— Какой? — спросил солдат.

— Взрыв, — ответил я. — Как только услышите его — будьте готовы. Через пару минут стена исчезнет.

Обсуждая детали плана, мы провели ещё полчаса среди бесконечных пустошей Тёмного Мира. После этого бойца Светлого дня забрали Акима и Фёдора Невского, поделились с нами топливом для автомобиля и ушли своим путём.

Мы с Бродским и Ковтуновым погрузились в доживающую свои последние часы машину Павла Мясникова и поехали назад — к порталу.

— Николай, я так ничего и не понял, — сказал Ковтунов. — Ты как тут оказался? Да ещё и со Светлым Днём!

— Я убедил Суворова вернуться, — сказал он. — Да и, если честно, его особо и убеждать не пришлось. У старого легионера кулаки чесались поскорее вернуться в Санкт-Петербург, чтобы отомстить Пересветову за сорванную свадьбу.

— Могу себе представить, — улыбнулся я, представив разъярённого Игоря Суворова. — Помню времена, когда считал его своим врагом. Он — один из тех людей, с кем мне нравиться дружить, а не соперничать. Суровый мужик.

— Не то слово, Володь, — поёжился Бродский. — Он меня до сих пор до мурашек пугает. Но без его помощи до Петербурга я бы не добрался. И не смог бы восстановить сеть наших алхимических лабораторий.

— Ты восстановил «БелБро»? — удивился я. — Каким образом? После нашего исчезновения они должны были разбежаться!

— Уж больно нашим сотрудникам понравилось, как щедро мы им заплатили за прошлый заказ, — сказал Бродский. — Ты уж прости, Володь, но я потратил все наши сбережения. Денег больше нет. Зато под моим началом вновь собралась целая армия алхимиков, которые создали это, — Николай показал мне фиолетовый порошок. — Это сырьё для изготовления зелья маны. Из ста граммов этого порошка я могу произвести около сотни отваров. Хватит, чтобы хорошенько усилить нашу армию перед финальным боем. Но и это не самое главное. Новая партия масла для разрушения клятв у меня с собой. Я был уверен, что тебе не хватит прежнего запаса.

— Ты — настоящий герой, Николай, — похвалил друга я. — Когда мы встретились впервые, я и подумать не мог, каким ты в итоге станешь.

— Как всегда, все почести Николаю Бродскому, — обиделся Ковтунов.

— А тебе вообще грех жаловаться, Лёх, — подметил я. — Человек, который участвовал в схватке против древнего оборотня и брата императора, попросту не нуждается в похвале. И без неё очевидно, что ты один из самых могущественных боевых магов, каких я только знал.

— Такими мы стали благодаря тебе, Володь, — ответил Алексей. — Ты будто увидел в простых троечниках скрытый потенциал и помог развить его до предела. Я готов воевать на твоей стороне и после того, как всё закончится.

Слышать эти слова от своих друзей было высшей наградой. Я был безумно горд за каждого члена студенческого клана. Все они прошли сквозь огонь и воду, переступили через себя и стали лучшими магами, каких я только знал.

Магами, благодаря которым я окончательно потерял желание убивать колдунов.

— Я так понимаю, и со Светлым Днём тебя свёл Суворов? — спросил я Бродского.

— Да, — кивнул он. — К тому моменту Пересветов их уже предал. Показал своё истинное лицо. Поэтому они быстро поверили в мою историю. Я рассказал выжившим бойцам о том, что в Магическую Академию можно попасть через портал, который ведёт в Тайное Убежище. Тогда-то мы и решили найти Тёмный Час — и войти в пролом. Часть солдат осталась сдерживать орду фобов. Впервые Светлому Дню пришлось не запечатывать пролом, а намеренно держать его открытым.

— Будет тебе, что рассказать внукам, Николай, — улыбнулся я. — Но расслабляться рано. Впереди у нас не менее тяжёлая задача.

Так, за разговорами мы и не заметили, как добрались до портала. Никогда бы не подумал, что поездка с друзьями по Тёмному Миру может оказаться последней отдушиной перед предстоящей финальной схваткой.

Мы оставили машину на арене Тайного Убежища. После того как мотор заглох, она издала протяжный вой, и под капотом что-то звучно взорвалось.

