Глаза миссис Хаббард опять наполнились слезами.

Пуаро, который нетерпеливо ерзал на стуле, ухватился за этот шанс.

– Вы просто в шоке, мадам. Официанту прикажут принести вам чай и бисквиты.

– Не думаю, что я такая уж любительница чая, – всхлипнула миссис Хаббард.

– Тогда вам принесут кофе, мадам. Вам надо выпить что-нибудь стимулирующее.

– Из-за этого коньяка я чувствую себя немного странно. Я бы выпила кофе…

– Отлично. Вам надо возродить ваши силы.

– Боже, какое смешное выражение.

– Но сначала, мадам, небольшая рутинная проверка. Вы не будете возражать, если мы осмотрим ваш багаж?

– А зачем это?

– Мы собираемся осмотреть багаж всех пассажиров. Не хочу напоминать вам о неприятном, но вспомните вашу косметичку…

– Боже! Ну конечно! Никаких новых сюрпризов я просто не выдержу.

Осмотр не занял много времени. Миссис Хаббард путешествовала с минимальным багажом: шляпная картонка, дешевый чемодан и сильно потрепанный рюкзак. Содержание ее багажа было простым и незамысловатым, и осмотр не занял бы больше двух минут, если б миссис Хаббард не тормозила дело, настаивая на том, чтобы все уделили должное внимание фотографиям ее дочери и двух довольно страшненьких детей – ее внуков, которых она считала прелестными.

Покончив с кучей лицемерных восторгов и клятвенно пообещав миссис Хаббард заказать для нее кофе, Пуаро наконец смог покинуть ее в сопровождении двух своих друзей.

– Ну, что же, первая попытка обернулась пустышкой, – заметил месье Бук. – Кто следующий?

– Проще всего, я думаю, будет просто идти по вагону и осматривать по очереди купе за купе. А это значит, что мы начнем с номера шестнадцатого, с любезнейшего месье Хардмана.

Мистер Хардман, куривший сигару, тепло их поприветствовал:

– Заходите, джентльмены, если только это возможно с точки зрения пространства. Для вечеринки места явно маловато.

Месье Бук объяснил цель их визита, и детектив со знанием дела кивнул:

– Всё в порядке. Честно сказать, я все думал, почему вы не сделали этого раньше. Вот ключи, джентльмены, а если вы хотите посмотреть, что у меня в карманах, то, прошу вас, не стесняйтесь. Хотите, чтобы я снял свои причиндалы с полки?

– Это дело проводника. Мишель!

Содержимое двух сумок мистера Хардмана было быстро осмотрено. Бо́льшую часть места в них занимало спиртное. Мистер Хардман заговорщицки подмигнул своим посетителям.

– Обычно они не смотрят багаж на границе, особенно если «подмазать» проводника. Я раздал приличную пачку турецких банкнот, так что пока у меня не было никаких проблем.

– А как же в Париже?

Мистер Хардман подмигнул еще раз.

– К тому моменту, когда я доберусь до Парижа, – пояснил он, – все это окажется лишь приятным воспоминанием.

– Вижу, что вы не сторонник «сухого закона», – с улыбкой заметил месье Бук.

– Могу сказать, что «сухой закон» меня никогда сильно не волновал.

– Ох уж эти ваши «тихие бары»[61], – с наслаждением произнес бельгиец. – Американские термины всегда такие оригинальные и экспрессивные…

– Я бы, например, не отказался побывать в Америке, – заметил Пуаро.

– Вы наверняка узнаете там о парочке свеженьких методов расследования, – сказал Хардман. – Европу пора разбудить. Она давно уже в полусне.

– Америка действительно колыбель прогресса, – согласился Пуаро. – Мне очень многое нравится в американцах. Вот только – может быть, я слишком старомоден – мне кажется, что американские женщины не так хороши, как женщины моей страны. Француженка или бельгийка, кокетливая и полная очарования, – мне кажется, что никто не сможет с нею сравниться.

Хардман отвернулся и посмотрел на снег за окном.

