…А ведь она мне клялась, что с ним давно все в прошлом! И я этой шкуре продажной поверил! Да как так-то!..

— Бро, ну хорош, — попытался я остановить этот до взблева опостыливший балаган. И нарвался, ожидаемо, тут же на яростный протест обиженки:

Что? По-твоему, я не прав? Любимая женщина в нашей с ней спальне переспала с моим дядей, и я должен сделать вид: будто на самом деле нифига не было! Так что ли по-твоему?.. Сука! Да я придушу эту шкуру нахрен!

— Ну, во-первых, рулю телом пока что я, так что пустыми угрозами не бросайся. А, во-вторых, Кати же призналась, что с Францем сегодня у них вышло случайно. И они до этого много лет не занимались сексом. По-моему, девушка была вполне искренна. Я, лично, ей поверил.

Шкура лживая слезу пустила — ты и повелся! — фыркнул Каспер в ответ. — А я, вот, нифига теперь в ней не уверен! Может, они каждый вечер тут у нас сношаются, как кролики, пока я там на гребаном фитнесе, как олень рогатый, впахиваю!

— Но, согласись, у тебя тоже имеется бурный роман на стороне? Ты ж с Поли в горизонтальной плоскости точно так же резвишься, за спиной у Кати, безо всякого стеснения.

И че?.. При чем здесь, вообще, Поли⁈ К тому же, технически кувыркался с ней сегодня ты, а не я. И выходит, что я сегодня Кати не изменил! А эта шкура продажная!..

Млять, да кому я пытаюсь чего-то доказать! — мысленно возопил, ударяя мокрой ладонью по лицу.

Взгляд сам собой зацепился за сбитые костяшки, свежие ссадины на которых всего за несколько часов уже практически заросли… Однако, какая эффективная целебная мазилка у Кати — прям, живительный бальзам какой-то.

…Выставила меня жалким рогоносцем! Да еще дядька — скотина! Ты видел, как он презрительно зыркнул на нас? Словно на ничтожное насекомое!..

— Бро, хорош сопли жевать, давай по делу, — перебил я «разбитое сердце». — Эта мазика, которой Кати сегодня…

Шкура. Называй ее просто: эта шкура, — уточнил обиженный придурок.

— Хрен с тобой. Эта твоя шкура…

Не моя, а просто: эта шкура!

— Да ты задрал, чудила озабоченный! — вспылил я. — Говорю ж: важный вопрос у меня! По делу!

Ладно-ладно, понял, не кипятись.

— Короче, мазилка которой ОНА сегодня смазала: следы старых ран на плече и бедре, синюшную борозду на шее и свежие ссадины на костяшках, откуда у НЕЕ в шкафчике эта реально эффективная лечилка появилась?

А вот нифига не угадаешь, — хмыкнул Каспер.

— А если угадаю, перестанешь мудака включать и будешь четко, без выкрутасов, отвечать на мои последующие вопросы?

Договор!

— Сдается мне, что рецепт этой мазилки Кати подкинул дядька Франц.

Твою мать! Ты че, до кучи, еще и мысли мои читать можешь⁈ — запаниковал Каспер.

— Не ссы, бро, не умею я в потаенные думки твои проникать, — фыркнул я, выключая душ.

Выбирался из душевой кабинки на мягкий резиновый коврик, пустил для маскировки воду в раковине и, вытираясь полотенцем, продолжил:

— А про Франца догадался, разглядев только что на его теле, руках и ногах множество шрамов. Резанных и колотых. Вот точь-в-точь, как у нас на плече и бедре. Только не свежих, а старых, давно и благополучно зарубцевавшихся. Вот я и смекнул: что дядя, определенно, умеет лечить ранения, схожие с нашими. Потому и предположил, что мазилку целебную для тебя Кати подбросил, скорее всего, он.

Звучит, вроде, логично, — проворчал оправившийся от шока Каспер.

— Потому что я с тобой, бро, предельно честен всегда. А ты, к сожалению, до сих пор относишься ко мне с опаской.

Ага, в твое бы тело чужака подбросили, я б посмотрел: как с ним стал бы искренне уживаться, — забурчал сосед.

— Хорош бухтеть. Ты обещал быстрые и четкие ответы на мои вопросы.

Лады, спрашивай.

— Когда у дяди начали появляться эти шрамы на теле?

