Блять.

Глава 29

Далия

Не знаю, как долго Джулиан обнимает меня, пока я все перевариваю, но я благодарна ему за поддержку.

Постепенно печаль, которую я испытывала ранее, исчезает, и остается то, чего я не ожидала.

Облегчение.

Приятно поговорить с кем-то обо всем, даже если этот кто-то – Джулиан. И, возможно, так и должно было быть.

Он не слишком эмоционален и тревожен, как моя мама, которая, скорее всего, расплакалась бы вместе со мной, и не похож на Лили, которая в подробностях описала бы, как она планирует убить Оливера. Ни один из них не смог бы по-настоящему понять меня и то, что мне нужно.

Я не хочу плакать или мстить. Я хочу этого.

В какой-то момент Джулиан несет меня к одной из кабинок в задней части бара. Проведя последние двадцать минут, используя его рубашку как салфетку, а его грудь – как мою личную грушу для битья, я эмоционально и физически истощена.

Джулиан убирает мои волосы с лица.

— Разве эти тесты не являются кучей вероятностей? Они никак не могут быть на сто процентов точными.

— Да, но риск… Я не могу сознательно привести в этот мир ребенка, который может провести большую часть своей короткой жизни в муках, — мой голос звучит слишком слабо и неуверенно.

— Я понимаю.

Несколько минут мы молчим, пока Джулиан не нарушает тишину.

— Оливер и его семья, очевидно, все еще застряли в 1700-х годах, но ты же знаешь, что сейчас есть множество способов завести ребенка.

Мои плечи опускаются.

— Я знаю.

Оливер повторял то же самое бесчисленное количество раз, но в конце концов его слова изменились, как только стали ясны условия получения наследства. Он перестал стараться ради нас, при этом запугивая меня, чтобы я поверила, что проблема во мне.

Наши отношения разрушились вместе с моим психическим здоровьем.

— Тогда в чем дело? — спрашивает Джулиан.

Я кручу одно из своих колец.

— Он заставил меня почувствовать себя…

Он прижимает мое тело к своему.

— Какой?

— Дефектной, — я поперхнулась.

— Он сказал это специально? — от того, как голос Джулиана быстро переходит в нечто темное и угрожающее, у меня волосы на руках встают дыбом.

Я не отвечаю – не из страха за безопасность Оливера, а потому, что мне не нужна жалость Джулиана.

— Я убью его, — от выражения лица Джулиана у меня по спине пробежала дрожь.

— Когда мы перешли от желания убивать друг друга к желанию убивать ради друг друга? — поддразниваю я в отчаянной попытке сменить тему.

— С тех пор как я узнал, как сильно он тебя обидел.

Я смахиваю с ресниц слезы.

— Возможно, это самое милое, что ты мне говорил.

— Не привыкай к этому.

— Я бы не посмела.

— Он никогда не заслуживал тебя.

Мое следующее признание вырывается из меня само собой.

— Я не переживаю из-за него или его брака.

— Нет?

— Нет. Может показаться, что это не так, но я чувствую облегчение. Я знаю, что все это к лучшему, хотя мне хотелось бы, чтобы мое расставание и моя жизнь не были так широко известны.

— Тогда почему ты плачешь?

— В основном из-за себя. И из-за шоу, которое мне обещали.

— Что случилось?

— Компания отказалась от контракта сегодня днем после того, как появились новости.

У него отвисла челюсть.

— Если они не поддерживают тебя в таких ситуациях, лучше с ними не работать.

Я фыркнула.

— А что, если другой возможности не представится?

— Представится.

— Ты так уверенно говоришь об этом.

Его глаза сужаются.

— Я удивлен, что ты так не говоришь.

Я опускаю взгляд.

Он поднимает мой подбородок.

— Ты можешь рассказать мне все, что угодно. Я не обижусь на тебя и не подумаю о тебе плохо.

Мои плечи опускаются.

