстрах их возбуждают. Им невдомек, что такое настоящий страх. Со временем они могли бы стать неплохими солдатами, если граница позволит им набраться опыта и повзрослеть. Книга Правды однозначно высказывалась по этому поводу:

«У каждого от рождения свой радиус судьбы и окружность жизни, пронумерованная в числах и датах, ибо жизнь есть ни что иное, как бег по замкнутому кругу, который рано или поздно приводит к истокам».

Бег по кругу, бег, направленный в никуда. Конец пути и начало нового круга. Разве это не очевидно? И еще: разве все мы не пытаемся разорвать круг?

– Кор-Эйленд – пустое и унылое место. Только камни и песок, – безучастным голосом сообщила Робинс. – Еще там есть океан. Синий у берега и черный за границей континентального шельфа.

– Я где-то читала, что в океане на глубине нескольких тысяч футов выделяется гидротермальная вода с температурой выше шестисот кельвинов, насыщенная сульфатами металлов и сероводородом… – Ламберт говорила все тише и в конце концов замолчала, напуганная собственной смелостью.

Робинс на нее даже не взглянула:

– Считается, что расстояния не могут превышать длину экватора. Вот только в глубоком океане вся эта ученая хренотень перестает работать. Наука в нашем мире превратилась в бессмысленный балаган. Кто вообще огибал экватор за последние триста лет? Разве что сама Прародительница на реактивном помеле.

Курчавые черные волосы Робинс встопорщены жесткими пружинками и связаны в короткий хвост на затылке. Кожа с оттенком горького шоколада почти сливается с цветом переборки. Под глазами отметины от защитных очков. Рукава куртки закатаны до локтя. На предплечьях шевелятся крепкие мышцы. Жирный розовый шрам начинается под волосами и сбегает наискосок к виску, рассекая пополам левую бровь.