Помощники прибыли из ЛТП. Володя не так давно социальную гигиену сдавал и хорошо помнил, что лечебно-трудовой профилакторий – это лечебно-исправительное учреждение, предназначенное для тех, кто по решению суда направлялся на принудительное лечение. Кого там лечили? Признанных наркоманами и алкоголиками. По факту, ЛТП был местом ограничения свободы, где основным методом лечения являлась трудотерапия. Принудительно работать там заставляли. Вместе с тем, нахождение в ЛТП по закону не являлось тюремным сроком. Появились ЛТП ещё при Леониде Ильиче. В апреле шестьдесят седьмого вышел указ о принудительном лечении и трудовом перевоспитании злостных пьяниц. Срок пребывания в ЛТП устанавливался от шести месяцев до двух лет, некоторые зону меньше топтали. Решение о направлении в лечебно-трудовой профилакторий принимал судья. За побег из профилактория была установлена уголовная ответственность. Указ всё по полочкам раскладывал, давал руководство к действию.

Иной бы и опечалился, но Вова с данным контингентом уже дело имел. В бытность ещё студентом, ему не раз приходилось видеть, как проходящие лечение в ЛТП что-то грузили в институте, собирали столы и стулья в учебных комнатах, монтировали оборудование. Работа выполнялась без больших огрехов, а иногда и просто хорошо. Мужики в основном были рукастые.

– Кто старший? – не зная кому передать привезённых обратился к Володе и Михаилу Моисеевичу водитель автобуса. Сопровождающего проходящим лечение не выделили, и он временно нёс за них ответственность.

– Позвольте представиться, Владимир Ильич, начальник ЦМН – 678, – как мог официальнее обозначил своё положение Володя. Лицо суровое сделал и плечи расправил для солидности.

– Десять человек Вам выделено. Вот список. Вечером еду им привезу, – буркнул водитель автобуса и сунул Владимиру бумажку. Больше ни слова, ни пол слова. Видно куда-то он сильно спешил, опоздать боялся.

Чудо отечественного автопрома покинуло школьный двор. Перед Володей остались стоять десять взрослых потёртых жизнью мужиков.

– Добрый день. Много говорить не буду, ситуацию нашу сегодняшнюю вы сами хорошо знаете. Сюда будут свозить потерявших сознание после вакцинации жителей нашего с вами города. Предстоящая задача на сегодня – освободить классы от парт. На их места, возможно уже и завтра, будем устанавливать кровати. Позднее сюда прибудет медицинский персонал. – дал вводную Володя.

– Не прибудет, начальник. Мы и присланы тебе в помощь. До самого конца Беды, – неторопливо проговорил один из привезённых. Последнее слово так он выговорил, что оно с большой буквы прозвучало.

– Не понял. Вы, что – из медицинских работников? – несколько удивился Володя. Знал он, что коллеги попивают, но уж не до такой же степени. До ЛТП редко кто скатывается. Тут же целую команду ему на помощь прислали.

– Нет. Мы – специалисты широкого профиля, – с лёгкой улыбочкой отозвался опять тот же самый из прибывших ЛТПэшников.

Во удружили многомудрые начальники. Вова даже немного растерялся.

– Ну что, мужики, повезло опять нам. Небо вон как затянуло, дождь скоро будет, а мы под крышей сегодня работаем, – обратился уже говоривший с Володей к своим товарищам по принудительному лечению.

– Погода шепчет… – начал было один из них.

– Я сейчас тебе пошепчу, болезный, – прервал его словоизлияния тот же пока Вове не знакомый ЛТПэшик. Который про широкий профиль прибывших упоминал.

– Шучу, шучу… – пошёл на попятный не понятый на сей раз трудовым коллективом.

Только успели в школу зайти, так и дождик начался. Забарабанило по крышам, пропыленным тополям, асфальту. Сильный он был, но быстро прекратился. Капельки умостились на травинках и стали нежно питать их зелень. Как летом и бывает. Воздух после дождя посвежел, даже немного прохладней стало. Это не хуже – работать будет легче. Её же, работы этой, было вагон и маленькая тележка. Делать не переделать, а успевать надо…

Пермь, конец июня 1987 года

Ваня родился в самой лучшей стране на свете.

