Я отвлёкся на радостный вой монголов всего на пару мгновений. Но ярости внутри меня этого хватило, чтобы прорвать жиденькую плотину моей воли и затопить моё сознание. Сквозь застилавшую глаза пелену я видел, как из меня вышел Инь.

Хотя Инь ли?

Этот дух определённо был медоедом. Но его размеры… они поражали. Даже обезьяна-хранитель, с которым мы столкнулись в аномалии, и то был пониже и поменьше. Здесь же, он возвышался над землёй на несколько метров. И от него несло такой силой, что всех членов отряда буквально вдавило в землю.

Огромный медоед уставился на скачущих монголов, большая часть которых его ещё не заметила. А вот те, кто заметил, слегка придержали коней, из-за чего сломался их строй, и нарушилась структура барьера. А ведь он уже практически достиг стены.

Инь издал громкий рёв, от которого непроницаемый барьер монголов сдуло, словно лепестки яблони от сильного ветра.

Позабыв обо всём, я смотрел на этого величественного духа, который подавлял своей мощью. При этом я не ощущал с его стороны ни малейшего намёка на опасность по отношению к себе. А вот духи остальных членов отряда, которые до этого были возле них, поспешили спрятаться внутрь своих носителей. Я ощутил их страх и отчаяние, словно защита в виде людей, внутри которых они находились, была не надёжнее тонкого слоя льда, покрывающего бурную реку.

У меня сложилось такое ощущение, что, стоит медоеду пожелать, и он «вытащит» духов из их носителей, не обращая внимания на их сопротивление. Поглотит их, чтобы стать ещё сильнее. Чтобы забрать их навыки. Чтобы… в бездну причины! Он сделает это, просто потому, что может! И плевать, что людишки умрут без своих духов. Так даже лучше!

Инь сделал шаг в сторону всё ещё валяющихся на земле членов моего отряда. Я чувствовал его жажду и желания. Они были словно неотделимы от моих. Я понимал, что когда он поглотит духов, то я тоже стану сильнее…

Мой взгляд упал на пытающихся встать людишек. Членов моего… отряда. Моих… друзей?

Стоп! Что?

Нет!

Я шагнул вперёд, навстречу медоеду, словно преодолевая сильное сопротивление воды. Упрямо наклонив голову, я шёл в его сторону, намереваясь помешать ему сделать то, что он задумал. Степан стоял спиной к медоеду и не видел приближающейся опасности. Все его силы уходили на то, чтобы не рухнуть на землю, придавленным чужой духовной силой. За их спинами были видны стены осаждённого города.

Инь остановился в нескольких метрах от моих соратников и уставился на меня. Его глаза горели жаждой и силой. Они словно проникали в самую суть меня.

Я ощутил, как меня затягивает в горящие синим светом омуты. Тело перестало слушаться. Осталась только моя воля, которую пытался продавить Великий дух.

Глава 30

Не будь за моей спиной соратников и друзей, я бы, может, и сдался. Но, учитывая, что проявление с моей стороны слабости грозило им смертью, я просто не мог отступить. Поэтому, я собрал всю волю в кулак, и твёрдо произнёс:

— Довольно!

Медоед сбился с шага, но продолжил движение.

— Я. Сказал. ХВАТИТ!

В тот момент я был готов идти до конца, даже если бы столкновение с Инем грозило мне смертью. Мне стало кристально ясно, что это один из тех переломных моментов в жизни, когда решается, кем ты в итоге станешь. По какому пути пойдёшь. И как изменится твоя жизнь.

Стоило принять это решение, как меня охватило спокойствие.

Ярость, клокочущая у меня внутри, никуда не делась, но словно стала какой-то другой. Контролируемой. Инь стал словно «сдуваться». Причём, так стремительно, что не прошло и вдоха, как гигантский дух сжался до своего обычного размера и втянулся внутрь меня.

Пока я помогал подняться ребятам, на поле боя произошли кардинальные изменения. Потерявшие защиту монголы среагировали слишком поздно. Те, кто держал барьер, после его неожиданного исчезновения потерялись в пространстве и начали врезаться в соседей. Некоторые лошади споткнулись и полетели кубарем, что лишь добавило неразберихи. Монголы продолжали скакать в сторону стены, ожидая, что она вот-вот рухнет, и они смогут ворваться в город.

