Хотелось сказать спасибо за пожелание, и тут же добавить, что были другие планы, и вечер хорошим уже не получится, и что вообще эта фраза принадлежит телефонным работникам, когда ты заказываешь пиццу, которую должны привезти в течение часа на скутере – но меня перебила Джорджина. Она решительно взяла меня под руку и увела в тенистую аллею знаний, то есть в библиотеку.
–Надо поговорить.
Это все, что она сказала, пока мы шли петлистыми лабиринтами школьной библиотеки, этого храма знаний и хранилища книг. Наверное, не хотела тратить слова на коридорное эхо, или опасалась конкурентов, которые могли подслушать мои мысли, или просто понимала, что мне нужно время, чтобы перестать тупить. Когда мы в итоге уселись в тесном чуланчике без окон и дверей, путь в который шел через многочисленные складские помещения и книжные шкафы, я смог оценить уютность этого места. Совсем небольшая, максимум с десяток квадратных метров, это комната была похожа на кабинет древнегреческого поэта. Портреты Посейдона с трезубцом и Одиссея с веслом, фреска с Байроном на его личном корабле и стены оливкового цвета, залитые тусклым светом от лампады не вызывали у меня никаких других ассоциаций.
Джи-Джи налила мне зеленого чая, изрядно остывшего, в глиняную чашку. Уселась рядом. Включила патефон с пластинками. Я не знал, что сказать – от онемения. Бог ты мой, Синатра со своим снежным поцелуем. Вот уж не ожидал от нее такого романтизма в душе. Или романтики в ванне? Впрочем, она села достаточно далеко от меня.
–Джон, давай немного посидим в тишине, помолчим о своем. Мне надо привести мысли в порядок. Извини.
Если она считает снежно-джазовые ритмы Синатры за тишину, мне некуда спешить. Мне и говорить нечего. А тишину я всегда любил, тем более за окном, которого не было в этой комнате, шел снег. Let it snow, let it snow, let it be. Mother Dji-Dji, come to me, come with me…
CHAPTER 6.
Лично я склонен винить в произошедшем жасмин, который был в чае. А что еще? Или кого? Винить снег глупо, Синатру – бесперспективно, Джейми и Эдди – опасно. Поэтому, проснувшись среди ночи на полу этой каморки, заботливо прикрытый пледом и замурованный книгами, я даже не понял, стоит ли мне испугаться, и если да, то до какой степени. Джорджи не было в комнате, но на столе горела толстая свеча, что могло быть знаком того, что я не покинут навсегда. Конечно, если не бояться наделать шума, я бы нашел дорогу в цивилизацию, но часы на экране телефона показывали глубокую ночь, и я решил не привлекать к себе внимание. Впасть в немилость нового директора школы в первый же день – даже ночь – его правления – сомнительная идея. Меня больше устраивала перспектива жить в тени книг – чем умереть при свете гнева Джейми. Я решил осмотреться. Да, это был кабинет, но не Софокла или Перикла, а моей ненаглядной спутницы, Джорджины. Похоже, что именно тут она проводила свои вечера, дни и ночи. Именно местным теням она была обязана манящей бледности, отсутствию личной жизни – и перспективой быстро поумнеть, так как отвлекающего от знаний внешнего света софитов здесь явно не наблюдалось. Обстановка вполне себе спартанская, стол да стулья, шкаф с книгами, кушетка. Интересно, почему я оказался на полу, если было подобие кровати? Наверно, делить со мной ложе – даже так метафорически – Джорджи не спешила. Ну да и ладно. Я подошел к столу, свеча уже догорала, и я не хотел оставаться в темноте. Я открыл ящик стола в поисках источника света, фитиля и воска – но нашел источник внутреннего прозрения. Дневник Джорджины. Ненавижу читать чужие записи, по крайней мере, в спешке, поэтому я решил зафоткать все, что успею. Доносящийся пока что издалека глухой шорох как бы намекал, что пользоваться этой комнатой единолично я буду не очень долго, и буквально через несколько минут Джи-Джи вернулась. К этому моменту я уже невинно и целомудренно сидел в углу каморки, наслаждаясь темнотой и наличием фотографий в телефоне. Я не успел особо вчитаться в ее аккуратные завитки, но могу с разочарованием сказать – меня миновала участь быть ее творческим вдохновением. На одной лишь странице было немного обо мне, очень странное математическое уравнение:
Тедди + Эбби > Джонни + Джорджи.
