– Спасибо, насмотрелся. Ты уже лишила меня малейшего полёта фантазии на счёт своей фигуры. Кстати, совершенно стандартной… А в ягодицах так и схуднуть не мешает. – Матвей широко, хамски оскалился, пятясь спиной к двери.

Я ахнула от возмущения, а он, более не задерживаясь, ужом выскочил из ванной. Дикое желание швырнуть ему вслед какой-нибудь бутылёк поувесистей пришлось подавить: не хватало, чтобы на шум примчала с кухни Нина Аркадьевна.

Решив заесть раздражение клубникой, я взяла из коробки последнюю и надкусила – но тут же выплюнула в ладонь.

– Фу!

Ягода оказалась напрочь плесневелой внутри. И мне упорно казалось: до того, как коробку подержал в руках бокор, она была свежей.

Закончив с приведением себя в порядок, я вернулась в свою спальню, находящуюся напротив Вадькиной. Переодевшись в домашние шорты и майку, решилась заглянуть к нему: зомби по-прежнему лежал под одеялом несмотря на довольно жарко бьющие в окно полуденные лучи и отключенный кондиционер.

Если что хорошего и было в наших с ним помывочных процедурах: меня покидал страх перед ним, осталось лишь неуютное ощущение – что-то вроде того, когда смотришь на сломанный манекен без глаз и рук. А ещё я узнала, что в брачную ночь особо ничего и не потеряла: похвастать размерами мужского достоинства Вадьке не светило.

В хозяйской спальне обстановка мне нравилась: это была просторная комната с двумя панорамными окнами, приятными зелёными стенами и рифлёной деревянной мебелью цвета «венге». Двуспальная кровать с полукруглым изголовьем, шкаф с зеркальными дверцами и толстый изумрудно-золотистый ковёр, в котором тонули пятки. Немного старомодно, немного безвкусно – как и сам Вадик – но почему-то напоминало спальню мамы в нашем старом доме.

До пяти лет мы с Женькой упорно звали бабушку мамой. Потом нам объяснили: мама – это та тётя, которая раз в месяц привозит подарки и снова уезжает на съёмки, гастроли и турне по Прибалтике. Она обеспечивала нас, оплачивала гимназии и любые прихоти, её фамилия когда-то открывала любую дверь. Но когда её не стало, ни я, ни Женька не проронили и слезинки: мы лишь думали о том, как теперь будем жить без её безлимитных карточек.

Когда нам было по десять, умерла бабушка – и вот это было тяжело и больно. Она до сих пор часто снилась мне, гладила по голове, а я всё ещё называла её мамой. И она тоже любила зелёные обои, комнатные растения и золотистые отделки в интерьере.

Я сморгнула непрошенную тоску, вызванную, похоже, переизбытком шампанского в организме, и несмело подошла к постели.

– Вадим?

Зомби послушно повернул голову и уставился на меня пустыми глазами в ожидании приказа. Я шумно выдохнула и сгребла с прикроватной тумбы его телефон, который достала из кармана брюк, когда от них избавлялась. «Айфон» ещё был заряжен, а на экране стояла биометрическая защита.

– Вадим, подними руку, – чётко приказала я, и он исполнил повеление.

Приложив его указательный палец к экрану, я стала счастливой обладательницей всего содержимого телефона. Чатов, где высвечивались десятки непрочитанных поздравлений со свадьбой, приложений от банков и каких-то биржевых сводок, в которых не понимала ничего. Присев в кресло рядом с кроватью, бодро застучала по кнопкам, отвечая на сообщения дежурными благодарностями.

«Вадим Владимирович, в «Рестории» на Советском увольняется шеф-повар. Может, перенесём конкурс на пораньше, заодно выберем нового?» – значилось в чате с Викой, и я тихо чертыхнулась.

Вот не может как нормальные, ленивые и безразличные люди! Из-за этого дурацкого конкурса поваров мы и так с Вадиком перенесли медовый месяц на Сейшелах ближе к осени. Да, сейчас это играло на руку, но мне нужно было как-то заткнуть назойливую секретутку, причём пожёстче.

«Виктория, у меня только вчера была свадьба: я сейчас не готов бросить молодую жену ради конкурса. Не будем переносить, займись «Ресторией» сама».

Оказалось довольно сложно подделать манеру Вадика: он был поразительно учтив с сотрудниками, даже когда те лезли через рамки. Внутри себя я окрестила эту податливость полной бесхребетностью. Но люди такое любили: та же Нина Аркадьевна едва ли ни ножки готова была целовать за возможность подработать на пенсии. А уж поставщики продуктов приглашались на халявные ужины в его рестораны регулярно.

Удовлетворённо кивнув экрану, я отложила телефон на тумбу и перевела взгляд на Вадика. Он всё ещё лежал с выставленной вверх рукой, не моргая и не шевелясь. И меня осенило.

– Биометрический замок, – прошептала я, осторожно коснувшись его ладони. – Самый надёжный, так ты говорил? Золотко ты моё. Просто золотко!

Осознав, что тащить Вадюшу к его сейфу в кабинете придётся на второй этаж, снова по лестнице, я тихонько выругалась. Может, отрезать ему палец, да и дело с концом?

Бр-р-р. Ну уж нет. Не в жалости дело – чисто в брезгливости, нежелании развозить новую грязь, ну и понимании: кто-то потом наверняка заметит искалеченную руку.

– Вадим, вставай. Прогуляемся, – заворковала я, потянув зомби на себя и уже вполне буднично касаясь его холодной твёрдой кожи. – Ты же хочешь сделать любимой жене подарок, правда?

Живой Вадим Демчук – редкостный скупердяй, старомодный соплежуй и простак, которым все окружающие вертели, как им вздумается. Не зря я сумела получить статус невесты за полгода, просто заглядывая ему в рот, изображая мамочкину заботу и святую невинность, а главное – полное безразличие к его благосостоянию. Охотницу за деньгами сам Вадик разглядеть был не способен, но обвести вокруг пальца его некогда великого отца: о, этим достижением я искренне гордилась. Или, скорее, радовалась везению: Владимир Демчук в молодости был фанатом Ады Валицкой, и потому сразу отнёсся ко мне лояльно и ни капли не сомневался, что я обеспечена материально.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.