Спустя час мытарств, идейность одержала верх над людскими чувствами, а в некотором роде, еще и над здравым смыслом. Печально воздохнув, юноша бесшумно поднялся с дивана, и написал лежащей на секции ручкой благодарственно-прощальную записку, в которую сейчас были влиты самые красноречивые и душевные слова, что ее автор только смог тогда припомнить. Встав у двери Юра в очередной раз окинул взглядом покидаемую комнату, после чего все же решился подойти к Лене, и немного нагнувшись к её лбу, легонько, с долей страха, поцеловал. ¶¶
Столб за столбом, в даль уходили линии электропередач. Лязг гусениц и тихий скрип колес вывели новобранца из состояния сна. Комиссаров лежал на ящиках с боеприпасами, укрытыми бледно-желтым брезентом, широко раскинувшись. Пробуждение также ускорил рев залпов реактивной артиллерии. Огненные полосы уходили в небо, исчезая высоко над горизонтом. Юра поднялся на ноги, потер заспанные глаза, и уселся на то же место, где только что дремал. Юноша осмотрелся. Среди тех солдат, что находились в грузовике, когда его только сморил сон, виднелось пополнение в виде нескольких новичков. Конечно, сам молодой человек не мог назвать себя пожившим ветераном, но все же был способен отличить свежего мобилизованного, и бывалого вояки. В глазах виднеется некий восторг и радость, особенно при наблюдении за стоящими недалеко от дороги РСЗО. В подобные моменты, легкомысленный разум совсем не придает внимания тому, что несмотря на всю прелесть отечественного вооружения война идет уже не один год, а число погибших составляет не одну сотню тысяч таких же ребят, как и он сам. Этим юнцам еще только предстояло прознать на себе все ужасы боя, причем ждать этого момента осталось совсем недолго. Колонна бронетехники направлялась к степям, находящимся немного южнее города, где сейчас находится заполнившая разум Юры девушка. Разве что мысли о предстоящем сражении могли на время заставить его думать об ином. В целом, Юрий не был мечтательным, мысли о чем-то высоком, а тем более о таких чувствах как симпатия, и возможно, даже, любовь, вовсе обходили его стороной. Он являлся человеком, живущим по образцу, по общему шаблону. В его случае дет. сад, он же интернат, затем университет, или же, как заставила судьба – военкомат. Разве что сейчас, мысли, преследующие его уже на протяжении вторых суток, начинают намекать о том, что этим рамкам уже давно пора бы сломаться. Появилось желание резко что-то в себе поменять, вопрос – что именно? Не может ведь он прямо сейчас швырнуть на пол каску, с криком "Мне хочется свободы! ". Ведь, с другой стороны, ему еще так много нужно разъяснить самому себе. Чего я хочу? Зачем мне это? Точно ли я этого хочу? Да и конце концов – Кто я? Лена принесла в его разум крайне большое количество новшеств, став, в своем роде, дырой в "железном занавесе", которым было закрыто сознание Юры. В этот момент в голове солдата подул легкий ветер перемен, последствия которого, предугадать будет невозможно…
Несколько радостных возгласов неподалеку вывели парня из бунтарских раздумий, снова поставив на место преданного солдата Красной армии. Причиной же восклицаний стала появившаяся из-за лесополосы пара танков, ставшая небольшим прикрытием транспортной вереницы. Невозможно было смотреть на лица новобранцев без некого умиления. Коммунистическая пропаганда сделала свое дело, тщательно скрыв всю темную сторону военного конфликта. По сути, в головы мобилизованных, заранее закладывались только две вещи – что гибель за Партию является великой честью, и что воевать против Федерации занятие бравое. Иная сторона всегда преподносилась общественности как сборище озлобленных и нелюдимых террористов, мешающих человеческому процветанию (В целом, по иную сторону баррикад происходило то же самое). Выглядели многие солдаты, между прочим, максимально соответствующе. Каски были расписаны лозунгами типа "За идеи партии! " или "К победе Коммунизма! ", вверху развивались многочисленные флаги ново созданных батальонов, а среди ярых бесед можно было услышать планы о продаже многочисленных будущих боевых трофеев.
Но уже спустя несколько минут, все встало на свои места, вскрылась правда. Около сотни партизан Федерации атаковали транспорт используя гранатометы и подрывные устройства. Налет был отбит, после чего поступил приказ о перегруппировке. Солдаты спрыгнули с техники, заняв позиции за природными укрытиями. Бой шел посреди части тундры, переходящей в еловый лес, ввиду чего большого изобилия укрытий рядом не наблюдалось. Юра, вместе с несколькими новобранцами спрятался за небольшим, поросшим мхом пригорком. Взрыв. На воздух взлетела стоящая рядом бронемашина. Послышались многочисленные пулеметные очереди, прижавшие большинство обороняющийся к их нынешним позициям. Всего один раз у Юры выдалась попытка выглянуть из-за насыпи, и то всего на пару мгновений, которые, по существу, ничему ему не дали. Невозможно было определить точки ведения огня. Враги, казалось бы, просто слились с почвой и без того редкими растениями. В пылу сражения юноша взглянул на своих товарищей. Теперь это были совсем другие люди. Прижимая к себе автоматы, они расширившимися от страха глазами смотрели на Юру. Сейчас он был для них единственной опорой и надеждой. Взгляд перешел на остальную видимую часть поля боя. На протяжении всего уходящего от дороги склона сидели, корчились от боли, ползали и прятались солдаты. Десятки уже истекали кровью, многие бездыханно валялись на земле. Лишь спешно определенная на глаз треть от изначального состава продолжала пытаться отстреливаться. Теперь стало понятно, почему данную высоту не удается взять уже которую неделю. Какие шансы имели идущие в свой первый бой мальчишки, против натренированных егерей Федерации? В мозгу ударила бьющая током мысль – либо они все сейчас умрут, либо придется рискнуть всем, и возможно остаться в живых. Первое пугало особенно сильно, ещё двадцать минут назад он мечтал поскорее увидеть Лену, и попросту не мог сейчас умереть. Не должен был. Чудом, страх был быстро взят под контроль, а здравый рассудок пришел к единственному небезнадежному выходу из сложившейся ситуации.
