– Ну, тут зятек мой точно не знает, конечно… Но, по слухам, отвезли ее в секретный институт, который номенклатуру обслуживал. Хотели, значит, им вечную жизнь даровать. Но, судя по тому, что они вдруг стали все помирать как мухи, не очень-то получилось. Ну, ты помнишь, Михалыч?
– Конечно, помню: Брежнев, Андропов и третий, как его…
– Вот-вот, один за другим. Правда, в гробу все вожди выглядели отлично. Я слышал, они до сих пор в могилах лежат как новенькие.
Старички ехидно засмеялись.
– Так, а с бабой-то что? – спросил Бородатый.
– А пес ее знает. Может, до сих пор экспериментируют или спрятали в хранилище каком-нибудь. Я тебе одно могу сказать: даже если они что и откроют, простым людям хрен что перепадет. Сами по сто двадцать лет будут жить, а к таким, как мы, подход один: до пенсии дожил – изволь помереть, чтобы государство на тебя, не дай бог, лишнюю копеечку не потратило.
– Это точно…
– Ладно, ты как там, обсох? Пойдем, что ли?
Собеседники неожиданно шустро для их возраста оделись и, о чем-то весело хихикая, вышли из раздевалки. Георгий словно вынырнул из забытья и тоже стал торопливо собираться. Подслушанная история так его захватила, что он едва не забыл в шкафчике часы – пришлось вернуться за ними из гардероба уже в куртке и шапке.
Стоял холодный март, ветер нес по улице Усачева хлесткую поземку. Георгий поднял воротник и пошел в сторону метро. Пересекая пустынный парк Трубецких, он думал о таинственной девушке. Уж больно история была похожа на сказку о мертвой царевне или какую-нибудь байку из интернета. С другой стороны, часть про пущинцев и секретный институт показалась ему любопытной.
Георгий уже много лет зарабатывал на жизнь тем, что находил и продавал заказчикам различные исторические артефакты. Когда-то давно он начинал простым черным копателем, специализировался на наградах и знаках отличия. Искал царские, французские и британские ордена и медали в Крыму, немецкие – по калужским и новгородским лесам. Советскими, разумеется, тоже не брезговал, но за них платили меньше. В целом бизнес был малоприбыльным и рискованным: пару раз Георгия сильно били конкуренты, потом явно по чьей-то наводке поймали менты, и он едва отделался условным сроком. Вступать в банду он не хотел, а одному работать становилось опасно. Да и ценные трофеи попадались все реже. Георгий уже думал совсем бросить торговлю древностями, но жизнь неожиданно сама подсказала ему выход.
Парадоксальным образом он довольно быстро сдружился с участковым, к которому еженедельно приходил отмечаться. Возможно, этому способствовала внешность Георгия: он был сухим, низкорослым, с мышиным лицом – словом, казался слабым и не вызывал опасений. Как-то раз во время очередного визита участковый пожаловался ему на нового начальника райотдела, дескать, уж больно лют, всех в страхе держит, что ни день, то головы летят. У полковника этого должен был скоро быть день рождения, и все подчиненные от мала до велика ломали головы, что бы ему такое подарить, чтобы задобрить. Георгий понял, что это его шанс, – записал фамилию начальника и обещал подыскать что-нибудь. Дальше дело было нехитрое. Он навел кое-какие справки по своим каналам и выяснил, что полковник увлекался мистикой и эзотерикой. Прошерстив известные ему скупки, Георгий смог относительно дешево приобрести веер Блаватской из коллекции умершего артиста. Пришел в следующий раз отметиться и с показной неловкостью передал его участковому бесплатно в «знак дружбы и доверия».
Расчет оказался верным: начотдела быстро выяснил происхождение подарка и позвонил Георгию. С тех пор отмечаться он больше не ходил, а Александр Петрович (так звали полковника) стал его самым крупным и стабильным покупателем. С годами он надел генеральские погоны и дорос до начальника УВД по округу. Пропорционально увеличились и запросы: каждый раз полковник требовал от Георгия все более уникальные артефакты. Сушеной человеческой головой из Амазонии или тибетской колотушкой из кости девственницы его уже было не удивить. С другой стороны, и платил он тоже щедро, порой Георгий мог полгода прожить на деньги с одного его заказа.
