- Что стоишь? - поинтересовалась проходящая мимо Ангелина. - Пойдём скорей! У меня ещё уйма дел! Цыплятки устали, им нужно отдохнуть, привести себя в порядок, кстати когда у вас в отеле завтрак? Мы все ужасно проголодались! Луи? Эй, братец! Ты, что, оглох? Ах ты, Франец-Засранец! - Ангелина припомнила детское обидное прозвище брата, которое она сама же и придумала. - А, ну! Признавайся! Что на этот раз натворил?!
Именно эта, такая забытая фраза, обращённая в далёкое детство и привела мсье Конти в чувство. Он встрепенулся и посмотрел на сестру совершенно осмысленным взглядом.
- Поехали, - коротко бросил он, зашагав на выход и сам подхватывая Ангелину под локоток. - Надеюсь услышать от тебя правдивую историю.
- Какую? - удивилась девушка.
- Сказал же, правдивую, - буркнул мужчина.
- О чём?
- Обо всём! О тебе, о журнале, о России, о девчонках. Не может быть, понимаешь?
- Что?
- Даже по теории вероятностей, нет ни одного шанса в природе, чтобы шестнадцать оживших фарфоровых статуэток, уникальной внешности, встретились в одном месте! Я скорее поверю в модные нынче теории о параллельных мирах, в жизнь на Марсе и Юпитере, чем в это чудо!
- Вот ещё! - хмыкнула сестрица. - Ничего я тебе не собираюсь рассказывать! И вообще, у меня...
- Уйма дел, я это уже слышал, - перебил её брат. - Тогда я расскажу родителям...и дядюшке о твоём возвращении в Париж! Небось по поддельному паспорту границу пересекла?
- Ах ты мелкий проныра и шантажист! - возмутилась Ангелина. - Ты не посмеешь!
- Ещё как посмею, - нагло усмехнулся братик. - Ты же меня знаешь! Или помнишь? И ещё, я хочу то средство...ну не знаю, таблетку или капли или, что там ещё, с помощью которого ты помолодела. Как ты это сделаешь, где возьмёшь - меня не интересует.
- А вот тут, ты братец оконфузился! Нет у меня никакого средства! А как я помолодела, я тебе не скажу! Хоть убей! И где его достать - ума не приложу! Можешь рассказывать родителям! А если расскажешь дядюшке...я на себя руки наложу, так и знай! И виноват в этом будешь ты! - из глаз девушки полились злые слёзы. - И этого я тоже тебе не прощу, - сказала она, вытирая их со щёк. - Я уже забыла когда в последний раз плакала, наверное когда из дому убегала. Так низко, меня смог опустить только родной брат!
Луи резко остановился и обнял сестру.
- Ну, прости, прости, - забормотал он. - Перестарался. Я не хотел тебя обидеть или напугать! Прости пожалуйста! Всё из-за работы, вечно я проецирую рабочие ситуации, на близких и знакомых.
- А где ты работаешь? - заинтересованно донеслось до него, где-то из района груди.
- Да так, - Луи неопределённо махнул рукой отпуская сестрицу. - В департаменте юстиции.
- Кем? - Ангелина пришла в себя и хитро улыбнулась.
- Ну-у...тебе-то зачем знать? - хмуро поинтересовался брат.
- Я всегда знала, что из моего непутёвого братца ничего толкового не выйдет, а тут вдруг - департамент юстиции. Как говорят мои цыплята - колись бро!
Луи широко улыбнулся.
- Твои цыплята, чистое золото! А я, главный прокурор Парижа и округа Иль-де-Франс.
- Судейский! Тот мужчина из толпы сказал, судейский, а я не придала этому значения! - хлопнула себя по лбу Ангелина. Ну да, ну да, наш повеса гуляка и эстет, оказался блюстителем порядка. И весёлые пирушки в кругу друзей и подруг, увлечение музыкой и живописью, совершенно не помешали ему стоять на страже закона!
- Но как же сеть отелей? Ты ведь не можешь заниматься бизнесом на такой должности!
- А я и не занимаюсь. Я здесь - как ты правильно выразилась - представитель владельца. Отца. Но ты не уходи от темы. Ты всё равно мне всё расскажешь!