Что за чушь? Ни слова о романтике и белой лилии в 14 строках, только рассуждения о будущем школы, о новом квесте – и том, следует ли мне доверять и можно ли на меня рассчитывать. Вполне понимаю ее сомнения, я испытывал аналогичные в обратном направлении, и пролить свет на ситуацию могла только доверительная беседа – и лампа, которая, как оказалось, легко включалась нажатием кнопки на стене. Значит, свеча на столе все-таки символизировала ее душевный настрой.
–Выспался?
Это было сказано нейтральным тоном, без тени агрессии или дружелюбия. Она просто проверяла, насколько я трудоспособен и готов здраво рассуждать на пользу нашего союза.
–Да, все нормально. Спасибо за плед. Уютное у тебя местечко, только темно очень.
–Я оставляла тебе свечу, она должна была долго гореть.
–Возможно, но я не застал ее в деле.
На столе был огарок, и никаких следов моего присутствия около ее вещей. Конечно, на всякий случай я соврал, что проспал дольше, чем на самом деле, но в такой ситуации доверять кому-либо я не мог.
–Зачем ты открывал ящик моего стола? Это неэтично и глупо, так как электронный замок сразу присылает сообщение с предупреждением. Хорошо, что я не храню там сахар или капкан с острыми зубцами, напитанными ядом Сарры.
Oops. Ее просвещенность вместе с безразличием удивляли. Теперь понятно, почему она так быстро пришла.
–Впрочем, я тебя прощаю, и даже рада, что ты становишься осторожным. Доверять можно только книгам, да и то не всем. Например, латинские книги следует читать осторожно, а то еще спутаешь аккузатив и датив. Или вызовешь духов эпохи Возрождения.
Такие тонкие шутки я понимал с трудом, и потому поспешил перевести тему.
–Джорджи, у меня созрел вопрос – что я здесь делаю? Я, конечно, люблю жасмин, Синатру и рассуждения о смысле жизни, но хотелось бы конкретики. И еды. Я голоден, знаешь ли.
На этом наш разговор и завершился, толком не начавшись. Рассмеявшись, она дала мне бутерброд с сыром, налила еще чашку холодного чая, а потом заявила, что переговоры переносятся на утро. И вывела меня из ее лабиринта снов наружу. Холодный воздух охладил мой пыл к знаниям, поэзии – но не к еде – и, на ходу уничтожая сыр и медленно пробираясь сквозь бежевые стены холлов, я добрался до своей комнаты, которую пока все еще делил с Риччи. Как ни странно, но его не было внутри. Неужто он так поднялся по социальной лестнице, что гуляет на пирушке вместе с Эдди? Но ответа на этот вопрос не было. Взгрустнув от своей королевской доли, я расстелил кровать и лег прямо в одежде, ибо позднее время не располагало к водным ухищрениям. Да и мне не хотелось смывать с себя ту чудесную ауру древнегреческого пантеона теней.
Наутро я проснулся от яркого солнца. Его лучи бессовестно светили прямо в глаза – результат моего поспешного бегства в царство Морфея, когда от избытка беспечности бытия я не закрыл шторы. Пришлось расплачиваться за ночные грезы ранним пробуждением, хотя в этом были и свои плюсы. Например, я мог первым пойти на кухню и выбрать себе чистую чашку, из которой я мог пить кофе этим утром. Не так чтобы я стремился к исключительному первенству в этом аспекте, но других плюсов от раннего бодрствования я не находил. Выпив кофе, я обнаружил, что сегодня выходной день, и отсутствие Риччи. Решив, что новостей и так слишком много за одно утро, я направил стопы обратно в теплые узы пледа. Я быстро заснул, никакие кошмары не мучили меня, а задернутые шторы воссоздали атмосферу затененного склепа, где царствовала снежная королева Джорджина под музыку Синатры. Наверно, каждую зиму. Но это не точно.
Конечно, долго спать мне не пришлось. С какого-то важного собрания – на другие Рич теперь не ходил – вернулся господин староста. По крайней мере, его можно было так теперь называть, ввиду его экстремально важного вида. Конечно, он не стал меня будить каким-либо физическим воздействием, и даже не сильно шумел, но аромат напитка вместе с тем фактом, что сон мой был неспокоен, заставили меня оторвать голову от подушки и пойти на запах. Мне не пришлось далеко идти, и я застал Рича на месте преступления – он сыпал сахар в свою чашку.