– Как сильно блестит этот снег, нет? – заметил он. – Знаете, джентльмены, это все уже начинает меня доставать. Это убийство, этот снег и это абсолютное ничегонеделание. Сидишь и пытаешься просто убить время. Хотелось бы уже кем-нибудь или чем-нибудь заняться.

– Вы энергичны, как настоящий покоритель Запада, – с улыбкой сказал Пуаро.

Проводник поставил багаж на место, и они прошли в следующее купе. Полковник Арбэтнот сидел в углу купе с трубкой в зубах и журналом в руках.

Пуаро объяснил причину их прихода. Полковник не стал возражать. Его багаж состоял из двух больших кожаных чемоданов.

– Остальные мои вещи путешествуют морем, – пояснил он.

Как и большинство военных, Арбэтнот был аккуратным человеком. Осмотр его багажа занял всего несколько минут. Пуаро обратил внимание на пачку ершиков для чистки трубки.

– Вы всегда пользуетесь одной и той же фирмой? – поинтересовался он.

– Обычно. Если их можно купить.

– Ах, вот как, – кивнул Пуаро.

Ершики были идентичны тому, который он нашел на полу в купе убитого.

Об этом доктор Константин не преминул упомянуть, когда они вышли в коридор.

– Tout de même, – пробормотал сыщик, – я с трудом могу в это поверить. Вот уж совсем dans son caractère[62], и этим все сказано.

Следующая дверь была закрыта. Это было купе княгини Драгомировой, и когда они постучали в него, то услышали глубокий голос хозяйки: «Entrez»[63].

Говорил за всех месье Бук. С большим уважением и очень вежливо он объяснил цель их визита.

Княгиня молча выслушала его, и на ее жабьем лице ничего не отразилось.

– Если это необходимо, господа, – спокойно сказала она, когда он закончил, – то это должно быть сделано. Ключи у моей горничной. Она вам все покажет.

– А ваши ключи всегда находятся у вашей горничной, мадам? – поинтересовался Пуаро.

– Конечно, месье.

– А если на какой-нибудь границе ночью таможенники попросят открыть какой-нибудь чемодан?

Старуха пожала плечами:

– Это маловероятно. Но в таком случае проводник позовет ее.

– Это значит, что вы ей полностью доверяете, мадам?

– Вы уже задавали мне этот вопрос, – спокойно сказала княгиня. – У меня не служат люди, которым я не доверяю.

– Конечно, – задумчиво произнес сыщик. – В наши дни доверие совершенно необходимо. Наверное, гораздо лучше иметь в качестве служанки хозяйственную женщину, которой полностью доверяешь, чем какую-нибудь ушлую парижанку.

Он заметил, как темные, умные глаза медленно уставились на него.

– Что вы имеете в виду конкретно, месье Пуаро?

– Ничего, мадам. Я? Совсем ничего.

– Нет, я же вижу. Вы, наверное, думаете, что за моим гардеробом должна смотреть «ушлая» парижанка?

– Вероятно, это было бы более привычно, мадам.

Княгиня покачала головой.

– Шмидт мне очень предана, – произнесла она, ничуть не торопясь. – Преданность – c’est impayable[64].

Появилась немка с ключами. Княгиня заговорила с нею на ее языке и велела открыть все вализы и помочь джентльменам с осмотром. Сама она встала в коридоре у окна, глядя на заснеженную землю. Пуаро остался с ней, предоставив месье Буку осматривать багаж.

Женщина посмотрела на сыщика с мрачной улыбкой:

– А вас, месье, не интересует содержимое моих чемоданов?

Сыщик покачал головой:

– Мадам, это простая формальность, и не более того.

– Вы в этом уверены?

– В вашем случае – да.

– А ведь я знала и любила Соню Армстронг. И что же, вы считаете, что я не стала бы пачкать свои руки убийством такой канальи, как Кассетти?.. Может быть, вы и правы.

Помолчав пару минут, она продолжила:

– А знаете, что мне хотелось бы сделать с подобным человеком? Мне хотелось бы позвать слуг и велеть им запороть его до смерти, а потом выбросить в мусорную яму. Так поступали во времена моего отца, месье.

Пуаро продолжал молчать, внимательно слушая ее.