- Увы, братец, но я под клятвой. Если мне дадут позволение - расскажу. А нет, так нет! И кстати, границу я пересекла с совершенно легальным паспортом. Паспортом империи, на имя Ангелины Раймондовны Контимировой. Нетитулованной дворянки. Однако, давай-ка всё же поспешим к автобусу, очень уж погода у вас в Париже, премерзкая. Через несколько минут, брат и сестра поднялись по ступенькам в тёплый салон большого двухэтажного автобуса фирмы"MAN". Не "МАЗ" конечно, но тоже...ничё-так.
Париж. 5 часов утра. 3 января. Вандомская площадь. Отель "Ритц".
- Нас кормить-то будут? - спросила Олька, в белом махровом халатике, выходя из ванной. Над её влажными короткими волосами, кружил еле заметный, небольшой смерч. Однако волосы не ерошились от ветра, а наоборот - укладывались в каре.
- Первый завтрак, начнётся в шесть часов. То есть, через час, - ответила Софка, уткнувшись в рекламный буклет отеля.
- Первый? - очень удивилась Лёлька.
- Представь себе, - подняла глаза от брошюры, Софка. - В восемь, начнётся второй завтрак, более плотный. В полдень - деловой ланч. В час дня - обед. В пять пополудни - полдник, по нашему, а по европейски или скорей по-английски - файф ана клак тии.
- Ты сейчас сказала не по-английски, а по-американски, - заметила Олька.
- Ну, прости. Какой учебник нашла, тот и изучаю, - Софка развела руками.
- А дальше? - склонила голову на бок, Лёлька.
- В восемь вечера - ужин.
- И всё?
- Почему, всё? Вечером открываются рестораны при отеле, можно хоть до утра трескать!
- То есть, голодными мы не останемся? - уточнила девчонка.
- Привыкай к цивилизации, деревня! - снисходительно улыбнулась Софка, вместо ответа. - Остаться голодной в "Ритц", пятизвёздочной гостинице, где рестораны через одного обладают мишленовскими звёздами, это надо очень постараться! Тем более, по словам того симпатичного дядечки, которого привела Ангел и на которого чуть не запала, Вавка...
- Чего? - перебила подругу Олька. - Вавка запала на того старпёра?
- Не знаю, - пожала плечами Софка. - Ангел говорит, что ему 35 лет.
- Вот я и говорю - древний! Он на 20 лет нас старше!
- Да, что ты ко мне привязалась! - вспылила Софка. - Я что ли втюрилась в этого мужика? Иди у Вавки спрашивай!
- Не кипятись, сестрица, - отмахнулась Лёлька. - Мне дела нет до Вавкиных сердечных переживаний, так-то он мужик симпатичный...вроде...но...
- А-а, чепуха всё это. Да и Вавка не переживает. Вроде сначала заикнулась, а потом подумала и сказала, что как бы и ничего так, но на любителя, - Софка снова вперилась в книжку.
- И то, верно, - согласилась Лёлька. - Да и рано нам ещё о таком думать, - потом помолчала и добавила:
- А мне Афанасий Аркадьевич нравится.
У Софки от неожиданности выпал из рук буклет.
- Чего? Ты серьёзно? - потом прислушалась к себе и облегчённо вздохнула. - Да нет. Не влюбилась.
- Кто тебе сказал, что влюбилась? - изумилась Олька. - Это Антонина влюбилась! А мне он нравится как человек. Как препод. С ним интересно спорить, особенно когда он начинает сыпать матами, не находя достойных аргументов. Умора! - Лёлька звонко засмеялась.
- Ты только остальных девчонок так не пугай, - посоветовала Софка, поднимая, с мраморной плитки выстеленного пола, свой многострадальный буклет. - И дай мне наконец дочитать эту рекламную брошюру. Я тут заметила одну интересную вещицу, только не пойму в чём фишка.
- Ладно, - ответила Лёлька. - Меня тоже кое-чем озадачили, - и потянулась за планшетом, падая на свою кровать.
Их поселили по двое в номерах отеля, Лёльке выпало соседствовать с Софкой. На некоторое время, в апартаментах повисла лёгкая тишина. Каждая из девчонок, занялась своим делом.
Через десять минут Софка отложила книжку, развязала полотенце надетое на голову, наподобие восточного тюрбана и потрогала свои волосы. Они оказались влажными. Тяжело вздохнув, девочка мельком глянув на увлечённо тыкающую в планшет Лёльку, создала у себя над головой такой же как и у подруги-сестры, небольшой смерч и тихонько вскрикнула, когда её локоны встали дыбом и принялись закручиваться вслед за потоками воздуха.