– «Будем искать – подвёл итог разговору князь Анапский и припомнился ему персонаж один из фильма доброго, старого – а пока пусть всё будет как есть».

Ушёл боярин, по связям с холопами главный, а князь прикрыл глазки свои светлые и причудилась ему картина страшная – сидят они с боярином тем друг напротив дружки и нет у них ни голов, ни рук.

– «Нет, надо что-то делать, – промолвил князь. Вот только кому он это сказал? Нет ведь никого, один он. Разбежались заместители его по углам княжества Анапского. Кто ледовые дворцы проектирует, кто набережные деревянные продвигает, кто отели новые строит. Под эти дела богоугодные какой бюджет освоить можно. А от благоустройства что толку, под это больших денег не выделят. Так что придётся своими силами обходиться, – ну что ж, начнём". Но…

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Все герои сей сказки вымышлены, любое совпадение случайно. А если кому то что показалось перекреститесь, так как если кажется креститься надо.

День-деньской в княжестве Анапском. Солнышко светит, птички поют. Речка местная, вдруг полноводной став, бурлит, разливается. Рыбаки, как с ума посходив, берега её облепили, рыбку таскают способами разными, заумными и не очень. Земля всем своим телом к весне поворачивается.

Сидит князь наш во дворце своём, что с фонтаном рядышком, чаю попивает и чебуреком горячим прикусывает. И вспомнил он о поручении своём, в прошлом годе боярам данным, чтоб осенью строительство начать чудо-набережной. И чтоб протянулась она вдоль моря синего от горы Лысенькой до самой турбазы воинской. Вспомнил, и аж чебурек из рук выпал. Натянул тапки на ноги босые, вскочил с кресла мягкого и бегом к морюшку, благо недалече.

Прибежал и глазам своим не поверил. Глянул налево – набережная до самой горы Лысенькой. Дорога плиткой мраморной выложена, ограждения бетонные, вычурные. По всей длине фонари стоят яркие. Вдоль той набережной дорога проходит асфальтированная, ровная и разделяет их газон зелёный широкий, весь в деревьях хвойных, свежевысаженных. И гуляют по набережной парочки влюблённые, молодые и не очень, да мамочки с колясками. Дети бегают, громким смехом заливаются. Подбежал один такой к князю: «Спасибо тебе, батюшка, за детство наше, безоблачное».

Глянул направо – деревянная набережная ажно докуда глаз видит. Вся из лиственницы дорогущей, с перилами новомодными, да освещением чудным. Вдоль неё установлены формы всякие архитектурные, объекты спортивные да площадки детские. Всё как задумывал. И держится она на сваях прочных. А под ней природа, ни разу не тронутая – дюны золотые и морюшко синее. И подошла к князю старушка седенькая: «Спасибо тебе, сынок, за заботу. Всю жизнь свою тяжелую о таком благе мечтала, гулять нам теперь не нагуляться, жаль только век мой не долог». Возгордился князь делами своими, зарделся, и так на душе у него хорошо стало, как вдруг…

– «Просыпайтесь, батенька, просыпайтесь. Завтракать пора».

Открыл он глаза свои, огляделся. Стоит подле ложа княжеского слуга верный с кафтаном махровым, улыбается.

– «Никак, батюшка, сон хороший приснился? Гляди, аж слюной изошёл».

Глянул князь на слугу своего строго, сплюнул, надел тапки на ноги босые и пошел в чём был в столовую княжескую чай пить да чебуреком горячим прикусывать. Дела же государственные не ждут.

Все герои сей сказки вымышлены, любое совпадение случайно. А если кому то что показалось перекреститесь, так как если кажется креститься надо.

Дело было вечером, делать было нечего, решил князь наш Анапский приём объявить для подданных своих. Разъехались глашатаи княжеские во все углы холопов зазывать. Всё княжество объехали, с десяток коней загнали, но поручение княжеское исполнили, нашли таки желающего. Одного. Ну так на безрыбье и рак рыба.

Прогремели фанфары, глашатаи кинокамеры расставили, холопа неразумного в кадр засунули, ждут не дождутся князя Анапского. Вышел он из хором своих, сел на трон, скипетр и державу в руки взял.

– «Молви холоп, какие беды тебя ко мне привели»?

– «Хотел я, князь, о парке нашем с тобой поговорить».

– «Так а что о нём говорить? Заложили мы парк новый. «Крещенским» зваться будет. Ты представь только. Деревьев новых высадим, цветов сказочных, фонариков дивных наставим, лавочек. А на тех лавочках девы чудные сидеть будут. Парк мечты».

– «Так не о нём я».

– «Хорошо, давай о другом. Будет у нас ещё один парк – «Императорский». Тот вообще всем паркам парк. Нигде такого нет. И всё в нём будет как в сказке, и бояре с холопами под ручку ходить будут и чудеса всякие новомодные, и протянется он до самого моря синего. Ну прям парк мечты».

– «Батюшка князь, – воспротивился холоп неразумный, – сыты мы сказками этими. Все парки эти фантастические только в мозгу твоём воспалённом. А пока ты о неземном мечтаешь, у нас парк, единственный на всё княжество, сгинет».

-«Эх, холоп, мелко ты мыслишь. В государственных рамках думать надо, о высоком мечтать. А что твой парк? Устарел он. Не вписывается в концепцию новомодную развития княжества нашего. Не зря купцы Питерские к нам наведывались, разработали оную. А парк твой не мечты, он Парк Немечты».

Понял всё холоп неразумный, утёр сопли с лица и пошёл о высоком мечтать. Да вот не мечтается что-то. Сказки княжеские душа его тёмная ну никак не принимает, а всё о роще Ореховой печалится. Загубят ведь, нечистые.

Все герои сей сказки вымышлены, любое совпадение случайно. А если кому то что показалось перекреститесь, так как если кажется креститься надо.

Вот и день новый начинается. И солнышко светит по-прежнему, и птички поют также заливисто, речка полноводная бежит к морю синему, будто на свидание к нему торопится. И вроде все хорошо в княжестве Анапском, да только не так это. Чувствуется напряжение какое-то. То ли травка не такая зелёная, то ли небо не такое синее, то ли пороха запах в морском воздухе чувствуется. Неспокойно нынче в государстве Россейском.

Вышел князь с утра на прогулку свою ежедневную. И свита вся при нём, слуги да бояре придворные. Идут за ним, зевают. Любит он их погонять с утречка по дорожкам княжеским. Идут они по бережку Высокому, владения осматривают. Князь замечания высказывает, а писарь за ним записывает. Много бумажек уже исписал. Дошли они так до церквушки местной. Видит княже у забора церковного старуху седую с клюкой деревянной. Сидит она, немощная, милостыню просит.