- Так точно, государь!

- Действуй! - Всеволод всунул охраннику в нагрудный карман, две красненьких "катеньки". Его зарплату за два месяца работы.

- Премного благодарен, - сказал поклонившись охранник и бросился за подмогой.

Как государыню не уговаривали в пять глоток, она упёрлась и настояла на игре в боулинг. Никого не слушая, Алексия Петровна, накинула на плечи свой злополучный кардиган - или как там называется этот предмет верхней дамской одежды - послуживший поводом ко всеобщей весёлой свалке и отправилась в игровую зону, благо она была расположена в этом же здании, только в другом его крыле. Попутно заглянули и в бильярдную, устроенную на манер американских салунов. С пивом, виски и музыкальными автоматами, где Лексус стоя за бильярдным столом с кием в руках, принимала различные завлекательные позы в надежде хорошенько завести супруга, перед бурным - как она предполагала - выяснением отношений в спальне, по поводу этой чёртовой накидки. Но тщетно, Всеволод был зол, расстроен и у него шатался зуб . Разбитую губу Васильчиков залечил за какой-то десяток минут. Императрица потерпев неудачу, нацелилась на виски с пивом в чём и преуспела, в конце партии с трудом различая, где кий, а где стол.

Васильчиков хотел было бросить на царицу отрезвляющее плетение, но заметив хмурую рожу императора, отказался от этой идеи. По знаку князя Ромодановского к императрице - к этому моменту мирно почивавшей на одном из незанятых столов - подошли несколько неприметных парней из службы охраны семьи, и мягко подхватив под ручки - так, что она даже не проснулась - повели её на выход. А дальше во дворец, в спаленку. Отдыхать от трудов праведных. Для неё празднование уже закончилось.

Но самое интересное случилось, когда князь Ромодановский заняв место Алексии и практически разгромив её оппонента, графа Аракчеева(Данька Меншиков спал на другом, также незанятом столе, но его под ручки тащить никто и не думал) уже собирался нанести последний, решающий удар. И он его нанёс!

На столе разыгрывалась стандартная комбинация, называемая "ножницы" или просто - "штаны". Два оставшихся шара, стояли друг напротив друга у дальних бортов. Ромодановский приготовился бить, как государь склонившись, шепнул ему, что-то на ухо. Ромодановский вздрогнул и "киксанул". Тут надобно сказать, что бильярдная хоть и была в американском стиле, но сами столы были рассчитаны на "русский" бильярд. То есть шары там были из натуральной слоновой кости и по размерам отличались от американской системы, как слон скажем, от зебры. Поэтому и результат неудачного удара князя вышел впечатляющим. Шар просто взмыл в воздух и зацепив противоположный, закрутился, поменял направление и врезался точнёхонько графу Аракчееву в подбородок, справа, отправив несчастного жандарма в состояние грогги. Или в глубокий нокдаун. Как кому больше нравится. Но Васильчиков и тут не оплошал, вывел графа на чистую воду. То есть ничтоже сумняшеся опрокинул на болезного ведро со льдом из-под шампанского. Вино правда уже выпили, а лёд к счастью к этому времени, расстаял.

Ромодановский расстроился из-за того, что по словам герцога Видаса - которые ему и передал государь - на него с какого-то перепугу обозлилась маг жизни. Чем он мог испугать ребёнка, что она на него так взъелась, у него даже предположений не было. Они ведь ни разу не встречались! Если бы на него заимел зуб какой-нибудь маг-стихийник, даже высшего ранга, он бы только посмеялся. Или с укоризной взглянул бы на государя. Мол, чего ты меня подначиваешь? Но маг жизни, это такое непредсказуемое существо, что ему - начальнику службы безопасности целой империи и самому, высокоранговому стихийнику - стоит тысячу раз подумать, прежде чем переходить этой девочке дорогу.

"А чего?" - думал Всеволод, глядя на сереющего на глазах князя. - "Не всё же мне одному, расстраиваться."

