Тони начал терять самообладание:
–Ты же знаешь, разработки проводимые под эгидой МКА, нельзя национализировать согласно восьмого протокола агентства. Любая страна учредитель МКА имеет право начать производство на основе общих разработок с санкции совета.
– Просто пока не было прецедентов. Никто не выходил из МКА. Выход двух членов, согласно протоколу 3 приведет к самороспуску МКА. Соответственно, правила перестанут действовать. Возможно начнутся судебные тяжбы. Но Россия и Китай по уши, увязшие в Луне просто не успеют воспользоваться Марсианскими разработками.
Но Тони, это крайний вариант развития событий. Никто всерьез не хочет развала МКА. Тут есть еще одна вещь. В Штатах есть денежные мешки, готовые вложить миллиарды в промышленную разработку астероидов. Эти люди готовы финансировать МКА в данной области. А при распаде МКА они готовы спонсировать вновь сформированный альянс. А это бешеные деньги Тони ты понимаешь? Луна – это путь в никуда. Все, что можно было получить от нее мы уже получили. Мечты о колонизации небесного тела с притяжением 1/6, от земного, повторяю это путь в никуда!
– А то, о чем ты говоришь Рон, это утопия.
От всего услышанного Энтони Дэвис находился в полной прострации:
– Рон, у меня ощущение, что все, что я сейчас слышу это какой-то сон. Миллиардеры, побывавшие один раз на Луне, в качестве космического туриста, не могут объективно оценивать текущее состояние технологий. Конечно они под большим впечатлением. Как ребенок, увидавший в первый раз модель железной дороги в гипермаркете игрушек. Добыча тех же алмазов или золота из астероидов это дело даже не ближайших десятилетий. Такое уже было в начале освоения космоса. Рисовались радужные картины приближающегося космического века. Базы на Луне и на Марсе казались делом ближайших лет. Вот уже больше 100 лет прошло, а мы не смогли построить на Луне базу, безопасную от космической радиации и микрометеоритов. А ты предлагаешь загрузить существующие конструкторские и производственные ресурсы отрасли на воплощение неосуществимых идей.
– Какая к черту разница Тони, осуществимы, неосуществимы – это очень большие деньги, очень большие. – последние слова он произносил уже тихим тоном, глядя Тони прямо в глаза. – И потом, если марсианская программа не увенчается успехом у нас появится опыт. Но это будет наш опыт. И если мы не сможем добыть на астероиде и фунта золота мы обкатаем массу новых технологических приемов при высадке. Хватит загружать Русское и Китайское производство, пора уже стать патриотами.
– А как же Европейцы? – спросил Тони также, переходя на спокойный тон.
– Европейцам можно отдать часть компонентного производства. Европейцы всегда благоговели от величия одной только аббревиатуры NASA. А сейчас национальное агентство превратилось в собственную тень. Все самые перспективные проекты отдаются в МКА. Основная часть финансирования также идет туда. А великое некогда агентство занимается элементарными спутниковыми системами, куда это годится?
– Все это, конечно, грандиозно, – ответил Тони. – но у нас нет главного. Ядерных буксиров у нас только два и оба были изготовлены русскими еще до создания международного космического агентства, а значит, конструкторская документация на них не является всеобщим достоянием членов МКА. А к проектированию буксира для Марсианской программы находится еще только в стадии технического задания. А вот еще такой аспект, как насчет общественного мнения по поводу всего этого? А имиджевые потери Государства?
– Государство только выиграет. Разработка буксира будет осуществляться НАСА. Благодаря разведке часть конструкторской документации русских у нас есть. А общественное мнение уже готовится. Видел, что творится на улицах? Думал это случайно? Пора делать выбор! – заключил Рональд Гор. – Ты с нами Тони?
Тони находился в оцепенении. В ушах Энтони Дэвиса стоял белый шум. Все над чем он работал последние годы могло обесцениться в ближайшее время. Перед глазами стояла Картина Лунной базы, какой он запомнил её в последнее посещение со взлетной площадки. ОЛМ засыпанные реголитом, посадочная площадка. Особо впечатлила площадка вышедшей из строя техники. На ней ютилось несколько бульдозеров, универсальный кран, 2 ровера и сваленные в кучу андроиды, оказавшиеся неэффективными. Все освещено солнечным светом. Потом все начало удаляться. Тони всегда удивляла скоротечность процесса взлета и пристыковки посадочного комплекса к буксиру…
Из оцепенения Тони вывел голос Рональда:
Тони, ты меня слышишь? Рональд, что-то писал на салфетке. Тебе нужно выступить на совете с критикой программы строительства тоннелей. Дописав Рональд протянул салфетку Тони. Это еще не все Тони. Если все получится, твои старания не будут забыты.
