Звякнуло.

Я наклонился над ослеплённым стражником и снял с его пояса ключи. Больше охраны не было, и я, повозившись немного, подбирая нужный ключ, открыл, наконец-то, дверь, где должны были содержаться те самые московские шпионы.

И они там были. Прикованные к стене цепями, они представляли собой жалкое зрелище. Грязные, израненные, у некоторых раздроблены пальцы на руках, у кого-то на ногах. У троих не было ушей, лица многих были заплывшими, словно их долго и усердно били.

Но при этом, когда скрипнула и открылась дверь, в глазах многих я заметил не обречённость и страх, а ярость и ненависть к своим мучителям.

Камера тут была намного больше нашей, и на цепи сидело порядка тридцати человек. Я пробежался по ним взглядом ещё раз и облегчённо вздохнул, когда разглядел Тимофея и ещё нескольких пластунов, среди которых был и наш главный, имени которого я так и не узнал.

— Соскучились, наёмники? — усмехнулся я, бросаясь с ключами к Тимофею и пытаясь подобрать подходящий, чтобы снять оковы.

— Ян? — с удивлением прохрипел он, словно не веря тому, что видел перед собой. Точнее, кого.

— Да, надо поспешить, Макс должен был…

Удивление и надежда в глазах Тимофея сменились на страх, когда он посмотрел куда-то за моё плечо. Одновременно с этим, я услышал шарканье и тихое, но какое-то безумное хихиканье.

Я резко обернулся, бросив ключи в грудь Тимофея, и увидел низенького, сухого типа, в кожаном фартуке, запачканном чем-то тёмным. Вероятно, кровью.

Один из тех самых дознавателей, про которых говорили голоса за дверью? Но что с ним? Он выглядит так, словно у него не всё в порядке с головой. Иначе, с чего бы ему так мерзко хихикать? Да ещё этот безумный взгляд…

От него потянуло духом, и я даже успел разглядеть какую-то фигуру над его головой, но в следующее мгновение всё пропало. И духовное зрение. И покров, которым я автоматически окутал руки, голову и грудь. И что-то ещё…

— Инь, в чём дело? — я мысленно обратился к своему духу, но он не ответил.

Он словно тоже… пропал.

Глава 10

Что-то блокировало мои духовные силы. Но что? Когда я зашёл сюда, всё было нормально. Дело в дознавателе? Но я никогда не слышал о том, чтобы кто-то умел блокировать или подавлять возможности других.

Или…

Стараясь не показывать вида, внутри я проклинал себя за глупость. Стоило догадаться, что людей, у которых есть духи, могут держать в особых камерах. И я должен был сразу предположить такой вариант событий. Не зря этот придурковатый дознаватель стоит в проходе и не заходит внутрь.

Понимая, что моё время истекает, я рванул в сторону выхода, намереваясь снести помеху, в лице хихикающего мясника. Я чувствовал, как мои мышцы напитывают остатки духа, который стремительно вытягивается вовне.

Дознаватель перестал хихикать и с интересом смотрел в мою сторону. Духовного зрения у меня временно не было, но по его движениям, позе, да и просто взгляду я понял, что он активировал покров. А это означало лишь то, что я не смогу не то что нанести ему какой-то значимый урон, а просто сдвинуть с места. Поэтому, надо действовать хитрее.

В метре от своего противника, я дёрнулся вниз, чтобы он подумал, что я хочу прошмыгнуть у него в ногах. Когда он попытался меня перехватить, я сильно оттолкнулся от пола и прыгнул в сторону и вверх. Уже в прыжке я вцепился в него руками и протолкнул себя в коридор, чувствуя, что обдираю спину о косяк.

Он развернулся следом за мной и даже успел ткнуть пальцами, пробив мне своими ногтями кожу на боку. Я не обратил внимания на эти царапины, с радостью ощущая, как энергия снова возвращается в моё тело.

«Догадался! — раздался в голове радостный голос Иня, в котором можно было расслышать остатки страха. — Держись. Я постараюсь разобраться с его духом раньше, чем подействует яд».

Какой ещё яд? Откуда ему взяться? Если только…

Я прижал левую руку к правому боку, чувствуя, как лёгкое онемение, на которое я в горячке боя даже не обратил внимание, распространяется всё дальше.