В боулинг сыграли два раза. В первый и он же последний. Причём вся игра заняла минуты две от силы. Больше времени взяли приготовления. Пока дошли сами и дотянули Даньку. Пока меняли обувь и заказывали столик. Потом Никита пошёл озаботиться пивом, а Славич со знанием дела выбирал шары. Царю это быстро надоело и он схватив первый попавшийся, развернулся, походу резко замахиваясь, но не снизу как положено, а сбоку, в положении стоя...Шар врезался во второе ухо князя Ромодановского, отчего он, от неожиданности потерял равновесие и влетел головой в возвращающегося с пивом Никиту Аракчеева, попав ему точно в многострадальную челюсть. Поднос с пивом вырвавшись из рук падающего жандарма опрокинулся на столик, обдав волной пены спящего Меншикова. Но тот только смачно облизнулся, сглотнул...и продолжил храпеть. Васильчикова за столом не было. Он пытался попасть по груше, что висела на снаряде измерителе силы удара.

- Всё! - в сердцах бросил Всеволод, поднимая с пола и отряхивая двух шатающихся бедолаг, своим примером доказавших, что принцип домино, работает. - Заканчиваем с праздниками! - и неожиданно добавил, - Это всё она!

- Кто? - не понял оглохший на некоторое время Славич.

- Да, мелюзга эта! Олька!

- А причём здесь девчонка?

- Я физически чувствую её отрицательные флюиды! Она на нас воздействует! - не унимался император.

- С сео ы ял? - спросил Никита, чья перекошенная челюсть не закрывалась. Пришлось Славичу слегка ему врезать. Послышался щелчок.

- Так с чего ты взял? - уже нормально переспросил Аракчеев.

- Это она мстит мне за то, что я отнёсся к ней как заботливый отец! Предостерёг! Предупредил! А она вот как!

- Всё! - повторил государь. - Славич, вызывай вертолёт! Летим на рандеву с этой шмакодявкой! Я ей всё выскажу! Я им покажу, Париж! - император отыскал на соседнем столике, забытую кем-то початую бутылку виски, и с чувством приложился к горлышку.

Новогодняя ночь. Вятка. Загородное имение генерал-губернатора.

- Деда, а как ты справлялся без помощников...ну-у допустим в те времена, когда людей ещё не было на земле, то есть на тебе...э-э...на поверхности? - Оля с удовольствием держала деда Сидора под руку, ощущая крепость его мышц, хотя и выглядел он, прямо скажем - рыхловато.

Уже прошла первая эйфория от встречи, уже было обговорено множество насущных вопросов и тем, да уже даже начинало светать - правда шум производимый "куколками" не прекращался - и первые лучи утреннего светила, вот-вот должны были окрасить розовым, верхушки деревьев заснеженного парка.

- Хе, так я и не справлялся. У меня просто не было нужды с чем-либо справляться. Не было вас, людей - не было и проблем! Эх, - Сидор по простецки полез в затылок, - какие времена были! Спокойствие! Умиротворение! Всё цветёт и зеленеет! Только динозавры шастают, туды-сюды! Туды-сюды! А воздух! Воздух какой! Пить можно! - мечтательная улыбка осветила лицо мужчины. - А самое главное - тишина! Ни тебе, ревущего транспорта на вонючих дизелях, ни тебе трещащих на всю ивановскую ваших самолётов! Ни вечно шумных и горластых, городов-муравейников...красота!

- Ой, деда! Какой ты старый! - засмеялась Олька. - Деда, а правильно написано в разных церковных книгах, что вначале было ничто и дух смятенно вокруг него метался?

- Вокруг чего?

- Ну-у...вокруг этого ничта?

- Хм. Не знаю. Вот когда тебя мама рожала, ты что-нибудь запомнила? - хитро сощурился Сидор. - Видела, какую-нибудь ничту с духом?

- Не-а. Я соображать-то начала года в три-четыре.

- Ну вот и я также. В три-четыре...м-м...миллиарда...И никакой ничты я не видел, а духов - тем более!

- Я ж говорю, старик! - довольно рассмеялась Олька. - Правда твой возраст, мой мозг вообще не воспринимает. Никак. Для меня ты выглядишь лет на сорок, не больше.

- Спасибо за комплимент, барышня, - дед галантно раскланялся, что насмешило девочку ещё больше. - А насчёт восприятия...он, то есть мозг, и не должен воспринимать такие величины бытия. Это не его задача. Твою задачу как моей помощницы, я тебе уже конкретно обрисовал...и ещё, дочка. Мне всё же придётся заняться твоей маменькой.