– Здравствуй, Матвей.

– Мама, этот дядя хочет брить лицо. Скажи, ему пойдёт борода…

– Сколько тебе лет, Ева? – сажусь на корточки возле малышки.

Она растопыривает пальцы на руке и показывает мне:

– Пять.

Поднимаю на Еву глаза:

– Моя мать знает?

– О чём? – краснеет Наташа.

– От какого космонавта у тебя ребёнок? – бросаю беглый взгляд на её руку: кольца на безымянном пальце нет.

Оставив меня без ответа, Наташа тащит Еву к выходу. Кинув коробку с бритвой на полку, догоняю беглянку.

– Наташа, нам надо поговорить!

– Нам не о чем говорить!

– Мама…

– Да помолчи ты! – срывается Наташа и тут же, подобрав подол пышной юбки, садится и обнимает Еву. – Прости, зайчонок.

От Наташи разве что не искрит. Серые глаза мечут молнии в меня.

– Откуда ты взялся на нашу голову?

– Я вернулся, чтобы увидеть тебя.

– Посмотрел? Теперь вали.

– Мама, ты зачем его ругаешь? Он тебя обидел, да? – Ева гладит маму по щеке. – Не плачь только.

– И не собираюсь! Пойдём, Ева.

– Наташа, пожалуйста.

– Мне работать надо. Извини.

Наташа поднимается и едва не бежит к лестнице на второй этаж. Ева вертится, но мать крепко держит её за руку. Поднимаюсь следом за ними, смешиваюсь с толпой родителей. Наталья усаживает Еву на скамейку и спешит к детям, собравшимся вокруг принца в короне из фольги.

– Золушка вернулась! – возвещает он. – Бал продолжается.

Наташа хлопает в ладоши.

– Берёмся за руки, ребята.

Под песню про жука из старого фильма про Золушку Наталья, задорно подпевая, ведёт хоровод:

– Встаньте, дети, встаньте в круг, встаньте в круг, встаньте в круг. Жил на свете добрый жук…

Спускаюсь в отдел бытовой техники, кассирша краснеет как рак. Беру с полки бритву, выбранную Евой, и подхожу расплатиться.

– Вы, молодой человек, простите…

– Что вы, я, напротив, оценил ваш поступок. В наши дни бдительность – прежде всего, – прикладываю карту к терминалу. – Вы не могли бы дать мне ваш телефон позвонить? Я свой, кажется, забыл дома.

– Конечно, – кассирша разблокирует мобильник и услужливо протягивает мне. – А вы, оказывается, знакомы с Наташей.

– В школе учились вместе, – улыбаюсь я и копирую в память последний набранный номер. Возвращаю кассирше телефон. – Собрался звонить, а номер не помню. Всего доброго!

***

Дома закрываюсь в ванной. Смотрю на себя в зеркало, а перед глазами Ева – моя маленькая копия. У меня есть дочь! С трудом перевариваю этот факт. Что теперь делать? У меня и у Натали – у каждого своя жизнь. Столько лет прошло. Она замужем за Караевым. Бреду на кухню, квартира благоухает мамиными пирожками. Желудок намекает, что неплохо бы подкрепиться. Сажусь за стол и приподнимаю край полотенца над блюдом. Мама ставит заваривает чай в моей любимой кружке.

– Ближе к тебе – с капустой пирожки, овальные. Круглые в центре – с творогом…

– Мам, ты Наталью давно видела?

– Вообще не видела. Она как замуж вышла, так и переехала отсюда. Родители её в деревню перебрались, – мать поджимает губы. – Чего ты опять про неё вспомнил?

– Она растит мою дочь.

Мама опускается на стул.

– Кто тебе рассказал? Людка?

– То есть ты знала и ничего мне не рассказала?

– А чтобы это изменило? Ринат воспитывает девочку как свою дочь, насколько мне известно. Но шила в мешке не утаить. Ева не похожа на родителей ни капли, а про ваш роман многие знали. Я как-то видела их в городе вместе. Сердце защемило, но что я сделаю? Пойду в чужую семью? Дайте видеться с внучкой?

– Я встретил сегодня дочь в магазине, – зарываюсь руками в волосы. – Чуть не прошёл мимо! Но она увязалась за мной, и я… Это какая-то дичь. Не знать, что у тебя есть ребёнок.

– Что значит «увязалась»? А Наталья где была? – Маме явно не до лирики.

– Праздник она проводила. Золушка, твою ж дивизию. За ребёнком чужие люди приглядывают. Но дёрнули её быстро. Примчалась, отлаяла меня и, можно сказать, послала.

