– Вот и спасибо!

– Но только найду ли я этот погреб в темноте?

– Найдешь! Я приготовила факелы, которые вы зажжете, чтобы освещать сюда путь. Я приказала тут все почистить на днях, так что не заблудитесь!

– Так сколько человек будет сегодня?

– Сколько? Сейчас посчитаем! Я, ты, твой муж, моя сестра Катя, ее муж, Берсенев, уже шестеро. Еще Волынцевы, значит, восемь. И две подруги Катины – та самая Елена Инсарова, вдова Дмитрия, и Лиза-монахиня.

– Лиза? Та самая Лиза? Калитина?

– Да, увы! Та самая Лиза, с которой до ее принятия монашества у твоего мужа был страстный роман.

– И она согласилась принять во всем этом участие?

– В чем? Она же ничего не знает. Все думают, и она в том числе, что будет тихий вечер с милыми забавами. Кстати, в этом они правы, развлечения тоже будут. На лугу я велела разложить костер, который зажгут, когда мы отсюда вернемся. А еще я надену русский костюм и буду в нем плясать!

– Плясать?

– Да! Представляешь, как я буду хороша в таком наряде? Но здесь я буду лежать совсем в другом платье. В восточном! В котором, представляешь, больше открыто, чем закрыто!

– Ох, Анюта! Ты не меняешься!

– Не меняюсь, в этом ты права! И я уверена, что он не устоит. Не камень же, в конце концов, этот Андрюша Берсенев! Он же из плоти и крови!

– Представляю, какой это костюм!

– Через несколько часов увидишь, а пока надо вернуться в дом, скоро уже должна приехать Катюша с мужем.

– Как она, кстати?

– Прекрасно. Вьет из супруга веревки, характеры-то у нас с ней схожи! Но Аркадий вообще-то душка! И он пока еще ей не надоел, что странно. Мне же мои покойные мужья становились противны уже через несколько дней!

– Так скоро?

– Да, мое семейное счастье продолжалось недолго. Поэтому после их ухода я особо и не горевала.

– Слышала-слышала я кое-что о твоих похождениях!

– Тише! Говорят, что и у стен могут быть уши, хотя они и такие древние. Но пока Катенька жила здесь, поверь мне, я себе ничего уж такого особенного не позволяла. Поклонники, ухаживания, романы… Но зато, когда она вышла замуж за этого Аркадия и уехала к нему, наступило мое время! И представляешь, он тоже был в меня когда-то влюблен, но я его пожалела ради сестры.

– Аркадий?

– Да! Как он плакал, когда я сказала, что не люблю его, как целовал мои руки… Даже сейчас говорю тебе об этом, и у меня слезы на глаза наворачиваются…

– Аня! Но, говорят, что всех своих любовников ты… Как одна известная царица…

– Тише, тише! Это все злые наговоры, Варенька. Ты же не думаешь, что это правда? Хотя у всех людей есть маленькие тайны. Я вот тоже про тебя кое-что знаю, но молчу, никому ничего не говорю.

– О чем ты, Анечка?

– Да ни о чем! Это я так болтаю, но вот мы и пришли к дому.

– Знаешь, я все-таки пойду поищу мужа, он уже должен был подъехать.

– Хорошо-хорошо, встретимся позже.

Подруги расстались, и Анна Сергеевна вернулась в дом, а Варвара Павловна отправилась гулять по дорожке.

В это время к дому подъехали еще две коляски. В одной из них были Кирсановы, Катерина Сергеевна, сестра Анны, и ее муж Аркадий Николаевич. В другой сидели Волынцевы, Наталья Алексеевна и Сергей Павлыч. Дамы обнялись, а мужчины обменялись рукопожатием. Волынцев похвастался новой лошадью, запряженной в коляску, но Аркадия, похоже, она не заинтересовала, поэтому он пошел к дому, поднялся на террасу и налил себе воды из кувшина.

Катя же похвалила новую шляпку Натальи, но та всегда была равнодушна к нарядам, хотя могла многое себе позволить, поэтому скоро они перешли к разговорам о растущих в обеих семьях детяхх, которые были одногодками. И Волынцев очень уморительно стал рассказывать, чему научился их малыш. Потом он оставил жену и Катю одних и тоже отправился на террасу. Все-таки было очень жарко! А подруги отошли под деревья.

– Какая же ты счастливая, Наташенька! Муж у тебя золото! И хозяин замечательный, и в имении у вас порядок, и балует он тебя, и с дитем вот возится! Второго-то ребеночка еще не хочешь?

