Да кто там ещё⁈ С каких пор Тёмный Мир стал таким густо населённым?
— Никому не двигаться! — рявкнул мужчина в белом плаще и направил на меня ладонь, в которой горела магия.
Ковтунова окружили ещё несколько человек.
Светлый День.
Только их не хватало. Они ведь не ведают, что творят… Подчиняются Ярославу Пересветову, полагая, что он ведёт организацию к победе над Тёмным Миром.
— Не вынуждайте меня применять силу, — процедил я сквозь зубы.
Пятеро членов Светлого Дня приготовились меня атаковать.
Неужели они вынудят меня вновь совершить убийство ни в чём не повинных магов?
— Стойте! Не атакуйте! — послышался знакомый голос из-за их спин. — Это — тот, кого мы ищем. Это — мой друг!
Глава 22
Из-за спин бойцов Светлого Дня появился не кто иной, как Николай Бродский!
— Коля! — обрадовался я. — Ты как здесь очутился?
Бродский, широко улыбнувшись, крепко пожал мою руку.
— Долгая история, — ответил он. — Расскажу тебе, как только мы уберёмся отсюда. Ты не представляешь, как долго мы пытались сюда попасть.
— Николай, — опомнился я. — Есть ещё более неотложное дело. Аким ранен. Судя по всему, смертельно. Зелья с собой?
Броский перевёл взгляд за мою спину и побледнел.
— Проклятье! — выругался он и рванул к старику, попутно копаясь у себя в сумке. — Откуда раны? Чем его так?
— Отражением, — ответил я. — Он соприкоснулся с Серебряным Зеркалом.
— С отражением⁈ — воскликнул Бродский. — Мои зелья не предназначены для таких повреждений… Ох, и не просто же будет его вылечить.
— Но ты сможешь? — спросил я.
— Постараюсь, Володь, — напряжённо перебирая склянки, произнёс Бродский. — Вот! Нашёл!
Бродский зубами вырвал пробку из бутылька с густой фиолетовой жидкостью и начал поливать ею Акима.
— Что это? — спросил я, внимательно наблюдая за процессом лечения.
— Противоположность твоего любимого антимагического зелья, — ответил он. — Зелье маны. Если его ранило отражением, значит, нужно подпитать старика магией.
— Ты когда его создать успел? — удивился я. — Ещё месяц назад у нас не было такого зелья в производстве.
— А ты что же думаешь, я уехал, как мы и договорились? — усмехнулся Бродский, аккуратно протирая тело Акима своим отваром. — Извини уж, Владимир, но я нарушил своё обещание. Пришлось пожертвовать первой брачной ночью и медовым месяцем, да и всеми остальными прелестями жизни…
— Бродский! — крикнул один из бойцов Светлого Дня. — Мы нашли твоих друзей. Что дальше? Зачем ты лечишь этого проклятого фоба?
— Это — не фоб, — ответил бойцу я. — Он из наших соратников.
— С чего мы должны тебе верить? — усмехнулся боец. — Ты всё это время был правой рукой Пересветова. Этот ублюдок нас предал!
— Я же сказал вам, что Владимир тут ни при чём! — встрял Бродский. — Он…
— Николай! — прикрикнул я. — Сконцентрируйся на Акиме. Вытаскивай старика с того света. Я сам разберусь.
— Мы поверили Бродскому только потому, что за него поручился Игорь Суворов, — ответил солдат. — Это единственная причина, по которой мы вообще пошли вместе с ним искать тебя.
— Легион и Светлый День доверяют друг другу? Да уж, мир точно того и гляди рухнет, — усмехнулся я. — В любом случае, господа, доказывать я вам ничего не собираюсь. Вы и так знаете, сколько проломов я успел закрыть за это время. Либо вы верите мне на слово, и мы идём наказывать Пересветова вместе, либо я сделаю это один.
— Все закрытые тобой проломы, Белов, снабдили Пересветова этими проклятыми чёрными сферами. Он уже перенёс их все Магическую Академию.
— И никто не пытался его остановить? — спросил я.
— Пытались, — ответил боец. — Но не смогли. Он уничтожил главный штаб Светлого Дня. Обрушил на нас Тёмный Час и целую кучу фобов. Выжило не больше половины солдат.
Какой же всё-таки мерзавец этот Ярослав Пересветов! Ему совершенно плевать, кем жертвовать, на какие ухищрения идти — лишь бы достичь своей гнусной цели.
— Всё, — заключил Бродский и поднялся с колен. — Я сделал всё, что мог.