– Что делать думаешь?

– Выведал телефон Натальи, но раз она замужем… Не знаю. Может, деньгами помочь? Нет, всё не то, – бью себя по щекам. – Ева такая славная! И она моя плоть и кровь.

– Не разрушай семью, Матвей. Я уже смирилась, что с твоей работой внуков мне не видать.

Глотаю пирожки, не чувствуя их вкуса, обжигаюсь чаем и ухожу в свою комнату. Падаю на кровать и сверлю взглядом нашу с Натальей фотографию на стене. Хотел сорвать и выкинуть в прошлый раз, но рука не поднялась. Выуживаю из кармана мобильник и набираю номер.

– Слушаю, – голос Натальи дрожит.

Я не нахожу, что сказать и сбрасываю звонок. Вечером выхожу на улицу пройтись перед сном. Возле тротуара тормозит внедорожник. Из машины выходит угрожающего вида браток.

– Вас хочет видеть Ринат Каримович, – ставит он меня перед фактом без предисловий.

– Пусть назначит встречу.

– Она уже назначена. Садитесь в машину.

Меня привозят в загородный особняк и проводят в дом. Ринат встречает в кожаном кресле у камина. За то время, что я его не видел, он ещё больше раскачался.

– Какими ветрами в нашем городе? – Ринат, перебирая чётки, рассматривает меня, как картину в галерее.

– Может, предложите присесть для начала?

– Садись. Разговор долгий. Чай или что покрепче?

– Чай, – усаживаюсь в кресло напротив и, сцепив пальцы, смотрю на огонь. Ничего хорошего от встречи не жду.

У Рината звонит телефон, и до меня доносятся крики Натальи:

– Ринат! Еву похитили! Помоги!

– Это мои люди её забрали. Приезжай домой, – Ринат небрежно бросает мобильник на стол и нажимает вмонтированную в стол кнопку. В комнату входит стройная темноволосая девушка в закрытом белом платье. Ринат улыбается ей:

– Алсу, подай чай, пожалуйста.

– Слушаюсь.

Ринат провожает девушку взглядом и поворачивается ко мне.

– Так какими ветрами, Матвей?

– Мать повидать приехал.

– Хорошо, что не забываешь. Чем дышишь вообще?

– Как и все, воздухом.

– Не хами, – Ринат садится вполоборота ко мне.

Приходится тоже развернуться.

– Переводчик я. По заграницам мотаюсь.

– Чудесно. Ты напакостил мне шесть лет назад. Как я понимаю, в курсе уже?

– Быстро по городу слухи разносятся, – я пытаюсь понять, куда клонит Ринат.

– Быстрее, чем ты думаешь.

– Столько лет прошло.

– И что?

Я в растерянности.

– Что ты хочешь? Денег?

Ринат усмехается:

– Я растил Еву, как свою дочь, но так и не простил Наталью. Подождём её.

Алсу приносит чай, и мы пьём его в полной тишине. Лишь дрова потрескивают в камине. Наконец хлопает дверь и в комнату влетает Наталья. Тёмные волосы разметались по плечам, глаза горят, как у кошки в темноте. Синее платье не скрывает ни рук, ни колен.

– Зачем ты её?.. – Наталья замолкает, увидев меня.

– Вот и ты, дорогая. Идите за мной.

Ринат приводит нас в комнату, и я холодею, увидев два пустых гроба. Наталья вцепляется в мою руку, хватает воздух ртом.

Ринат проходится перед нами с видом учителя. – В общем так, голубки. Я долгое время не трогал вас. Теперь пришла пора расставить всё по местам. Мне нужна свобода, но Наталью я просто так не могу бросить.

– Мило с твоей стороны, – вставляет Наталья.

– Заткнись! Мои условия таковы: мы по-тихому расписываетесь, вы быстренько женитесь. Процесс я ускорю.

Мне кажется всё дурным сном:

– Что?

– Родной язык забыл за бугром? – разворачивается ко мне Ринат.

Молчу, и он продолжает:

– Медовый месяц живёте здесь, показываетесь втроём на людях. Всё, я свои условия обозначил. Они не обсуждаются. В противном случае, думаю, расклад ясен. А теперь можете поговорить, – Ринат выходит из комнаты и хлопает дверью.

Поговорить! Видеокамеру я приметил, как только вошёл. Наталья, видимо, тоже про неё знает.

– Что скажешь? – тихо спрашиваю.

– Он поженит нас, а через месяц подстроит автомобильную аварию или что-нибудь в этом духе, – цедит Наталья сквозь зубы.