Да откуда ж мне это знать? — фыркнул Каспер. — Я че — его исповедник?

— Хорошо, тогда такой вопрос: а дядя, он по профессии кто? Может, бывший военный? Или полицейский? Или спасателем ему доводилось поработать какое-то время? А может…

Я понял: куда ты клонишь, — перебил Каспер. — Но нет. Его работа никогда не была напрямую связана с риском для жизни. И я понятия не имею, откуда у него на теле взялось такое обилие старых шрамов. Насколько мне известно (сперва со слов матери, а позже, когда подрос, благодаря собственным наблюдениям), дядя Франц всегда был и, вероятно, будет до конца своих дней — весьма успешным финансистом. В семнадцать лет дяде повезло отыскать клад со старинными золотыми монетами, и он в одночасье сделался богачом. Это знаменательное событие и решило, по сути, его дальнейшую судьбу. Все следующие годы жизни Франц посвятил развитию и преумножению своего и без того немалого капитала. Не знаю, быть может, ради приумножения своих денег, он и отправлялся в какие-то рисковые предприятия. Но мне об этом ничего не известно.

— Значит, в семнадцать лет дядя Франц сказочно разбогател? — ухмыльнулся я в зеркало нашему отражению. — А сколько сейчас дядюшке не подскажешь?

Через полтора месяца тридцать шесть исполнится, — откликнулся удивленный неожиданным поворотом Каспер.

— Ишь ты, а пока что ему, выходит, тридцать пять. То бишь семнадцать плюс восемнадцать…

К чему ты это, вообще?

— Последний вопрос. Просвети-ка меня недалекого, бро: а до скольки лет прожил маркиз де’Бинэ — дуэлянт и повеса, которого ты играешь в сериале?

Что за дичь? Какое имеет отношение к дяде Францу наш далекий предок?

— Каспер, ты же читал сценарий. Значит, наверняка в курсе этой информации.

Бред какой-то…

— Просто ответь на мой вопрос. Помнишь, ты обещал! — надавил я.

Да, блин, ты угораешь что ли? Это ж просто дурацкое совпадение.

— Просто! Ответь! На гребаный! Вопрос!

Ладно-ладно. В восемнадцать предок кони двинул. Доволен, блин?..

— Пока не совсем. Но надеюсь ты расщедришься на какие-нибудь уточняющие подробности.

Там, короче, непонятная темная история приключилась. Его то ли друг предал, то ли в засаду ревнивца какого-то парень угодил, красотку-невесту которого проказник де’Бинэ накануне типа обесчестил… Э-э, ты че задумал-то? Слышь, мы так не договаривались! Не бросай меня тут наедине с этой шкурой!..

— Извини, Каспер, но поверь — это вынужденная мера, — осадил я крикуна в башке, вытягивая резиновую пробку из добытой из шкафчика спиртовой бутыли. — Ты уж давай тут, бро, разруливай дальше сам как-нибудь. Я в тебя верю! — И не слушая дальнейший поток возмущений в голове, запрокинул приложенную к губам склянку и сделал внушительный глоток.

Слизистую опалило жидким огнем…

Глава 20

Снова ты? — Каспер номер два без энтузиазма среагировал на мое возвращение в тело юного маркиза.

— Ага, я тоже ужасно по тебе соскучился, дружище, — прошептал я, озадаченно вглядываясь в окружающий полумрак, с бахромой балдахина по краям.

Дьявольщина! — обреченно констатировал неприветливый голос в голове.

— Слышь, а где мы? — продолжил я диалог с неожиданно разговорившимся соседом.

Догадайся, — фыркнул Каспер.

— Лежу в кровати, на мягкой перине, — стал вслух рассуждать я. — В балахоне каком-то длиннющем…

Это ночная рубашка, — проворчал Каспер. — Из батиста, между прочим. Самого модного парижского фасона.

— Ну супер, блин! Я-то думал, что ты на разборку вовсю собираешься. А ты тут, походу, снотворным по самые бровищи обдолбался и на боковую завалился.

Про снотворное я предположил из-за: набегающей волнами сонливости и очевидной слабости доставшегося на этот раз тела. Мне приходилось изрядно напрягаться даже чтоб удерживать открытыми глаза. Руки и ноги под шерстяным пледом казались ватными, голова на подушке — словно чугунной.