Граждане этой страны варили сталь, летали в космос, искали нефть, добывали алмазы, на многие тысячи километров прокладывали железные дороги…

Ваня об этом не сразу узнал. В яслях об этом не рассказывали.

Следующей ступенькой в его жизни был детский сад. Здесь кроме полезного и вкусного питания, дневного сна и прогулок на свежем воздухе воспитатель вслух читала книжки. Дедка, бабка, внучка, Жучка, кошка и мышка тянули репку. Совместно выполняли производственный план по сбору урожая. Помогая друг-другу они сделали то, чего не могли сделать по одиночке. Отложилось и запомнилось. Без осознания – мал ещё.

Дальше – в школу пошёл. Папа на смене – не подмениться, поэтому с букетом и мамой в правой и левой руке, с ранцем за плечами перешагнул дверь класса. С первого дня здесь стали к дисциплине приучать – по звонку отдыхать и работать. Не, когда сам захотел, а как большие люди решили.

Октябрёнком стал, красная звёздочка на курточке появилась. Не всем такие получить удалось – Шура Торопков много двоек имел и во внучата Ильича не попал. Ваня же – на четвёрки и пятёрки учится, а ещё он и санпост. Звёздочку с маленьким Володей Ульяновым получил одним из первых в классе. В дополнение к повязке с красным крестом. Кстати – повязка та власть над одноклассниками давала. Выявил у кого грязные руки или черноту под ногтями – можешь данную личность отправить приводить себя в порядок. Шли как миленькие. Куда им деваться.

Галстук повязали. Пионер – значит первый. Во всём. Но это – в идеале. Лучше всех во всём все не могут быть. Кто-то всё равно должен быть хуже. В любой иерархии точка отсчёта должна иметься, кто-то обязан как самый маленький в конце шеренги последним стоять. Ваня средним пионером оказался – не в передовиках, но и в хвосте не плёлся.

Время подошло – в комсомол заявление подал. Всем классом в один день писали. В двух вариантах. Бойкая девица из райкома мелом на одной половине доски первый вариант набросала, на оставшейся – второй. Наманикюренным пальчиком указала кому какой на розданных листочках изобразить. Через неделю на вопросы по уставу всесоюзной организации ответили и в ряды влились. Выполнял разовые поручения, спортом занимался. Боксом. КМСа даже сделал.

Всё шло своим чередом, но на танцах подрался. Не тому морду начистил. Сам он виноват был, но родители обиженного вмешались, на рычаги нужные нажали, куда надо и сколько надо занесли. Родители дачу и машину продали, не посадили, но из секции попёрли, и характеристика по окончании школы была соответствующая. Дорога к высшему образованию была закрыта.

Знакомые устроили в пункт приема стеклотары. Пусть и в синем халате, но деньги получалось поднимать нормальные. Стал попивать, но втянуться не успел – Родина в ряды непобедимой и легендарной позвала. Два года катал квадратное и возводил нужное. Автомат на присяге подержал.

После армии опять бутылки и банки принимать от населения пошёл. За нарушение общественного порядка в состоянии алкогольного опьянения по решению суда на полгода в лечебно-трудовой профилакторий загремел. На биографии то пятнышки уже имелись.

Вот и лечился сейчас трудом Афанасьевич. Ваней его, как в пункте приема стеклотары работать начал, уже не звали. Местная синь его так уважительно величала, а потом оно и прилипло. Афанасьевич да Афанасьевич, хотя и молод он ещё для Афанасьевича был. Тридцатник Ивану ещё не стукнул.

Хрень потом эта в мире началась. Прививать всех стали. Когда ЛТП вакцинировали, они бригадой на выезде были. Потом всё хуже завертелось-закрутилось, не до алкашей большим начальникам стало. Так и остался Афанасьевич с соратниками без профилактической медицинской процедуры. Жизнь показала, что повезло им.

После завтрака в автобус загрузили, в ЦМН какой-то повезли. Там, дескать работать сегодня и в последующем будете. До самой победы. Лтпэшника ведь не спрашивают, где он трудотерапию проходить желает, дают задание и вперёд с песней к трудовым победам и свершениям.