– Не стоит он того, как хотите – не стоит – срывается парень в драной хламиде – Никудышный был царь

– Откуда ты взялся, такой злобный? Молодой, а вон какой неугомонный. Заруби себе на носу – любой человек стоит, чтобы его достойно проводили в последний путь. А тем более – царь Микен.

– Конечно. – со знанием дела вновь вступает в разговор бойкий старичок с козлиной бородкой, вполне уверенный, что он лучше всех присутствующих разбирается в микенских традициях. – Сначала, как водится, игры объявят в его честь. Целый день лучшие атлеты города будут состязаться в память о нем. Потом, вечером зажгут костер погребальный – торжественно наградят победителей, а на завтра, прямо с утра все граждане соберутся на площади перед дворцом – царя нового выбирать. Такой порядок в Микенах.

– Что ни говори, а мне жаль Эврисфея – сидел бы дома – жив бы остался. Понесла его нелегкая на войну – вздыхает невпопад разомлевший от вина гражданин с золотой цепочкой. – Был человек – и нет его уже…

– Да что сокрушаться, по тому, кого уже нет? Дальше нужно смотреть. Новый царь нужен Микенам. Такой, как Атрей. – это мнение низенького лысого человечка с круглым лицом, до сих пор молчавшего.

– Он же пришлый, как он может блюсти в полной мере интересы Микен? – набрасывается на него высокий парень.

– Так правит же. И довольно разумно. – парирует лысый человечек.

– Одно дело – исполнять обязанности, совсем другое – править самому. Откуда он может знать, в чем нуждаются микенцы? – возмущается парень в драной хламиде.

– О чем это ты? Сам, что ли метишь на микенский трон? Сиди уж… Атрей – как раз то, что нам надо, давно все об этом говорят. Он достаточно молод, энергичен…

– И город сможет защитить, случись что – подхватывают за соседним столом.

– И одной проблемой меньше – он же сын Пелопа – а значит, не будут Микены бояться хотя бы одного своего соседа

– И узнать мы его вполне успели – даром, что молод – решительный, мудрый Я за Атрея. – заявляет тучный, хорошо одетый мужчина.

– Да никто не против – у любого в Микенах спроси – каждый ответит – Атрей пусть правит. – поддерживают его остальные.

– Это точно. Вот увидите – Микены выберут Атрея. – делает твердый вывод лысый человечек.

– Хорош Атрей, спору нет – звучит голос хозяина заведения. Коль скоро все сошлись во мнениях, того и гляди, по домам разойдутся – а ему это зачем? Пусть пьют да платят. – Только вы же знаете предание – однажды явится человек в шкуре золотого барашка – он-то и станет настоящим правителем Микен. Только с ним город узнает истинный расцвет.

– Сказки все это. – машет рукой бородатый мужчина.

– Да и кто сказал, что явится он именно сейчас? Может еще сто лет пройдет, пока он соизволит пожаловать в Микены? – с пол оборота заводится круглолицый человечек.

– Но, это точно будет. Оракул Зевса каждый раз говорит об этом. – авторитетно заявляет владелец кабачка.

– Все в Микенах от мала до велика это знают, и все верят, что когда-нибудь так и будет – но это просто красивая сказка – вот однажды, в один прекрасный день заживут Микены богато. – разъясняет хорошо одетый толстяк – Это выдумка для лентяев, тех, кто надеется вдруг с неба заполучить сладкую жизнь. А такую жизнь надо строить самому, здесь и сейчас, а не ждать, пока кто-то явится и за всех все сделает.

– Сказка не сказка – а люди верят в нее. – отвечает хозяин.

– Вот когда это предсказание сбудется, тогда и посмотрим. А сейчас нам царя лучше Атрея не сыскать.

И хозяину заведения приходится отступить – столь редкое единодушие собравшихся за его столами случается не часто. Задумчиво потягивая вино, Фиест молча слушал, не вступая в разговор – даже, когда при нем нахваливали брата, он и бровью не повел – что поделаешь, если проиграл он на этот раз Атрею? И микенская легенда не слишком заинтересовала его – в каждом городе, в каждом поселке существуют подобные предания – явится кто-то из вне и все устроит – сказки все это, ухмыляется про себя Фиест – ясное дело, сказки и только.