– Я считаю до трёх, и выбегаю. Вы за мной. Пытайтесь подавить их огневые точки, – Юра обратился к сидящим рядам однополчанам.
Ответом послужили несколько робких кивков. Один. Два. Три. Под громкие крики "Ура! " красноармейцы выбежали из своего укрытия, начав стрелять по всем точкам, где при выстрелах загорались яркие огни автоматных очередей. В этот момент, видимо, понятие о том, что-либо сейчас они встанут, и смотря смерти в лицо продолжат сражаться, либо погибнут, пришло к остальным. Компенсируя страх яростными возгласами, все больше молодых новобранцев выпрыгивали из своих убежищ, начиная покрывать предполагаемые вражеские позиции свинцовым дождем. Внезапно местами начала вздыматься земля. "Федераты" вели огонь из ручных гранатометов, покрывая защищающихся стрелков грудами почвы и ошметками от тех, в кого удачно прилетал снаряд. Некоторые из "Красных" отвечали тем же. С затуманенным от адреналина и ужаса разумом, имеющие при себе тяжелое вооружение, юноши автоматически следовали рассказанным ранее инструкциям, стреляя в заволоченную дымом низину, в надежде нанести врагу хоть какой-то ущерб. Раздался громкий треск крупнокалиберного пулемета, стреляющего снизу, и рыхлящего как почву, так и встречных пехотинцев. Перезаряжая автомат Юра, вернулся за валун, параллельно осматривая поле боя. Стояла невыносимо громкая какофония, крики раненых, взрывы, очереди различного стрелкового оружия, и тихие, тупые удары падающих на землю тел. С дороги начала ведение огня турель бронетранспортера, прикрывая обороняющихся солдат. Комиссаров снова выскочил из-за камня. На этот раз он смог отчетливо разглядеть несколько поднимающихся на склон солдат Федерации. Идущий впереди держал наготове пулемет, и быстро устранял всех мешающих его продвижению. Партизаны начинали продвигаться к дороге. Если они, имея все свой перевес по огневой мощи, подойдут слишком близко, то перебьют всех, кто остался, не давая "Красным" ни единого шанса на победу, или спасение. Дым от гранатометных очередей начал рассеиваться, и перед глазами пристала крайне пугающая картина. Бегло пробежавшись глазами, можно было увидеть, хорошо если десятерых выживших, но не больше. Заряжая последние обоймы, оставшиеся новобранцы продолжали останавливать идущее снизу наступление. Склон же заполонили изуродованные взрывами и пулями тела. Юра подтащил к себе один из лежащих рядом трупов, затем быстро снял с его плеч гранатомет, висевший на плече. На поясе покойного оставался один нетронутый боеприпас, который был незамедлительно подготовлен к выстрелу. Юноша отполз назад, откуда ранее не вел пальбы, и прицелившись в самый крупный подступающий отряд, нажал на спусковой крючок. Несколькими врагами меньше. Секунду спустя, в нескольких метрах за спиной что-то, сначала звонко зазвенело, а потом с грохотом рвануло. Юру ткнуло лицом в землю. Уши заполонил пронзительный писк. Солдат обернулся. За его спиной, на дороге, из остатков корпуса прикрывавшей его, и остальных бойцов БМП, в высоко вверх поднимались языки красного пламени. Сдетонировал ракетный боекомплект. Парень поднялся с земли. Взгляд плыл, а спину что-то ужасно обжигало. Из глотки вырвался болезненный, сдавленный крик. Несмотря на это, Юноша продолжил вести стрельбу, и через время, сорвал с бронежилета единственный остававшийся в запасе магазин. К этому времени, звуки союзной пальбы практически сошли на нет, в поле зрения оставался лишь один, зажавшийся в угол, но все еще пробующий отстреливаться, мальчишка, с периодически заваливающейся на глаза каской. Безумно хотелось выбежать из-за всех укрытий, и прикрывая собой, последнего однополчанина, и выпустить последние тридцать пуль в атакующих. Мешали все ещё не желающие оставлять его, проблемы с координацией. Юра пошатывался из стороны в сторону, стараясь приблизиться к основному простреливаемому участку. Но как только было принято решение вылезти дальше, раздался оглушительный гул, и множество раскатистых хлопков. Неизвестно по чьей команде, свой гибельный шквал на склон обрушила реактивная артиллерия. Солдат лег на землю, закрыв руками затылок. Послышался треск древесины, рев вздымающейся в воздух земли, и короткие, отдаленные крики. По шлему градом прошлись мелкие, легкие удары. В этот момент в голове творилась полнейшая неразбериха. Мольбы о выживании смешивались со страхом, и неким умиротворением на подобии: "Вот и всё".