Защитники так и продолжали стрелять. И, стоило барьеру пасть, как стрелы воинов начали собирать богатый урожай. Такое ощущение, что солдаты на стенах воспряли духом, когда поняли, что безрезультатные до этого атаки вновь начали наносить урон. Штурм, который должен был закончиться взятием города, превратился для монголов в бойню.

— Что это сейчас такое было? — прохрипел Степан, который оказался на ногах одним из первых.

Забавно. Он, видимо, почувствовал присутствие духа огромной силы, но не понял, кто был причиной его появления. И меня это вполне устраивало. И так у него, чувствую, накопилось ко мне множество вопросов, которые он, как я думаю, собирался задать мне, когда мы вернёмся в город. Вопросов, на которые мне не хотелось бы давать ответы.

— Без понятия, — ответил Макс, который бросил на меня взгляд, полный уважения и… затаённого страха. — Но это «что-то» смогло разрушить барьер монголов! Смотрите!

Все посмотрели в ту сторону, куда указывал Макс. Раздались удивлённые и радостные возгласы, когда все увидели, что стена всё ещё стоит на месте, а ровные ряды монгольского войска перемешались и сейчас стремительно откатывались подальше от города.

— А вот это уже плохо! Командир! — раздался голос Акамира, который, в отличие от остальных, смотрел не только в сторону города, но и в другие. — Кажется, это к нам!

— Проклятье! — в сердцах высказался Степан, когда увидел больше трёх десятков всадников, которые явно мчались сюда по наши души. — В сёдла, бегом!

Мы моментально бросились исполнять приказ командира и уже через несколько секунд скакали прочь от преследователей. Оставаться и сражаться с ними было глупо. Я чувствовал, что запасы духовной энергии, после выходки Иня, показали дно. Даже не представляю, почему я всё ещё на ногах и держусь в седле, а не валяюсь без сознания на дне оврага. Что касается Иня, то он не отвечал. У меня вообще сложилось впечатление, что он пропал! Так как я, как ни старался, не мог его ощутить.

Монголы постепенно нас догоняли, несмотря на то, что они, насколько я заметил, не использовали духовную силу и связь со своими лошадьми. Видимо, тот удар, который им нанёс Инь, сжёг изрядный запас их духовной энергии. Иначе, я даже не знаю, как объяснить то, что у нас получается выдерживать дистанцию.

А нет, не получается.

В очередной раз, когда я обернулся посмотреть, продолжается ли за нами погоня, то увидел, что расстояние между нами стало меньше. Всё таки монголы прирождённые всадники, а их лошади слушаются их даже не с полуслова, а словно мысли друг друга читают. Если такое вообще возможно.

Наши же лошади время от времени взбрыкивали, несмотря на то, что мы взяли их трофеем у монголов, и я смог «убедить» их слушаться остальных членов отряда. Да и слушались не всегда. Вроде как пакостили по мелочи. При обычном переходе на такое внимание не обращаешь, но когда за тобой погоня, все эти мелочи превращаются в стремительно сокращающееся расстояние. И момент, когда они нас догонят, это лишь вопрос времени.

— Я их задержу! — неожиданно закричал Макар, натягивая поводья. — Спасибо вам, парни. Я верну вам долг!

— Стой! Куда! — заорал Степан, но приятель его не послушал. — Не останавливаться. Это приказ! Акам, подсоби ему, насколько сможешь.

Лучник молча развернулся и принялся пускать нам за спину стрелы.

Мне дико хотелось ослушаться приказа командира, но я понимал, что даже развернись мы все и бросься на помощь Макару, толку от этого не будет. Просто глупо все погибнем и всё. Поэтому, я крепко стиснул зубы и продолжил скакать. Я позволил себе бросить один взгляд назад и увидел, как наш приятель, которого мы с таким трудом спасли от смерти, и который уже почти полностью вернул контроль над своим духом, скачет навстречу преследователям с обнажённым мечом.