Одна из военных в желто-бело-коричневом пиксельном камуфляже присела возле него. Винтовку она положила рядом с собой на камни. Алексей улавливал слабый запах стали и оружейной смазки. Он силился рассмотреть женщину, уцепиться за ее образ, превратить его в прочный якорь, который хоть ненадолго замедлит полет.
На вид не старше тридцати. Похоже симпатичная. Алексею никак не удавалось сфокусировать зрение, рассмотреть ее целиком. Перед глазами проплывали разрозненные детали: гладкая щека, сжатые губы, плавная линия подбородка. Пуговицы военной куртки небрежно расстегнуты до живота. Видна аккуратная ложбинка в промежутке между грудями. По коже сверху вниз сбегает капелька пота. Она наклонилась, чтобы пощупать ему пульс и проверить дыхание. Выгоревшие на солнце мягкие льняные волосы коснулись его лица. Похоже, она находилась в замешательстве. Она боялась лишний раз к нему прикоснуться. Или все это лишь цепь безумных фантазий?
Стоящая поодаль негритянка со шрамом на лбу что-то резко выкрикнула. Блондинка выдержала короткую паузу, потом ответила.
«Нет, сержант, так нельзя – разве не это она сказала? Но откуда я это знаю?»
«Просто знаешь», – прозвучал в его голове мелодичный голос Посредника, который он до этого слышал только во сне, – «Просто знаешь и все».
«А та, вторая… она ведь хочет меня пристрелить?»
«Неужели?»
«Давайте пристрелим его – вот ее слова!»
«Ты делаешь поразительные успехи, Странник», – похвалил его голос из сна, не скрывая ехидной насмешки. И исчез. Словно ёжик в тумане. Нырнул в глубину, и звезд не видно. Как там поживает белая лошадь…
Мысли начали путаться. Он улетал все дальше. Рядом оглушительно прогрохотали два выстрела. Алексею почудилось, будто обе выпущенные пули пробили череп навылет и опрокинули его в темноту.
– Давайте пристрелим его!
Робинс словно повстречала наяву свой самый страшный кошмар. Куда подевались ее отстраненность, едкий цинизм и непробиваемое хладнокровие? Тонкие черты лица еще больше вытянулись и заострились. Она изо всех сил вцепилась в винтовку, как в спасательный круг посреди бурного моря. Шрам сделался пунцовым от притока крови. Жилы на шее вздулись. Сержант всегда славилась своей уравновешенностью, но сейчас она изменилась мгновенно, как по щелчку пальцев.
Линн отрицательно замотала головой. Она не могла ничего объяснить, не могла подобрать нужных слов. Простых и однозначных ответов не существовало. Но она доверяла своему чутью, потому что это началось. Так или иначе, но это началось.
Приготовься к неожиданной встрече. Человек из неоткуда, Странник.
– Нет, сержант, так нельзя, – ответила она.
Раздался выстрел, затем второй. Линн подняла голову и увидела пятерых ходоков. Трое, растянувшись в цепочку, бежали в сторону ограды. Двое других перевернули мушкеты дулом кверху и вовсю орудовали шомполами. Похоже, они решили штурмовать колючку, приспособив труп своей соплеменницы в качестве импровизированной рампы. Каждая секция ограждения получала энергию от собственного трансформатора, чтобы поломка одного узла не обесточила весь периметр. Ближайший фрагмент забора сдох из-за перегрузки цепи в самый неподходящий момент.
Линн заставила себя встряхнуться:
– Галлинс, Харпер! Живо сюда!
Что если эти дурёхи не послушаются? Может они уже смылись?
Надин и Тина выскочили из-за угла. При виде тафу обе застыли на месте, а потом подались назад, как будто столкнулись нос к носу с опасным животным. Линн не дала им испугаться по-настоящему:
– Оттащите этого… человека внутрь. И шевелитесь, вашу мать! Я не собираюсь повторять свой приказ дважды!
Две первые дикарки добежали до ограды и полезли на другую сторону. Последняя из трех просунула дуло мушкета между рядами проволоки. Пуля вышибла крошку из стены пакгауза. Двое отставших ходоков перезарядили ружья и тоже рванули к ограждению. Линн передвинула регулятор в режим одиночного огня. Сейчас ей необходима точность, у нее хороший глазомер и твердая рука. На стрельбище в учебном центре она никогда не опускалась ниже третьего места.
– Сержант, перекрой дальний сектор. Я возьму тех, кто спереди.
