– Блинский блин? – озадаченно произнес Никитка. – Что это?
– Пойдем, я тебе объясню.
Взяв мальчишку за руку, я вернулась в комнату, которая сегодня в доме Волконских служила детским садом и была заполнена детьми великокняжеской четы Романовых, которые, как сказала Анна Николаевна, «наконец оказали нам честь отобедать с нами и провести вечер в наших скромных апартаментах».
Мы с Димкой ждали этого визита почти месяц! Я-то думала, что Волконские позовут Романовых, и те придут к ним уже через пару дней, но чтобы почти через месяц – это, конечно, ни в какие ворота. Однако иного выхода не было. Пришлось ждать Романовых и попутно изучать этикет и быт дворянского сословия, в которое мы с Димкой невольно вошли.
– Иди, поиграй со своими братьями, – я выпустила руку Никитки и устало опустилась на софу рядом с его сестрой Ирэн, которая была старше меня всего на два года, но казалось, что на все десять – так взросло она себя вела.
– Нет, я хочу узнать про блинский блин! – запротестовал мальчишка.
– Блинский блин? – Ирэн отвлеклась от своей заумной книги и покосилась на меня.
Я закатила глаза.
– Это такая фраза, которую употребляют в момент досады, – пояснила я. – У меня сгорел пирог! Вот же блинский блин!
– Или блин! Блинский блин, у меня сгорел блин! – хохотнула Глаша, которой поручили возиться с самыми маленькими княжичами: Дмитрием и Ростиславом. Был еще совсем мелкий, Василий, но он остался дома с няней. И слава богу, мне тут одного Никитки за глаза хватало.
Он меня как увидел, так аж рот раскрыл. Его восторга я не понимала: волосы у меня уже не были фиолетовыми – их осветлили и убрали в незамысловатую прическу, а красавицей я никогда не была. Однако мальчишка смотрел на меня как на божество и не отходил ни на шаг, что стало для меня большой помехой, когда я решила подслушать разговор удалившихся после обеда мужчин. Пришлось спрятаться от надоедливого Никитки, но и это не помогло.
– Полагаю, эту фразу лучше не произносить, – нравственно заметила Ирэн. – Звучит вульгарно.
– Блинский блин! Блинский блин! – радостно воскликнул Никитка.
Вскоре остальные дети подхватили за ним это выражение, и комната наполнилась детскими голосами, вопящими «блинский блин».
Да уж, не следовало им рассказывать про эту фразу…
Ирэн, неодобрительно покачав головой, вернулась к чтению. Меня же переполняли догадки о том, что сказал Романов. Не в силах оставаться в комнате, полной детей, я вышла коридор и направилась в сторону кухни, которая после обеда опустела за ненадобностью.
Стянув с прикрытой белой тряпочкой тарелки пирожок с яблоком, я уселась на стул и принялась его есть, обдумывая разговор мужчин в кабинете.
– Да что я так зациклилась на этом? – в конце концов пробормотала я себе под нос. – Димка же все равно мне все расскажет рано или поздно.
– Что расскажет? – Из дверной щели торчала любопытная носопырка.
– Ничего, – буркнула я. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
Мальчишка испуганно схватился за нос. Дверь открылась шире, и я увидела милую мордашку Никитки.
– Ну никуда от тебя не деться! – вздохнула я и откусила от пирога.
Мальчишка с завистью посмотрел на лакомство в моих руках. За обедом он ел плохо, а его родители этого даже не заметили.
– Хочешь пирожок?
Никитка лучезарно улыбнулся и кивнул. Подбежал к столу, уселся рядом и в ожидании уставился на меня своими большими серо-голубыми глазами. У всего семейства Романовых, что сейчас гостило в доме Волконских, глаза были одинакового серо-голубого цвета и напоминали сумеречное небо с темными тучами. Никиткины же глаза были ярче и походили на голубое небо с маленькими тучками.
– С капустой или с яблоком?
– С яблоком! – Мальчишка скривился и добавил: – Не люблю капусту, она вонючая.
Усмехнувшись, я протянула Никитке пирожок с яблоком, и он с аппетитом принялся его есть, болтая ногами, которые не доходили до пола.
– Когда я вырасту, то женюсь на тебе! – серьезно объявил мальчик.
