Далее спустя еще несколько минут, на место пожара приехал шериф этого города и друг святого отца, Дэйв. Который также со слезами на глазах соскочил с лошади и подбежал к полыхающему зданию.

– Так, вы что тут все стоите?! Бегом несем воду! – очень громко закричал, начальник полиции.

Но люди абсолютно никак не реагировали на его приказы.

– Если вы сейчас не сдвинетесь, я каждого арестую, а утром повешу! – продолжал кричать, он.

И только лишь после этих слов, горожане оживились и начали что-то делать. Каждый кто жил рядом принялись таскать ведра с водой и заливать окраины горящей церкви чтобы предотвратить распространение огня, но к сожалению, все было четно и пламя невозможно было потушить. И тогда, молодой друг семьи, так же упав на колени, дал волю своим эмоциям и начал тихонько плакать, смотря на красные языки пламени, что пожирали каждый сантиметр горящего здания.

И вот по прошествию нескольких минут, Дэйв медленно поднялся на ноги, отряхнув свои штаны от пыли, а затем вытерев своим рукавом, слезы, что еще оставались на его щеках, он быстрым шагом отправился к своей лошади, которая стояла недалеко, привязанная к небольшому и слегка подгнившему забору. Запрыгнув на нее, мужчина галопом умчался прочь от этого места, в сторону противоположную той, в которой ранее скрылся пастор, с лопатою в руках.

Далее, люди начали расходиться, от того, что на улице поднялся очень сильный ветер, да такой, что стал напоминать неукротимый ураган, который разбросал части той самой горящей церкви по всему городу, потушив при этом все фонари, что висели вдоль дорог, тем самым погрузив весь город во тьму. И эта ночь оказалась самой темной и мрачной за многие годы.

Затем наступило утро, молодой шериф, в тот день проснулся буквально с первыми лучами солнца, да и не просто проснулся, а вскочил весь в поту и легком мандраже. После, даже не позавтракав, он поцеловал свою плачущую жену и сев на лошадь отправился к двум своим помощникам, которые также работали с ним в полицейском участке и разбудив их, они вместе поспешили разбирать завалы сгоревшей церкви, которая даже несмотря на сильный ветер, по-прежнему в некоторых местах тлела и издавала сильный жар. Прибыв на место и взяв пред этим инструменты, они буквально минут через двадцать после начала работы, обнаружили полностью обгоревшее тело молодой девушки, что находилась во время пожара внутри. Ее лицо и все части тела были настолько сожжены, что опознать в ней знакомого человека было практически невозможно. Само лично, не переживая испачкаться, Дэйв взял свою знакомую на руки и со слезами на глазах вынес ее оттуда, а затем положил недалеко оттуда, на траву растущую подле сгоревшего здания.

И вот стоя пред бездыханным телом и стараясь сдерживать рвотные пазы, что подходили прямо к основанию горла из-за сильного запаха горелой плоти, молодой шериф повернул голову влево и увидел там знакомый силуэт выходящий из леса, это был Альфред, который с лопатою в руках направлялся в его сторону. Дэйв же, увидев старого друга, быстрыми шагами рванул в его сторону и сблизившись, обнял его, что было сил в его немного дрожащих руках, а тот, так же в ответ обхватил грязными руками, своего приятеля.

– Ты где был? – не сдерживая слез, произнес шериф.

– Я копал могилу всю ночь. Вы достали ее? – достаточно холодным голосом, пробормотал пастор.

– Да, нашли. А еще, я вчера задержал ублюдка который это сделал. Это был сын, миссис Мартсон, которая является твоей прихожанкой. Представляешь, он просто сидел и пил чай со своей матерью – очень удивленно и держа своего друга за плечи, рассказывал Дэйв.

– Я не удивлен. А теперь можно я похороню свою жену, – как бы немного оттолкнув приятеля, ответил Альфред, и направился в сторону своего дома.

– Да, конечно, прости, – произнес шериф, и пошагал следом.