Линн оперлась локтем о колено, выровняла дыхание и использовала зеленую тритиевую точку, чтобы поймать в прицел первую жертву. Самая высокая из ходоков перемахнула через колючку и тоже нацелила оружие. Линн оказалась быстрее. Отдача мягко дернула правое плечо, и женщина с мушкетом упала. Ее лицо разорвало надвое и почти полностью снесло выстрелом. Тряпки взметнулись вокруг головы словно праздничные ленты. А дальше все закрутилось само собой, как в разгар хмельной вечеринки. Время рассыпалось на короткие бессвязные отрезки. Непрерывным осталось только ощущение нервного спазма пополам с накатывающей головной болью.
Отставшая пара кочевников дала залп со ста ярдов, но ни в кого не попала. Пули вгрызлись в стены пакгауза, осыпав все вокруг мелкой известковой пылью. Робинс дважды выстрелила в ответ, и две фигуры в серых груботканых балахонах попадали как мишени в тире. Цифровое наведение в связке с лазерным целеуказателем обычно не дает промахов, если стрелок хоть немного знает свое дело. Сержант Эйден, несмотря на все ее странности и недостатки, считалась лучшим бойцом в роте. Вот и сейчас она пришла в себя лишь только почуяла запах пороха.
Дикарка в коричневом бурнусе в два приема перевалилась через спину мертвеца на заборе, выставила сошку и разрядила здоровенную ручную пищаль, огрызнувшуюся снопом дыма и пламени. Тина Харпер опрокинулась, словно из-под нее выбили опору. Она приземлилась на задницу и удивленно вскрикнула. Ее правая штанина превратилась в лохмотья, а бедро – в кашу из сырого мяса, порванных сухожилий и раздробленных костей. Тина посмотрела на это и заорала. Громко. Нечеловечески.
«Так кричат грешники в аду. Если они вообще способны кричать – они должны кричать именно так», – Линн надавила на спуск. Дикарка, которая только что ранила Тину, сама закричала от боли и с долгим протяжным стоном осела возле ограды.
На вершинах дюн показалось еще несколько темных силуэтов. Надин Галлинс полоснула по ним длинной бесполезной очередью из автомата. Ствол предсказуемо задрало кверху, и пули ушли в небо. Включился сервопривод орудийной башни на крыше казармы. Все звуки перекрыл оглушительный грохот станкового пулемета М-1200. Грей Арсис прошлась по дюнам свинцовой косой, подняв настоящий песчаный вихрь. Фигуры ходоков исчезли мгновенно, словно провалились в потайные люки. Пятидесятый калибр – весомый аргумент, особенно если тебе нечем ответить.
Одна из упавших кочевников начала подниматься. Она двигалась еле-еле, неуклюжими дерганными рывками точь-в-точь как сломанная механическая игрушка. Чадра на голове сбилась в немыслимый узел. Левая половина ее серого одеяния стала пурпурно-бурой. Робинс навелась на нее через визир. Узкая желтая вспышка и звук как будто треснула сухая доска. Дикарка рухнула навзничь, театрально всплеснув руками. Ее мозги и обломки черепа отлетели назад в облаке кровавых брызг.
Последняя оставшаяся в живых кочевница аккуратно целилась с колена. Линн поняла, что черное жерло мушкета направлено прямо на нее. Линн перебросила прицел и выстрелила навскидку, без подготовки. Сказался опыт стендовой стрельбы на время. Мушкет и винтовка бахнули одновременно.
Кочевница дернулась и завалилась набок, как от удара кувалдой. Линн словно пнул невидимый великан. Винтовку выдернуло из рук и отбросило на несколько шагов в сторону. Приклад рассадил губу, едва не выбив ей передние зубы. Линн оказалась на плитах двора. Острейшая боль прошибла все тело от макушки до кончиков пальцев. Что-то случилось с восприятием. Зрительный образ и его значение никак не хотели складываться воедино. Потом подшипники в мозгу со скрежетом провернулись, и картина произошедшего обрисовалась перед ней в мельчайших подробностях.
Круглая мушкетная пуля весом в семнадцать с половиной унций угодила в нижнюю часть ствольной коробки и расщепилась на несколько острых кусков. Левую ладонь разорвало почти пополам. Вместо мизинца торчал обрубок фаланги. Безымянный палец стал короче. Он лишился ногтя, и мягкие ткани были срезаны до кости. Линн отползла к стене пакгауза, спрятав изуродованную руку за воротом куртки. Она чувствовала, как кровь сбегает по животу и затекает под брючный ремень.
