Асия схватила край кожаной куртки, словно пытаясь удержать, за исключением того, что она действительно прижала Алека к бетонным перилам, которые заканчивались на уровне его бедер. Можно было толкнуть его еще раз…

Она приподнялась на цыпочки, пока не оказалась на уровне лица Алека.

На бушующем ветру, который кружил вокруг, его глаза казались застывшими. Новая вспышка осветила забрызганное дождем лицо, отразившись голубым отблеском в темных зрачках.

Алек открыл рот, чтобы заговорить, но это последнее, чего она хотела. Асия раздвинула края кожаной куртки и прижалась к нему. Если бы она могла, словно призрак, пройти сквозь его грудную клетку, то сделала бы это без колебаний. Она увидела, как расширились его глаза, когда ее грудь прижалась к его груди; казалось, ему трудно дышать. Асия подумала, что пришло время.

Оставалось только подтолкнуть его.

Алек отвлекся, потому что она девушка. Это было бы легче легкого.

Он повернул к ней лицо. Асия с опозданием поняла, что ее собственное сердце колотится в груди так же быстро, как и сердце Алека. Руки согласились отпустить край куртки, чтобы осуществить план и отомстить.

Но затем они скользнули на спину Алека, чтобы сплестись между собой и еще больше приблизить их тела.

«Может, и мне стоит умереть? – подумала она, пока ветер развевал почти седые белокурые локоны за спиной. – Нырнуть в воду и забыть обо всем? Предложить две только начавшиеся жизни за две прерванные?»

Сначала Асия не поняла, что целует его. Просто ощущение взрыва в ледяном воздухе, державшем ее в плену, – футболка и летние штаны промокли от дождя. Асия жадно втянула дыхание Алека, углубляя поцелуй. Она вздрогнула. Ревущий за спинами ветер будто наполнил вены желанием смеяться и танцевать, идти в ногу со временем, жить свою лучшую жизнь.

Она почти не чувствовала объятий Алека и не замечала, как пальцы под курткой комкают рубашку, впиваясь в его мышцы. Асия плыла, полностью отдавшись мягкости губ Алека и рукам, не выпускавшим ее. Поцелуй освободил ее от бессмысленной ругани последних дней, горя и растерянности.

Асия поняла, что заключает договор с врагом, отказавшись от всякой мысли выкинуть его за борт.

Она открыла глаза и с трудом отдалилась; часть ее, слишком большая часть, хотела продолжать. Шершавость куртки Алека с высокомерной буквой «F» и всеми остальными инициалами под руками вернули в реальность.

Асия выскользнула из объятий Алека и попятилась к перилам, ища ролики в темноте. Алек позади взмолился:

– Асия? Мы можем поговорить о…

Вой ветра заглушил слова, и Асия поспешно надела ролики. У нее стучали зубы. Теперь, когда она была лишена тепла, хотелось только одного: поскорее вернуться домой.

– Пожалуйста, Асия, позволь мне остановить тебя! Ты не можешь…

Ветер усилился. Асия скользила по дороге, шатаясь из-за того, что только что произошло. «Американские горки» эмоций вызвали глухую пульсацию в висках. На этот раз она готова к сильной мигрени…

Повернувшись к Алеку, на мгновение Асия подумала, как ему повезло, что он все еще жив. И ничего не знал.

Асия провела остаток ночи сидя на диване в гостиной, глядя на пустой очаг камина, ожидая, пока подействует двойная доза таблеток от мигрени. Она приняла очень горячий душ, вымыла и высушила светлые волосы. Одетая во фланелевую пижаму, которую надевала в разгар зимы, Асия рухнула на диванные подушки. Мысли путались в голове.

Десять раз она вставала, чтобы одеться и выйти из дома. Асия могла бы успеть на поезд, если бы ей удалось проехать зайцем – денег, чтобы заплатить за билет, все еще не было. Она поедет к Вик и все ей расскажет. Подруга даст хороший совет…

Или она могла бы пойти в центр города к Констанции Бенедикт и рассказать ей, что случилось.

Сможет ли она заставить вчерашнее фиаско исчезнуть как по волшебству?

