Так я решила и снова закрыла глаза. Если меня решили убить, запоминать дорогу — только время терять. Будь я глупее, могла бы попытаться привлечь внимание соседних машин, но и это чревато. Тонировка настолько густая, что меня не заметят, а если и заметят, предпочтут не вмешиваться.

— Мне надо позвонить, чтобы подруга не беспокоилась, — плаксивым голосом запричитала я, неся чушь, которая только приходила в голову. В стрессе и не такое делают. — Иначе она будет меня искать, а у её отца хорошие связи, в том числе в органах…

На меня не обращали внимания, а когда словесный понос надоел, приказали повторно заткнуться, пригрозив заклеить рот скотчем.

Я заткнулась и принялась смотреть на дорогу через лобовое стекло. Ехали мы неторопливо, останавливались на светофорах, включали поворотники при перестроении, словом, похитители вели себя так, словно мы все едем на пикник.

Из Москвы в ближайший лесок тоже не нырнули, значит, везут на встречу, которая не закончится для меня копанием собственной могилы.

— Что, даже глаза не завяжите? — не удержалась я от сарказма, когда авто свернуло на север. — Я так могу найти дорогу обратно.

— Босс сказал, чтобы мы сами тебя отвезли, куда скажешь, — процедил один из амбалов, похожий на бритоголового братка из девяностых. Второй сошёл бы за респектабельного бизнесмена-бодибилдера, если бы не взгляд: такой мягкий, почти ласкающий. Такой бывает у хороших любовников, но не у убийц. И не у телохранителей.

Ряженые, должно быть. Я приосанилась и даже хихикнула, довольная собственной догадкой. Амбалы покосились на меня, как на сумасшедшую, но неопасную.

Через час с лишним, когда меня вывезли почти на границу с Московской областью, авто съехало с трассы и запетляло к коттеджному посёлку. Конечно, наш двухэтажный домик, довольно скромный по сравнению с остальными громадинами — образчиками безвкусия, ютился на отшибе у леса.

В этой части Москвы я никогда не была, к своему стыду, кстати, надо было вылезать хоть когда-нибудь из центра!

— Выходи и иди в дом, тебя ждут.

Амбал легонько подтолкнул меня в спину, и я отправилась по жёлтой, посыпанной гравием дорожке, словно Элли в Изумрудный город. Была мысль: отойти подальше да дать дёру, но и её я отмела. Через высокий кирпичный забор на шпильках, а хоть бы даже и без них, мне не перемахнуть.

Да и найдут быстро, ещё собак спустят. Не того я уровня, чтобы иметь запредельно огромный счёт в заграничном банке и парочку фальшивых иностранных паспортов.

Я шла медленно, на ногах будто гири были подвешены. В какой-то момент мне захотелось плюнуть на всё и зареветь. Сяду на дороге и не пойду дальше! Нет, Лара, Шелестина это только позабавит (в том, что под боссом имели в виду его, я не сомневалась), Виктору красть меня незачем, Немову вроде такое не по статусу и не по уровню.

Негнущиеся ноги, напряжённая спина, подрагивающие пальцы рук — кого я хочу обмануть маской презрения к смерти, что я нацепила на лицо?

Оставалась призрачная надежда, что Шелестин не станет меня убивать, а предложит пожизненное рабство. Тоже ничего хорошего, но я не готова была гордо плюнуть ему в лицо в ответ на это предложение.

На веранде было чисто и убрано, словно дом только недавно привели в порядок. Я посмотрела по сторонам, на хмурое, серое небо и взялась за ручку двери. Оказалось не заперто.

В тёмном холле пахло дезсредством, но запах показался чуть уловимым. Понятно, дом готовили к приезду хозяев.

— Я вошла! — громко произнесла я и прикрыла за собой дверь.

— Ну так проходи скорее, у меня мало времени, — услышала я до боли знакомый голос и обомлела.

Глава 12

$surname / ДНЕВНИК МОЕЙ ЛЖИ /

— Я боюсь, — ответила я, стараясь говорить спокойно, ровно и в то же время не показывать, что мне хочется его прибить.

Подойти и колотить кулаками в грудь, будто маленькая девочка, получившая не тот подарок, а потом заплакать от досады и облегчения. Потому что это другой, не Шелестин! И не кто-либо ещё.