— Я позволила Оливеру контролировать мою самооценку. Я сомневалась во всем, что заставляло меня чувствовать себя собой, потому что думала, что это часть взросления. Что любовь – это компромисс.

— Если тебе приходится менять себя, чтобы соответствовать чьему-то идеальному представлению о себе, это не любовь.

Я смотрю на свои сцепленные руки.

— Теперь я это понимаю.

— Что отняло у тебя так много времени понять это?

— Честно? Я забыла, кем была раньше. Но вернувшись сюда в одиночестве… это дало мне время подумать.

Мы обмениваемся знающими взглядами, после чего Джулиан предлагает мне выйти из кабинки.

— Что? — я встаю на трясущихся ногах.

— Как ты смотришь на то, чтобы выбраться отсюда?

— Куда?

— Сделать что-нибудь веселое.

Я не понимаю, куда нас ведет Джулиан, пока не вижу, как освещенное колесо обозрения замедляет ход, и посетители Праздника урожая спрыгивают с него.

— Ни за что на свете, — я упираюсь ботинками в землю.

— Почему нет?

— Мне неловко.

Он наклоняет голову.

— Из-за чего?

— Из-за всех этих опубликованных обо мне статей.

— Люди здесь почти не читают новости, не говоря уже о колонках со сплетнями.

— Но я выгляжу просто ужасно, — я показываю на свое распухшее лицо.

Он сокращает расстояние между нами и нежно проводит большим пальцем под моим правым глазом, стирая пятно туши, которое я, должно быть, не заметила в уборной в баре.

— Ты прекрасно выглядишь.

Моя голова кружится быстрее, чем чайные чашки на аттракционе вдалеке.

— Ты говоришь это только для того, чтобы я согласилась.

— Если бы я хотел, чтобы ты согласилась, я бы рассказал тебе о соревновании, которое запланировал.

Я навострила уши.

— Ты сказал «соревнование»?

Его смех действует как шокер.

— Я же говорил.

— Что у тебя там за план?

— Лучше я тебе покажу, — Джулиан кладет руку мне на спину и подталкивает в направлении входа на фестиваль. Я несколько раз пытаюсь отпихнуть его и напомнить о наших установленных правилах, но он предпочитает игнорировать меня, ведя в сторону зоны с едой.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не предлагаешь устроить соревнование по поеданию еды.

— Нет, но мы должны тебя накормить и напоить.

— Я выпила всего две рюмки текилы, прежде чем Генри прервал меня.

Он бросает на меня взгляд.

— Хорошо. Три. Но это все. Я клянусь. Смотри, — я иду прямо назад, читая клятву верности.

Джулиан закатывает глаза, направляя меня к палатке с барбекю. Он накладывает в наши тарелки столько еды, что ею можно накормить небольшую семью. Я едва могу съесть половину, хотя и выпиваю три стакана воды, чтобы успокоить его.

Возможно, у меня небольшой опыт в отношениях без обязательств, но я достаточно умна, чтобы понять: то, что он утешает меня подобным образом, не является привычным для таких отношений. Как и то, что я не могу принять это, не воздвигая стен.

Я не понимала, как сильно нуждаюсь в заботе, пока Джулиан не показал мне, чего мне не хватает, и я не знаю, как это осмыслить.

К счастью, Джулиан не дает мне погрузиться в свои мысли, оттаскивая от палатки с едой. Когда мой желудок полон, а голова больше не путается от слез и текилы, он ведет нас к противоположной стороне парка.

Мое внимание привлекает звон колокольчика вдалеке.

— Карнавальные игры?

Он останавливается возле палатки и поворачивается ко мне.

— Не могу придумать лучшего способа устроить дружеское соревнование.

— Существует ли такое выражение в нашем словаре?

— Думаю, нет.

— И каков твой план? — спрашиваю я.

— Кто выиграет больше всех игр, тот и станет победителем.

— А какой приз?

Он почесал щеку.

— Я не собираюсь проигрывать, так что сомневаюсь, что тебе стоит беспокоится о призе.