Взглянув на салфетку Тони, ответил:
– Мне нужно подумать.
– Подумай Тони, подумай. Но у тебя не очень много времени. И не забывай кому ты многим в своей жизни обязан, – сказал Рональд, вставая из-за стола, и оставляя ошарашенного Энтони Дэвиса.
Глава 5. Явление героя
Лунный транспортер двигался очень медленно, плавно подпрыгивая на кочках. Для Дмитрия Долгова это был первый выезд с территории базы.
Три года назад отучившись на гражданского пилота в летной академии, Дмитрий стремился попасть в отряд космонавтов, мечтая управлять космическими челноками. Но ему было отказано, приоритет отдавался военным пилотам. Не оставляя мыслей о космосе, он за свой счет прошел обучение управлением космическими аппаратами и продолжал методично забрасывать Роскосмос письмами. Однажды ему перезвонили, с предложением попасть в космос, но только не в качестве пилота, а в качестве участника в одном, как было сказано, может быть еще более интересном проекте. Дело в том, что с детства он увлекался радиотехникой посещая различные кружки по данной тематике, мог разобраться и починить практически любой прибор, бытовую или вычислительную технику. Этим увлечением, указанным в резюме он, как оказалось и завоевал-таки интерес чиновников Роскосмоса. К тому времени он уже имел какой, никакой налет на региональных авиалиниях, а потому даже начал сомневаться в том правильный ли он выбор делает, оставляя авиацию ради того, чтобы стать техником. В конце концов, он решил для себя, что небо никуда не денется, а вот побывать горазд выше неба, такой шанс представляется не каждому. Так он и подписал трехсторонний контракт с Роскосмосом и МКА, попав в отряд космонавтов в постоянно действующей международной лунной экспедиции.
И вот он уже 3 месяца находился на Луне, но его работа совсем не была связана с нахождением на её поверхности. Он занимался обслуживанием и ремонтом оборудования лунных модулей, в которых жили и работали космонавты. Бывали времена, когда техникам было просто нечем заняться и тогда случалось, что их привлекали к другим работам. Но работа в основном была связана с территорией базы, представлявшей из себя лунный городок. А тут вдруг повезло и не просто работа, а выезд с территории. О таком он не мог даже мечтать еще вчера.
Геологам потребовалось сопровождение для отбора керна на леднике. Практически у всей геологической партии закончилась вахта и они отбыли на Землю с ближайшим буксиром. Сменщики не смогли прилететь по причине смещения графика полетов. Остался один геолог на которого навалилась работа всей лунной геологической партии. Вот ему то и предстояло отправиться отобрать несколько кернов реголита в заданном квадрате ледника горы Гречко. Один он туда отправиться не мог, правила безопасности были ужесточены и требовали, чтобы выезды за пределы базы совершались в количестве не менее 3 человек включая водителя транспортера. То есть вся работа Дмитрия состояла в подстраховке товарища при проведении работ и погрузке разгрузке оборудования. Но Дим был этому крайне рад, по тому как в силу своей деятельной натуры однообразие не любил большего всего.
Для Гарри Джонсона же это был не первый выезд он уже объездил все окрестности изучая лунные породы, и составляя карты залежей замороженной воды в кратерах, расположенных в округе. Он был настоящим геологом и кабинетной работе предпочитал работу на пространстве, пусть в вакууме, пусть под бомбардировкой заряженных частиц и с рисками погибнуть от метеорита, но лучше на лунном просторе. Он был страшно недоволен, что из-за задержки перевахтовки, кабинетной работы стало больше. Вахта геолога на Луне самая коротая она составляет всего лишь 4 месяца, из-за высокой дозы радиации, получаемых при работе на открытом пространстве. Сидеть остатки своей вахты в кабинете для него было выше его сил. Поездку к леднику горы Гречко он воспринимал как легкую прогулку, которую он совершал уже не первый по тому что ледник находился практически возле лагеря. Но это была хорошая возможность отвлечься от постоянных звонков с Земли. С тех пор как он остался один его просто задергали постоянными подключениями по радиосвязи.
