Никаких укромных мест рядом не было. Пол полигона был ровным. Никакого мусора, кроме валяющихся у ног одноклассниц, чтобы прикрыть им тайник, вокруг также не наблюдалось. Оказывается, не всегда мои родители были правы, заставляя наводить в комнате идеальный порядок. Именно сейчас его наличие мне очень мешало. Но, что есть – то есть, а чего нет – того нет.
Пришлось всё, нажитое непосильным трудом, складировать в уголке около своей входной двери, надеясь, что никто посторонний его оттуда не заберёт. Для этого даже переставших мычать подруг, пользуясь тишиной вокруг, пришлось оттащить за ноги подальше и уложить так, чтобы они не видели, моей нычки. «А то вдруг оживут?» – подумал я, вслушиваясь в звуки начавших уже рваться где-то гранат.
А чего это девушки перестали подавать шумовые признаки жизни? Уж не померли они внутри действительно затвердевших костюмов от такого досадного поражения или моего беспардонного отношения? Мысль, конечно, дурацкая, но чего в жизни не бывает! Да нет, сердца, что у одной, что у другой, комично застывшей фигуры, гулко колотятся. Я это чётко услышал, приложив ухо, а точнее хорошо пропускающий звуковые колебания шлем, сначала к одной, а потом и к другой груди. Но вот яростное: «Убью!» – едва-едва расслышалось. Значит всё с ними в порядке! А прозвучавшее обещание ещё надо ухитриться выполнить. Недавняя-то их попытка совсем не скажешь, что получилась удачной.
И уже после этого, оборудуя схрон в своём закутке, я заметил отметины, появившиеся на толстых стенах как раз на уровне моей груди. А переведя взгляд ниже, увидел каменную крошку и пыль на бывшем прежде чистом полу.
Неужели по мне стреляли настоящими пулями? На мне же нет бронежилета! Да и вообще это – моветон60!
60. Моветон – дурной тон, невоспитанность.
Запаниковав, я даже трофейные магазины проверил, в которых, как и положено, патронов не было видно.
Немного успокоившись, я рассмотрел, что, в отличие от стен, входная дверь, которой по идее должно было достаться больше всего, осталась нетронутой. «Вот это детализация!» – снова восхитился я уровнем технического оснащения полигона, вспомнив удивившее меня поведение той самой двери.
Но вот пустые гильзы, вылетевшие из автомата, почему-то не имитировались. Что было бы вполне логично. А первые безгильзовые патроны, как я когда-то читал, появились ещё в девятнадцатом веке.
«Бл…дь, неужели?» – всплывшие в голове сведения вызвали новую волну паники. Не доверяя уже своим глазам, я поменял в калашникове магазин на изъятый у девушек (от моих выстрелов на их телах никаких следов точно не было). И, наплевав на возможность моего обнаружения, сделал два выстрела: один – в стену, после которого на ней появилась новая выемка; а второй – в дверь, никак на это не отреагировавшую. Третий, чтобы окончательно удостовериться в своей безопасности, был сделан по ноге (я ж не убийца) одной из девушек. Как и ожидалось, никаких повреждений на подопытной конечности не возникло.
«Нахрен такую детализацию!» – после второго пережитого шока моё мнение поменялось на диаметрально противоположное.
Что-то настроение у меня скачет то вверх, то вниз. Уж не беременен ли я? А то и месячных нет, и две полоски есть. Самые глубокие шрамы вдоль хребта на спине мама Маша с сеструхой загладить с первого раза не смогли – остались две небольшие, тонкие, светлые, полоски. Сказали займутся ими через какое-то время. А потом всё как-то замоталось, завертелось. Да и не беспокоят они меня.
Помотав головой (вот до чего доводит постоянное нахождение в женском коллективе!), я приказал себе сосредоточиться на поединке – пока я кипишевал и занимался научными изысканиями, количество активных противников снизилось ещё на три единицы. «Может мне просто переждать в своём закутке?» – мелькнула мысль, вполне имевшая право на своё существование. «Да нет, не по-пацански это!» – покачал я головой. – «Да и не интересно так!» Тем более что к моему убежищу кто-то уже тихонько подбирается. Об этом вовремя, на сей раз, просигнализировали мои сработавшие как положено уши.