Хоть Николай и не был лекарем, но его зелья определённо сделали своё дело. По крайней мере, стало видно, как начала подниматься грудная клетка Акима. Он дышал, а значит — ещё не всё потеряно.
— Паука нужно вывести из Тёмного Мира, — ответил я. — Он из гражданских. Просто изменён. Я никому не позволю даже пальцем к нему прикоснуться.
— Да вывезем мы этого деда! — рявкнул солдат. — Но нас больше интересует, как обстоят дела в Магической Академии? Чего нам ожидать?
Я кратко рассказал обо всём, что произошло за эти несколько недель, но сразу после этого добавил:
— Но идти за мной в академию вам нельзя.
— Это ещё почему? — нахмурился солдат.
— Скрыть несколько бойцов Светлого Дня не получится. Вас быстро раскроют, и это заставит Пересветова принять решительные меры, — объяснил я. — Я возьму с собой Николая. Вы поможете нам снаружи.
— Каким образом? — спросил солдат. — Нас разделяет проклятая магическая стена. Она создана эдиктом императора — высшим заклятьем. Никто не сможет её сломать.
— Её могу сломать я. А император больше не подчиняется своему братцу-кукловоду. Кстати, можете забрать этого мерзавца, — я указал на тело Фёдора Невского. — Передайте его Константину Николаевичу. Пусть император знает, что теперь его руки развязаны.
— Ты… — мой собеседник ошарашенно посмотрел на Невского. — Ты убил брата императора? Сам?
— Не убил. Но магии его лишил навсегда, — ответил я. — Эта сволочь держала в заложниках всю императорскую семью с помощью магии яда.
— Это многое меняет, — улыбнулся он. — Значит, теперь мы сможем получить поддержку от самого императора.
— Да, только я считаю, что окружать территорию Академии войсками — не просто бессмысленно, но и опасно. Любое неаккуратное движение может спровоцировать Пересветова. Если он поймёт, что пахнет жареным, то может телепортироваться и залечь на дно. И будет этот сукин сын дожидаться нового сопряжения миров. У него уже есть всё для этого.
— Володь, а что ты предлагаешь? — вмешался окончательно пришедший в себя Ковтунов. — Я думал, мы навалимся на него всеми силами и не дадим шанса сбежать.
— Я тоже полагал, что мы так и поступим, — ответил я. — Но мои планы изменились. После того, как я встретился с вашей подземной ячейкой сопротивления, до меня кое-что дошло. Я всю дорогу думал об этом, и лишь сейчас осознал. У нас будет только один-единственный момент, когда мы сможем поймать Ярослава Пересветова в такой ситуации, из которой он уже не сможет скрыться. Но это очень рискованно.
— Это ты о чём? — спросил Бродский.
— О первом мая. Нужно позволить ему запустить ритуал. Тогда он не станет убегать, не станет скрываться. Ему останется только одно — биться. Потому что весь запас чёрных сфер пойдёт в ход, и Ярослав не захочет откладывать реализацию своей безумной затеи ещё на чёрт знает сколько лет. Ведь второго отражателя, который создаст ему ещё одну партию сфер, найти ублюдку уже не удастся.
— А ты осознаёшь, насколько это рискованно? — спросил боец Светлого Дня. — Ставки слишком высоки.
Я усмехнулся, осознав ироничность сложившейся ситуации.
— Похоже, это у меня наследственное, — ответил я. — Мой отец был азартным игроком, и я сам чуть не проиграл в карты всё имущество своего имения.
Хоть это и был другой Белов, но всё же чем-то мы с этим парнем похожи. Однако нас отличает одна очень важная деталь.
Я всегда выигрываю.
— Рискованно, но будем играть ва-банк, — заявил я. — Только так получится его победить.
— Ладно, — вздохнул солдат Светлого дня. — Вижу, ты знаешь Пересветова лучше, чем все мы. Делай, как знаешь. Мы доверимся тебе, Владимир Белов. Что потребуется от нас?
Особого выбора у солдат не было, иначе мы бы ещё долго спорили.
— Будьте готовы ворваться в академию первого мая. Портал успеет приоткрыться — там будет много фобов, — объяснил я. — Ваша помощь будет необходима. Также передайте семьям Серебряковых, Мясниковых и Антарктьевых — моим вассалам, что я буду ждать их в этот день в Магической Академии. Пора и им сразиться вместе со своим князем. Прежде чем магическая стена рухнет, я подам вам сигнал.