Дознаватель склонил голову к правому плечу и с интересом меня разглядывал, словно я какая-то диковинная зверушка. В его глазах не было ни капли страха или даже опасения. Только какой-то болезненный интерес. Обычно так смотрят дети, когда кидают горящую палочку в муравейник.

— Занятно, ты всё ещё стоишь на ногах, — произнёс он, так и не сдвинувшись с места. — Эти недотёпы умудрились пропустить кого-то с духом? Верно? Но ты так молод! Откуда бы у тебя взяться духу, если только ты не… — его глаза расширились, словно он дошёл до какой-то мысли. — Ты один из шпионов? Они говорили что-то про троицу сопляков. Но говорили так, словно считали вас слабаками, неспособными причинить городу какой-либо вред. Ты слабак?

Не знаю, к чему была вся его болтовня, но последний вопрос почему-то сильно меня задел. Казалось бы, да какая мне разница, что он говорит? Но что-то внутри меня прямо жаждало забить его слова обратно в его глотку.

Я зарычал и набросился на него, вложившись в эту атаку на полную. Одновременно с этим я гнал духовную энергию в то место, куда он меня ранил, но пока без особого результата. Онемение не проходило, и это отвлекало.

Более того, я чувствовал, что слегка замедлился. Не сильно, но всё же заметно. А ещё у меня начало происходить что-то странное со зрением. Всё слегка двоилось.

Мои удары пришлись ему в грудь и выставленные в защите руки. От ответной атаки я ушёл, не желая идти в размен и получать дополнительные ранения, которые могли усугубить моё и так паршивое состояние.

Я скакал вокруг него больше минуты, пытаясь нащупать брешь в его защите, но безуспешно. Он пытался бить в ответ, но было видно, что опыта ему не хватает. А вот силы у него было много. И речь не только о физической. У него и с духом было всё в порядке. И это было странно.

У Иня тоже дела складывались не очень. Его противником был скорпион. Довольно крупный. И он уже умудрился ранить медоеда, подловив его на контратаке. Ударил жалом в спину и чуть не отрубил ему лапу своими клешнями.

Медоед не сдавался и продолжал атаковать, выискивая слабые места. При этом я чувствовал, что он упивается этим боем, так как его противник был явно сильнее.

Поняв, что могу прыгать вокруг него вечно, но так и не добиться результата, я решил попробовать кое-что другое. Попытка у меня была одна, так как, если не получится с первого раза, то потом он на такой трюк просто не попадётся.

В очередной раз отскочив от него подальше, я оттолкнулся от стены и побежал в его сторону. Не добегая пары метров, я толкнулся и полетел в его сторону. Когда я выпрямил поджатые ноги и ударил его в грудь, в его глазах мелькнуло понимание того, что сейчас произойдёт.

Удар вышел сильным, и его просто снесло в камеру с заключёнными, некоторые из которых уже успели освободиться от оков. Уже в полёте он вцепился в мою ногу, затащив меня с собой.

Мы покатились с ним по полу, прямо под ноги заключённым. Им понадобилось всего пара секунд, чтобы сообразить, что произошло и накинуться на дознавателя.

Тот начал наносить удары налево и направо, стремясь вырваться из камеры. Вот только пострадавшие от его рук пленники повисли на нём, словно свора собак на медведе. Он больше не хихикал. С диким рёвом он пёр в сторону выхода, с каждым шагом замедляясь всё больше и больше.

Я встал, чтобы помочь им, но ноги подкосились, и я упал на камни. Голова кружилось, меня тошнило, но я нашёл в себе силы чтобы встать и сделать несколько шагов в сторону выхода из камеры.

За спиной толпа рвала на части своего мучителя, а я шёл в сторону спасения. Мне сейчас была просто жизненно необходима регенерация, которую могла дать мне только связь с Инем.

Вывалившись из этого опасного места, я сел, оперевшись о стену. Муть перед глазами потихоньку уходила, голова прочищалась, и я понимал, что это ещё не конец. Нам же надо как-то выбраться наружу. В таком состоянии я точно не смогу справиться со стражниками. Особенно, если их набежит целая толпа.