Другие клиенты Георгия тоже были преимущественно силовиками, что помогало избежать проблем с законом, когда артефакт был не совсем «чистым». Правда, вкусы у них были значительно тривиальнее: в основном все хотели предметы, связанные либо с НКВД и Сталиным, либо с нацистской Германией. Некоторые умудрялись сочетать эти интересы. Георгию особенно запомнился заказ на «именную» пулю, которой застрелили Ягоду.
В ходе своих поисков Георгий узнал много о жизни советской элиты, в том числе и про эксперименты по продлению жизни вождей и членов Политбюро. Заказов на эту тему не было, поэтому слишком глубоко в нее он не погружался, но все же исподволь интересовался. Не раз он натыкался на информацию о секретном Институте долголетия, имевшем филиалы на всех основных курортах СССР. Он знал, что НИИ внезапно и стремительно закрылся в восьмидесятые накануне перестройки, однако информация о нем была обрывочной и о причинах закрытия никто не писал. История с хрустальным гробом, если абстрагироваться от ее абсурдности, как будто становилась утерянным звеном, объяснявшим печальную судьбу института.
Придя домой, Георгий снял куртку, бросил в углу банный баул и сразу пошел к компьютеру. Соскучившаяся кошка потерлась о его ногу и начала мяукать, он на нее шикнул. Сначала Георгий прочитал всю скудную информацию об институте, что нашлась в открытых источниках. Затем, приняв необходимые меры предосторожности, зашел на закрытый форум торговцев документами. Георгий разместил запрос по институту и ушел на кухню варить кофе. Час спустя он вновь зашел на форум: ответов не было. «Видимо, это все просто дурная фантазия, – подумал он. – Надо меньше слушать банную болтовню». Он хотел было удалить запрос, но мучившее его смутное предчувствие не дало этого сделать. Георгий решил подождать до утра. Пока же занялся поиском фуражки Николая Ежова для одного из высокопоставленных чекистов. Проверенный поставщик прислал ему фотографии. Предмет был в отличном состоянии, правда, цену продавец заломил неприличную, маржа Георгия получалась совсем маленькой. Впрочем, время у него было, поэтому он решил поморозить торговца, чтобы тот стал посговорчивее и сделал скидку.
Выпив коньяка и оставив телевизор еле слышно бормотать, Георгий завалился спать. Проснулся он ближе к полудню от настойчивого мяуканья голодной кошки. Болела голова. Георгий тяжело поднялся с кровати, нащупал тапочки и побрел насыпать корм. Умывшись, он выпил таблетку цитрамона, заварил кофе и подошел к компьютеру. На форуме для него было одно новое сообщение. Он был уверен, что это сдался поставщик фуражки, но внезапно оказалось, что ответ пришел по запросу об институте. Георгий почувствовал приятное волнение – хороший знак, это чувство обычно посещало его перед большой удачей. От волнения и похмелья слегка дрожали пальцы. Открыл сообщение: некто под ником BookWorm17 утверждал, что у него есть часть архива института за 1977–1982 годы, якобы он вынес их из заколоченного здания института. «Это ты, конечно, привираешь, – подумал Георгий. – Наверняка выкупил за копейки у какого-нибудь бывшего сотрудника, а теперь продаешь подороже». Цена, впрочем, была приемлемой, фото образцов документов выглядели достоверно. Георгий посмотрел историю продаж анонима: все чисто, никого не кидал. Он написал, тот быстро ответил. Поторговавшись чисто из принципа, Георгий договорился о месте передачи и перевел нужную сумму в криптовалюте.
Архив условились оставить в гараже на окраине промзоны на юго-востоке столицы. Георгий хорошо знал это место. Когда-то давно город выкупил эти гаражи у собственников, чтобы построить эстакаду, но потом планы изменились. В итоге гаражи стояли пустые и тихонько ржавели. Место было безлюдным и пользовалось популярностью у продавцов из даркнета – он уже не первый раз приезжал туда забирать свои покупки.
К четырем часам дня Георгий подъехал к гаражам на своем стареньком джипе. На всякий случай прошелся туда-сюда по проезду – никого, только пробежала, поджав хвост, лопоухая дворняга. Подошел к нужному гаражу и осторожно потянул на себя дверь. Та с лязгом отворилась. Георгия передернуло – так сильно этот резкий звук контрастировал с окружающим снежным спокойствием.