Асия закрыла лицо руками, в сотый раз сдерживая раздраженный стон. Как она могла так поступить? Вчерашнее казалось невероятным в теплом свете гостиной. Она не только поцеловала Алека, она прижала его к перилам, не оставив ни малейшего выбора, словно в каком-то дешевом романе. Более того, она представляла, как столкнет его в воду…

Асия не была плохим человеком. У нее никогда не возникало порыва кого-то убить. «Горе заставляет нас вести себя странно», – размышляла она, потягивая чай, оставленный Констанцией. Асия предпочла бы кофе, но кофейник уже опустел.

Стоит ли ей пойти и извиниться перед Алеком? Если она пойдет, увидит его снова и умрет от стыда. Впрочем, ему это тоже вряд ли понравилось. Как бы сейчас ее мать и тетя осудили ее трусость!

Написать ему и извиниться? Слабовато, но лучше, чем ничего, верно?

Асия вздохнула в тысячный раз. Еще со школы она начала сожалеть о привычке излишне анализировать свою жизнь. Здесь, в этом городе, ей казалось, что ее затягивала трясина эмоциональных ловушек. Когда это закончится? Догадался ли Алек о ее намерениях? Если так, он думает, что она сошла с ума. Может, он сообщит кому-то о своих подозрениях? Асия не могла представить, чтобы он пошел в полицейский участок и рассказал такую историю. Но теперь он будет подозревать ее.

И не зря, потому что Асия обнаружила, что сама не может доверять себе.

Когда эта неразбериха кончится, может быть…

«Может быть что? – усмехнулся голос в голове. – Может быть, самый красивый мужчина в городе будет ждать, пока ты прекратишь свой траур? Ну-ка напомни мне, сколько раз ты надеялась и ждала, что Филипп осознает свою ошибку и вернется к тебе, чего он так и не сделал?»

Одно было точно очевидно: когда дело касалось парней, она творила непонятно что.

Асия покачала головой, злясь на себя. Она поставила будильник на десять утра и приготовилась к долгой бессонной ночи.

«Хорошо, что я привыкла к новой работе», – размышляла Асия на следующий день, зевнув в очередной раз. Она выполняла задачи механически, что позволяло части мозга вздремнуть.

К середине дня наконец удалось прогнать остатки сна. Асия набрала текст для Алека, прочитала его более сотни раз и решила еще немного подождать, прежде чем отправлять.

Тем временем Диана получала продукты: муку, яйца, фрукты и различные сладости, которыми она украшала торты. Поскольку в это время в зале никого не было, Асия пошла посмотреть, как она работает на кухне.

Пироги всегда были нарезаны идеально ровно, словно по пунктиру. Она попробовала кусок пирога с ревенем и издала нечленораздельный стон.

– Не обесценивай себя, Диана, – с полным ртом сказала Асия, – этот пирог великолепен.

И она поспешила из кухни прежде, чем собеседнице пришла в голову мысль схватить скалку; Диана была экспертом в обращении с ней.

Наконец пришло время закрываться и идти домой. Констанция пришла первой. Она ворвалась в дом Асии, словно глоток свежего воздуха, неся с собой аромат роз и веселую болтовню.

– Не помню, говорила ли я тебе об этом, – продолжила она, – но я добавила фотографии в генеалогическое древо Форсайтов.

– Ой! – сказала Асия, заставив себя выказать интерес – эпизод у скалы несколько истощил еще накануне сильную ненависть к семейству Форсайт.

Асия все еще чувствовала себя ужасно смущенной из-за того, что случилось с Алеком. За десять минут до закрытия чайной она написала ему: «Давайте как можно скорее забудем о том, что было вчера». Классический прием с ее стороны: выдача желаемого за действительное. Но Алек, вероятно, хотел бы забыть об этом еще быстрее.

Асия села за ноутбук, чтобы взглянуть на генеалогическое древо. Конечно, она это делала вовсе не для того, чтобы рассмотреть фотографию Алека, которую выбрала Констанция…

По правде говоря, в жизни Алек был более… идеальным. «Фотография едва ли могла передать это», – подумала Асия, увеличивая изображение. Не хватало темно-синей глубины глаз, ностальгии, которая иногда появлялась на его лице, вызывая желание утешить его.