– Нет, что ты… Да, он золото, и живем мы спокойно, собираемся осенью на воды, но…

– Что но?

– В этом нехорошо, Катенька, признаваться, но я до сих пор не могу забыть Дмитрия Николаевича. А ведь столько лет уже прошло!

– Рудина? Его?

– Да. Кого же еще? Хотя я потом узнала про него много такого, что не принимаю душой, про тот его странный приезд к Сергею, про его отношения с женщинами… Но, если бы он тогда не погиб и был бы сейчас жив, я бы все бросила и полетела бы к нему, как на крыльях. Только бы еще раз увидеть его взгляд, услышать его голос…

– Что ты, что ты, Наташенька!

– Сердцу, Катя, не прикажешь! Я не знаю сейчас, для чего и для кого я живу. Такая тоска! Понимаешь?

– А Сергей? Он об этом знает?

– Вряд ли… У него хозяйство, лошади, собаки… Но, если честно, я даже думать не хочу о том, что он может догадаться о моих мыслях. Да и как ему это сделать? Я с ним всегда благожелательна и любезна. Нет, не думаю, что он что-то подозревает.

– Вот никогда бы, Наташа, про тебя такое не подумала!

– Видишь, я тебя удивила! Но я рада, что ты меня сюда сегодня пригласила, потому то хоть что-то отвлечет меня от грустных мыслей. Поверь, Катенька, я очень-очень несчастлива.

– Ты и несчастлива? Вот никогда не поверю! Да кому, как не тебе, жить и радоваться? Все у тебя есть, а ты… Это я чуть ли не каждую копейку считаю, а мужу моему Аркадию все нипочем! Сама ведь знаешь, сколько нас в поместье живет! Мы, отец Аркадия с семьей, да еще дяде мужа каждые полгода определенную сумму посылаем. А хозяйством занимаюсь только одна я! Хотя иногда мне кажется, что Аркадий тоже начинает задумываться о нашем положении, но, увы, все равно ничего так и не меняется. Вот и сегодня, пока мы сюда ехали, он всю дорогу молчал, а почему, не знаю. Словом, нет мне от него никакой помощи и поддержки. Да что там помощи, даже слова одобрения не дождешься! Поэтому мне бы хоть денечек пожить так, как ты, Наташенька, живешь…

– Наверное, ты права, Катя! Но…

– Впрочем, замуж я вышла по любви, и сейчас, поверь мне, очень люблю своего мужа и даже иногда думаю, что если бы ему что-то угрожало, то я бы и убить за него могла.

– Убить? Впрочем, я тоже из-за Рудина могла бы убить… Знаешь, Катюша, если бы я как-нибудь точно узнала, кто в него тогда в Париже выстрелил, я покинула бы Россию и отомстила бы за него и за себя, потому что после гибели Дмитрия, моя жизнь тоже вообще-то закончилась. Вот какая я нехорошая! Впрочем, думаю, что, если бы и моему мужу Сергею что-то сейчас угрожало, я тоже ни на минуту не задумалась бы и встала бы на его защиту.

– Как мы с тобой похожи, даже удивительно! Вот услышала это от тебя, и мне даже легче стало, что не одна я такая в душе… Но без денег жить, Наташенька, все равно очень сложно.

– А Аня? Разве она вам не помогает?

– Моя сестра? Конечно, нет. Ей такое, похоже, даже в голову не приходит. Как отдала меня замуж, так и забыла, ни разу даже подарка никакого не сделала. Ни мне, ни ребеночку…

– Кстати, а где она? Где хозяйка этого поместья? Что-то ее нигде не видно!

– Не знаю, сегодня я ее еще не встречала. Да, знаешь тут будет Варвара Павловна.

– Лаврецкая? Не люблю ее.

– Я тоже, но она единственная в этих местах приятельница моей сестры.

– И сестру твою, Катя, я тоже не особо жалую, ты уж не сердись. Хоть я и в гости сюда приехала, но это лишь только потому, что ты меня попросила.

– Прекрасно, Наташа, тебя понимаю. Аня редко нравится женщинам. Такой уж у нее характер! Она в каждой из нас видит себе соперницу, ничего тут не поделать, а я ее много лет знаю.

И тут вдруг Наталья радостно воскликнула.

– Ой, посмотри, кто по дорожке идет! Андрей Лизу и Лену привез! Ты знала, что они будут? Нет? Я так давно их обеих не видела.

– Я тоже.

– Смотри, обе наши подруги теперь в черном… И мы тут еще на жизнь друг другу жалуемся, а они вот все несчастья переносят достойно.