— Вот и всё, не выдержал магический кристалл, — заключил Ковтунов. — Прощай, ласточка. Ты служила нам верой и правдой.

— Лёх, ты ещё слезу пусти! — прошептал Бродский. — Валим отсюда, пока никто сюда не нагрянул!

— Николай прав, — подтвердил я. — Это место давно небезопасно. Вас двоих нужно провести в убежище под деканатом. Там и скроетесь на неделю.

Мы аккуратно проскочили через главный зал к выходу из некогда главного штаба студенческого клана.

— Боже, какой кошмар, все мои колбочки, ингредиентики — всё поразбросано! — причитал Бродский, перешагивая через поваленные полки.

И всё-таки Бродский — такой Бродский! Ему принадлежит сеть алхимических предприятий, а он переживает из-за своей самой первой подпольной лаборатории.

Время шло к ночи. Передвигаясь от одной тени к другой, я вёл Бродского и Ковтунова, скрываясь от огоньков синего магического света.

Нам повезло, все одурманенные психомантией студенты уже ушли спать, а преподавательский состав и вовсе старался лишний раз не высовываться из своих покоев.

Бродский и Ковтунов скрылись в тайном проходе, а я сразу же направился назад — в свою комнату. Если Пересветов или кто-либо из его прихвостней заметит, что меня нет на месте, плану придёт конец.

Ещё неизвестно, как Ярослав отреагирует на исчезновение Фёдора Невского. Однако вряд ли в первую очередь он начнёт подозревать меня или моих приближённых. Логично предположить, что Невский сам решил предать Пересветова, будучи не связанным клятвой верности.

Главное, чтобы он не проверил наличие Серебряного Зеркала раньше времени. Вот тогда мне точно придётся вступить с ним в схватку и наплевать на все планы.

Выспаться после такого похода было трудно, но я всё же ввёл себя в транс с помощью отражения и смог хотя бы немного отдохнуть.

Теперь идти на пары я не опасался. Все лекции, которые читали наши преподаватели, были нацелены на поддержание гипноза. Но прежняя сила вновь вернулась ко мне. Поэтому единственное, что мне оставалось — притворяться одурманенным тёмной магией студентом.

И с этим я справлялся достаточно неплохо. Ради интереса даже попробовал пообщаться с Павлом и Марией Мясниковыми.

Жуткий вышел разговор. Они долго и эмоционально рассказывали мне, как ошибались в современной магии. А уж когда зашла речь о возрождении тёмной магии крови, которой владела их семья много лет назад, у меня и вовсе уши завяли.

Но освобождать их от гипноза я не хотел. Слишком рискованно. Если кто-то увидит моё отражение или почувствует изменение в их поведение — всё. Нас сразу же раскроют.

Несколько дней мне не удавалось вырваться с пар, чтобы повидаться с моими союзниками. Лекции шли чуть ли не круглыми сутками, даже на выходных. Отражение работало без продыху, избавляясь от новых и новых гипнотических чар.

Лишь за двое суток до дня «икс», мне удалось вырваться на свободу. Пока все студенты отправились в библиотеку изучать очередной трактат по тёмной магии, я выгадал удачный момент и, растворившись в толпе, пробрался к заднему двору деканата. Настало время обсудить окончательный план перед грядущей битвой.

Но когда я вошёл в подвал, из тени на меня бросился чей-то силуэт. Отражение среагировало моментально. Я отбил красное лезвие, как только оно коснулось моей кожи, и крепким ударом уложил нападавшего наземь.

— Я так и знал! — завопил Павел Мясников. — Так и знал, что с тобой что-то не так, Владимир! Ты ничего не понимаешь. Ты…

— Прости, дружище, — сказал я. — Но ты меня вынуждаешь это сделать.

Я шарахнул волной отражения прямо по голове Мясникова. Постарался максимально снизить дозу, чтобы не навредить его магическим каналам. Этот удар был предназначен для дурмана, которым пропитались его мозги.

Ох и не хотел я этого делать. Теперь возвращать Павла не лекции не нельзя. Там его снова подвергнут гипнозу. И после этого он, как миленький, всё расскажет Пересветову.

Придётся запереть его вместе с остальными — внизу.