«И кто тут у нас такой смелый, но благоразумно осторожный?» – едва этот вопрос возник в моей голове, как я уже знал на него ответ. «Староста параллельного класса! Это она крадётся вдоль правой от меня стены полигона и собирается бросить в мой закуток гранату» – пришла неизвестно откуда информация, о новой коварной противнице. Но пришла она не одна, а в сопровождении ощущения, что недавнего обеда просто-напросто не было.
Ладно, с бабочками в животе будем разбираться после ликвидации приближающейся угрозы. Пусть ловит «взбучку» за такое отвратительное поведение. Гранат мне не жалко! Тем более что в уголке за спиной образовался небольшой их запас.
Бумкнуло действительно очень похоже на взрыв гранаты. По крайней мере, именно с таким звуком они разрываются в кинофильмах. А как пережила моё «порицание» начальница параллельного класса?
Улёгшись, что один раз уже спасло мою «жизнь», и, высунув из-за угла один глаз, я увидел и услышал, как ругающаяся сквозь зубы девичья фигурка, волоча за собой автомат и парализованные ноги, уползает за расположенный неподалёку кусок кирпичного цоколя. «Хм!» – вспомнил я первых двух своих молчаливых противниц. – «Выходит комбинезон отрубает павшим ещё и возможность ознакомить окружающих с их мнением по произошедшему? Мудро!»
«Вот тебе ещё один подарочек!» – новая граната из моих закромов навесом полетела вслед ускользающей от справедливости агрессорше. И результатом её срабатывания стало сообщение о пятнадцати, а потом о четырнадцати оставшихся в строю воительницах. Себя, для удобства ведения статистики, из общего количества боеспособных претенденток на мой приз я автоматически стал вычитать. А девчонки тоже неплохо так воюют! Если, конечно, за огрызком здания ещё кого-то, подставившегося под мою вторую гранату, не было.
Осмотревшись, я пригнулся и, не отводя прицел от убежища-ухоронки противницы, на полусогнутых ногах просеменил мимо воронки образовавшейся на месте разрыва первой, брошенной мною гранаты. Присев около укрытия, украшенного остатками штукатурки, я прислушался, краем глаза разглядывая чудеса местных технологий. Лишь мелкие погрешности в цветовой гамме и фактуре и то, видимые только с такого близкого расстояния, выдавали, что я спрятался за имитацией, а не остатками углового выступа полуподвального помещения.
И хоть никаких звуков из-за него не доносилось, я всё-таки сначала высунул автомат и выдал короткую очередь. А только потом уже выкатился сам.
«Гы!» – дошло до меня после того, что я увидел. – «Практически в начале боя я вывел из строя весь командный состав двух классов!»
Новых трофеев с единственного, ничего не могущего поделать тела, свалившегося во вторую воронку, я, к сожалению, не получил. На всех боеприпасах и оружии красовалась разочаровавшая меня надпись: «Повреждено осколками разорвавшихся гранат!» И в гранатных карманчиках девушки было пусто. Ну и ладно! Хотя странно, как минимум одна РГД-шка или Ф-ка у неё должна была быть. По пути сюда я внимательно смотрел – на полу полигона ничего, кроме пыли и камешков не валялось. Может эти штуковины при взрыве тоже превращаются в пыль? Ведь осколков я также нигде не видел.
Зато посмотрел на содержимое аптечки, которую параллельная староста успела достать и открыть. Как я и предполагал, из всего разнообразия каких-то тюбиков, пенальчиков и контейнеров с незнакомыми названиями, я сумел опознать только бинт и жгут. Ещё моточек ниток был, которыми, наверное, зашивают раны. А так как допросить «убитую» по поводу обезбола не представлялось возможным, то только знакомое я и всунул в карманы брюк. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Авось пригодятся! Своё-то жалко!
Не сильно расстроившись от невозможности получить упущенные ранее, но могущие быть полезными сейчас, знания, я прислушался к внутреннему миру. Не забывая, впрочем, об обстановке вокруг. Что слышно в глубине моего собственного я? Да вроде бы ничего особенного, кроме того, что до ужина ещё далеко, а в холодильнике шаром покати. Зато сопоставились пережитые только что ощущения с теми, что было этим летом в Крыму. Вердикт – свой кусок хлеба с маслом можно получать, работая компасом потерянных вещей. Только питаться нужно почаще и желательно покалорийнее!