От его слов я чуть пирогом не подавилась.
– Это что еще за заявление такое? – вопросила я, откашлявшись.
– Батюшка учит нас четко формулировать свои цели и озвучивать их, – сказал Никитка, невозмутимо жуя пирог.
– Ого, – протянула я. – Значит, твоя цель – жениться?
Никитка качнул головой.
– Жениться на тебе.
– Почему именно на мне? Ты знаешь, что я тебя старше?
– Да, Ирэн сказала, что ты младше ее на два года. Тебе тринадцать.
– А тебе десять, – напомнила я этому сопляку о его возрасте. – Ничего не выйдет, ты для меня слишком маленький.
Никита посмотрел на меня так, будто я сказала глупость. Дожевав кусок пирога и проглотив его, он спокойно произнес:
– Так я же вырасту.
– И я тоже вырасту. Разница в возрасте никуда не денется.
– Подумаешь, велика разница! – фыркнул Никитка.
– Велика – не велика, а разница есть! – уперлась я.
На некоторое время я даже забыла, что общаюсь не с равным по возрасту, а с ребенком. Надо признать, что Никита был развит не по годам.
– В нашем дворце на Мойке есть кухарка Марья. Ей уже минуло девятнадцать лет, и все считают, что она засиделась в девках. Но маменька мне по секрету сказала, что Марья ждет, когда ее жениху исполнится восемнадцать, и тогда они смогут пожениться, – поведал Никитка любовную историю, разворачивающуюся у него дома.
– И сколько ей еще ждать? – поинтересовалась я.
– Маменька говорит, что два года. – Никита сунул остатки пирога в рот и принялся вести подсчет на пальцах.
– Значит, она тоже старше его на три года, – заключила я.
Никитка отнял взгляд от своих ладошек и, посмотрев на меня, кивнул.
– Стало быть, так и есть.
– Это что же, мне тебя ждать восемь лет придется? – недовольно произнесла я, стараясь поддразнить мальчишку. – Ну уж нет, не хочу.
– Почему? – растерянно пробормотал Никитка.
– Долго. За столько лет все что угодно может произойти. Вдруг ты вырастешь страшненьким.
Никитка прищурил серо-голубые глаза и недовольно засопел.
– Я не вырасту страшненьким! Мне не в кого!
Я представила лица его родителей, сестры и старшего брата. Ну да, страшными их никак не назовешь. А великая княгиня так вообще очень даже симпатичная, и с такой любовью на своего мужа смотрит. Жаль, что в его глазах я не увидела такой же любви. Или же мне просто показалось?
– Ладно, я подумаю, – решила уступить ребенку я. Только бы больше не приматывался со своей женитьбой.
– Честно-честно? – Никитка аж со стула спрыгнул и посмотрел на меня с такой невинной надеждой, что у меня сердце екнуло.
– Поживем – увидим, – туманно ответила я. – Все будет завесить, каким ты вырастишь.
– Красивым и сильным! – радостно воскликнул Никитка. – Я обещаю!
***
Поздним вечером, когда я, совершенно уставшая от детей и приставучего Никитки, уже хотела лечь спать, ко мне пришел Димка.
– Ну как тебе Романовы? – сразу же спросил он.
– Не те, которых я бы хотела увидеть, но тоже сойдут.
Брат ухмыльнулся, поняв, что я намекнула на царскую семью.
Я села на постель и похлопала рядом с собой. Димка послушно сел.
– Вы поговорили с великим князем о катастрофе? – спросила я, не в силах ждать, когда Димка сам начнет рассказывать мне о том, что я так хочу узнать.
– Поговорили… – протянул брат, барабаня пальцами по коленкам.
– Что не так? Он не поверил? – испугалась я.
– Поверил. Просто выразил сомнения насчет даты. Мол, слишком поздно. Мероприятие должно закончится раньше.
– Может, ты ошибся? – предположила я.
Брат отрицательно качнул головой.
– Исключено. У меня фотографическая память на даты, ты же знаешь. Однако что-то все равно не вяжется. К тому же Романов сказал, что Столыпин уже сегодня совершил с Мациевичем пробное авиапутешествие, несмотря на свою стенокардию. Вот только для этого слишком рано. Пробный полет должен был произойти в начале октября, за день до авиакатастрофы…