Желанные сны

Прохлада ночи заставляет согнуться калачиком на жестком ложе, с головой закутаться в теплый плед, лишь каштановые кудри робко выглядывают наружу – спит Фиест глубоким сном, почти не шевелится под мягким овечьим пледом. И снится ему, будто он еще совсем мальчишка – лет десять ему – никак не больше, и бегает он босиком по зеленому лугу среди пасущихся овец – но тех не пугают его порывистые движения и звонкий смех – их флегматичные морды задумчивы, маленькие бусинки глаз опущены долу – овцы и не думают тронуться с места – спокойно щиплют траву, полностью поглощенные таким важным занятием. Лишь мельком, не переставая жевать, взглянут на расшалившегося мальчишку и вновь погружаются своими длинными мордами в траву. Знает Фиест – это отара отца – дивные тонкорунные овцы – белые – все до одной – шерсть так и струится мелкой волной едва не до земли, и мягче этой шерсти не сыскать – царская, все же отара. Идиллическая получается картинка из давно ушедшего детства – белые овцы на зеленом лугу и мальчик бегает между ними. Фиест слышит свой смех, видит свое довольное лицо – от избытка беззаботного счастья он падает в траву, он просто заливается смехом – яркое солнце слепит его, терпкие запахи летних трав окружили со всех сторон, влажное тепло исходит от земли – широко раскидывает руки и ноги Фиест, подставляя их жаркому солнышку, закрывает глаза, и лежит так, наслаждаясь отдыхом, и только мелкая букашка щекотливо бежит по коже, да в раскрытую ладонь тычется теплый влажный нос. Открывает глаза Фиест – прямо возле него стоит барашек и смотрит доверчивыми черными глазенками. Золотой волной струится шерсть и вокруг шеи и по бокам, белые пряди смешались с искрящимся золотом, солнечные лучи отражаются, преломляясь, яркие блестки играют, скользят вниз, к траве – словно блестящий ореол вокруг барашка – он весь в сиянии – как же слепит солнышко – думает Фиест. Оттого барашек кажется золотым, как из сказки. Фиест не спеша опирается на локоть, поднимается, стараясь не спугнуть барашка – дотягивается рукою до шерсти – это не отблески, нет – ничего не кажется мальчику – золотые пряди сжимает пальцами Фиест – мягкие, волнистые, искрящиеся нити рассыпаются на ладони – настоящим золотым водопадом струится шерсть чудесного барашка – и солнце играет на ней ярким переливом.

– Мой, мой барашек – обнимает его за шею Фиест. – Красавец, весь из золота, прямо из сказки.

– Отпусти его, это мой барашек – грозный окрик запыхавшегося брата доносится до Фиеста. Атрей со всех ног бежит к ним. – Он мой.

– Это почему он твой? Я первый увидел его – защищается Фиест. Он и не думал выполнять приказ брата. Лишь сильнее вцепился в барашка Фиест – тот занервничал, замотал мордой. – Он сам ко мне пришел.

– Я весь день его сторожу. Как он может быть твоим? – возмущение Атрея не знает предела.

– Может ты и сторожил, а пришел он ко мне. – доказывает Фиест свою правоту.

– Ты и знать про него не знал. Хочешь все легко получить. Отдай, это мой барашек. – кричит Атрей.

– Нет, мой.

– Нет, мой.

Никто не собирается уступать, а барашек уже вырывается из рук Фиеста, и чуть не валится на бок, напуганный истошными криками мальчишек, Атрей налетает с кулаками на брата – вынужден защищаться Фиест – выпускает он барашка – тот опрометью кидается прочь, а братья, сцепившись, катаются по траве, дубасят друг друга что есть мочи -

– Мой барашек.

– Нет, мой…

Заметался во сне Фиест, защищаясь от брата – плед сброшен на пол – вертится Фиест с боку на бок, отражая невидимые удары, бьет соперника со всего маху – и так, и так, и еще раз так… Скатывается Фиест с постели на холодный каменный пол, больно ударяется он о дубовую ножку кровати.