И потому что, кажется, после всех моих выкрутасов он не пытается меня прибить.

— Иди же, хватит играть со мной.

Я сделала шаг вперёд, потом ещё один и вскоре вышла в светлую гостиную, словно сошедшую со страниц журнала, рассказывающего о милоте и изящной простоте стиля «прованс». Но это я заметила позже, в первые же минуты смотрела лишь на него.

Немов стоял позади дивана, скрестив руки на груди. Он был одет в деловой костюм, хотя раньше я почти никогда не видела его в нём. Было в этом новом образе что-то инородное и неправильное, как и в моём, когда вместо привычных джинсов и толстовок я наряжалась в романтические платья.

— Кто ты? — осторожно спросила я.

— Садись, и мы поговорим.

— Об этом?

— В том числе, — Немов грустно улыбался, указал рукой на большое кресло напротив, но глаза его оставались такими же холодными, как сталь. Я любила смотреть в них раньше, новый Немов мне тоже нравился, хотя, кажется, он бы с удовольствием пристрелил меня вместо того, чтобы разговаривать.

Это тоже неплохо, значит, неравнодушен. Пусть речь всего лишь о задетом самолюбии.

Я подчинилась, радуясь, что наша встреча состоялась. Равно как и тому, что можно больше не опасаться за свою жизнь.

— Почему ты улыбаешься?

— Рада тебе.

Он тоже сел и вытянул ноги.

— Тебе удалось от меня отделаться дважды, а сейчас ты рада? Не спросишь, кто те люди, которые привезли тебя сюда, и какое к ним отношение имею я?

— Ты и так сейчас мне всё расскажешь.

Мне бы хотелось подойти и сесть рядом. Провести тыльной стороной ладони по его лицу. Заняться любовью на этом удобном и, должно быть, мягком светлом диване с расцветкой а-ля муслиновый цветочек, а уж потом говорить. О чём угодно, но всё сведётся к разговору о нас.

Возможно, я наивна, но вижу, что нас тянет друг к другу, а сейчас, когда мы сбросили маски, я и Немов почти одного поля ягоды. Это радует, вызывает в груди щемящее чувство безопасности, словно он сейчас возьмёт и станет решать мои проблемы. Вместе легче найти выход из любой ситуации, если, конечно, он того захочет.

А если нет, я распрощаюсь с иллюзиями. Больно, зато эффективно. И быстро.

— Ты работаешь на Шелестина.

— Да, — вздохнула я, отгоняя глупое видение. — А ты?

— А я на другого. Иногда.

— И что твой босс хочет от меня?

— Чтобы ты ушла от Шелестина. Помочь тебе в этом.

Немов говорил безэмоционально, но нет-нет, а посматривал на мои ноги, но не на лицо. Смотрел как бы, видя перед собой расплывчатое пятно. Я тоже иногда так поступаю, когда боюсь, что расчувствуюсь.

Смотреть человеку в глаза и говорить заученный текст — сложно. Если человек хорош знаком, разумеется. И тебе на него не совсем уж наплевать.

— Я хочу покончить с этими делами, а не уйти с одной привязи, чтобы тут же очутиться на другой. Более короткой, возможно.

— А чем будешь заниматься? Я видел, как ты убедительна в деле. Даже поверил, что тебе плохо, — он усмехнулся и подался вперёд, поставив локти на колени. — Мне казалось, раз предупреждён на твой счёт, то буду готов к любой твоей выходке. Это импровизация, или ты готовилась?

— Один из моих трюков, когда надо избавиться от навязчивого кавалера, — выпалила я и тут же принялась объясняться, чтобы Немов не подумал, что я хочу избавиться от него в принципе. Говорят же: никогда не оправдывайся, это выглядит жалко, но вот я сейчас не слушала разум, а говорила от сердца: — Я скучала по тебе, это правда. И всё, что было между нами — тоже.

— Не старайся, это сейчас не важно. Да и нет никаких «нас», поняла? Не было никогда, — жёсткая складка в углу его рта не оставляла мне шансов. Как бы я хотела сейчас дотронуться и стереть её кончиком пальца. Потом соскользнуть к губам, чтобы всё закончилось так, как будет лучше для нас обоих. Например, поцелуем.

Просто невинным поцелуем. Порой он объясняет то, что не могут объяснить слова.