Пастор же, бросив лопату во дворе, быстрым шагом заскочил в дом, пробыв там несколько минут, он вышел и окинув слегка обезумевшим взглядом все свое владение, он увидел висящее после стирки покрывало, то самое, которое несколько дней назад они всей семьей брали на пикник и стелили на землю. Далее, схватив его и подобрав лопату с земли, святой отец молча вышел за пределы своего двора и подошел к совсем обгоревшему телу своей жены. На лице священника, в тот момент абсолютно не было ни одной эмоции, он просто на секунду замер, а затем завернув ее в тот самый кусок ткани, закинул тело погибшей девушки себе на плечо и с лопатою в руках направился в сторону откуда пришел. В этот момент все те кто там присутствовал, а собралось уже не мало людей, просто с диким ужасом наблюдали за происходящим, но не могли и проронить даже слова. И лишь друг семьи осмелился что-то сказать.

– Альфред, постой! Я пойду с тобой!

Пастор же, остановился, услышав голос Дэйва и немного повернувшись сказал. – Прости, но я сам должен это сделать!

– Хорошо. А еще, сегодня вечером мы будем казнить убийцу, Мэри, через повешенье, на центральной площади, – добавил шериф, смотря на друга.

Святой отец, в ответ, лишь взглянул на Дэйва, своими абсолютно стеклянными глазами и развернувшись, ушел туда, куда направлялся ранее. Пройдя несколько километров и выйдя за пределы города, пастор приблизился к вырытой им этой ночью, достаточно глубокой яме, что находилась в открытом поле. Затем положив свою жену рядом с могилой, он присел на окраины ямы и свесив ноги в нее, начал говорить.

– Милая, я знаю, что ты меня сейчас слышишь. И очень надеюсь, на то, что ты обрела тот покой, который заслужила. Но, я очень хочу сказать тебе, о том, что совершенно не смогу без тебя. Я не смогу, – вытирая слезу своей грязной рукой и слегка всхлипывая от горя, продолжал мужчина. – Я абсолютно не знаю, что мне теперь делать. Прости, что я не уберег тебя. Слышишь! Прости! И знай, я тебя люблю и буду любить вечно!

Закончив свои слова, Альфред больше не мог сдерживаться от боли и упав лицом, на холодные ноги своей любимой, что были завернуты в ткань, начал громко кричать на всю округу, кричал он так, что буквально спустя несколько минут почувствовал острую боль, в своем горле и после которой совершенно сорвал свой голос. А затем, пролежав рядом с телом своей жены несколько часов, святой отец аккуратно спустил его в могилу и сначала он не хотел вылазить оттуда, но потом, вспомнил о своей дочери, совсем еще маленькой Хлое, которая в тот момент находилась у своей бабушки. Это собственно и предало ему сил, поэтому выбравшись оттуда, пастор совершенно обессиленными руками закидал землей, последний пристанище, его единственной и любимой жены, Мэри. А после, посидев еще около полу часа, он отправился к своей дочери.

Прошагав все расстояние и подойдя к двери, Альфред достаточно негромко постучал правой рукой, в дверную раму и тут же услышал топот направленный в его сторону. И буквально через мгновение, дверь открыла младшая сестра его жены, еще совсем молодая девушка Мисти, которая со слезами на глазах, смотрела на совсем грязного и отчаянного мужчину, а после бросилась ему на плечи и заревела громким ревом, которого ранее не видел этот дом. Постояв на пороге несколько минут, они прошли во внутрь и там святой отец, увидел свою маленькую дочь, которая совсем ничего не понимая, просто игралась с куклами, которые ранее ей, изготовила ее, мама. А рядом с девочкой, на полу сидела ее бабушка и по ней было видно, как сильно она сдерживает свои слезы, только для того чтобы не расстраивать свою внучку.

– Ты что-нибудь ел, за последние сутки? – встав на ноги, спросила опечаленная женщина.

– Нет, но я не думаю, что хоть кусок сейчас смогу проглотить – ответил ей, пастор пройдя в глубь дома.

– Так, послушай меня. Мы все ее потеряли и нам всем придется жить с этой болью, поэтому перестань убивать себя и посмотри на этого ангелочка, что сидит сейчас на полу, – взяв за руку Альфреда, немного грубо, сказала мачеха, Мэри.

– Я понял, хорошо, попробую поесть, – опустив голову, пробормотал священник и направился на кухню.