— Не поужинаем? — с усмешкой переспросил Егор.

— Поужинаем, — кивнула. — Нет — не долго. И наверное я могу уйти пораньше? — спросила прикусив губу.

— Если это вопрос ко мне, тогда да. Определённо можешь уйти пораньше, — кивнул Егор.

— Тогда мне нужно пять минут, переодеться и закрыть здесь всё, — пожала плечами.

— Тогда жду у входа, — с широкой улыбкой на губах.

Я кивнула и дождавшись пока Егор выйдет, сбежала в комнату для персонала.

Ой не понравится это папе, не понравится!

— Почему цветы? — спросил Егор, с интересом во взгляде.

— Почему трупы? — вырвалось. Я даже не обдумала толком!

— Ну не совсем трупы, — ответил отсмеявшись.

У него приятный смех. Тихий и низкий.

— Я не суд. мед. эксперт.

— А кто ты? — спросила, прикусив губу.

— Оперативный работник убойного отдела.

— Ну вот, убойного же, — фыркнула.

— Так вышло, — развёл руками. — Брат следак, отец тоже...в органах. Дед военный, — пожал плечами.

— А мама? — спросила с любопытством.

— Мама просто мама, — отозвался с тёплой улыбкой.

— Ммм...это здорово, — кивнула, прикусив губу.

— Прости.

— Глупость, — фыркнула, понимая о чём он.

Аверин уж точно не виноват в смерти мамы. Да и я не то, чтобы хорошо её помню. Наверное, даже я скучаю не столько за своими воспоминаниями и самим человеком, сколько о самой мысли иметь маму и о папиных воспоминаниях, рассказах.

— Просто, — пожала плечами. — Юрист или экономист? — поморщилась. — Совсем не моё. — Журналист? Слишком скользко, не люблю их, — скривилась сильнее, вспоминая мельком отдельные эпизоды, связанные с этими “крысами” — папа так их называет. — Учитель тоже навряд ли, — со смешком.

— Не любишь детей? — взметнул вверх брови.

— Люблю, наверное, — пожала плечами. — Просто это совсем другое. А цветы... — задумалась, — да я, наверное, даже не раздумывала, — пожала плечом. — Всегда с ними возилась. Поэтому, когда папа спросил, чем хочу заниматься, долго не думала.

— Это будет сложно, — отстранённо проговорил Аверин, глядя куда-то в сторону.

— Что сложно? — спросила, делая последний глоток чая.

И полноценный ужин и десерт с чаем. Боже! Да куда же в меня столько влезло? И главное сколько мне придётся всё это сгонять в зале? Обычно я не переедаю, а здесь...

— Мы, — ответил, возвращая на меня взгляд.

— Мы? — переспросила.

— Да, — потянул уголки губ вверх. Потянулся к карману джинсового пиджака, достал бумажник, отставил пару крупных купюр на столе.

Всё? Я думала мы немного посидим здесь, даже не знаю...Такое место приятное. И вкусно. И сам Аверин тоже приятный.

— Идём, — протянул мне руку.

Я охотно вложила в его ладонь свою. Прогулка. Значит будет прогулка! Прекрасно, нечего жиры насиживать. Не то чтобы я маниакально подсчитывала калории, но всё же пышечкой быть не хочется.

Подхватила сумочку и с лёгкой улыбкой, уверенным шагом, не отпуская его руки шагала к выходу. И чем ближе мы подступали к выходу, тем ниже опускались уголки моих губ.

— Спасибо за ужин, Саш, — склонив голову на бок, проговорил Егор, привлекая к себе мой взгляд.

— И тебе. Спасибо, — ответила сглотнув, метнув на секунду взгляд к отцу и снова к Егору.

Папа стоял, поджав губы, облокотившись на капот своего авто. К слову, парковаться здесь нельзя. Но разве Горскому не плевать? Судя по взгляду плевать. С высокой колокольни и три раза. И не только плевать...

— Не будем злить папу, да? — спросил тише.

— Прости, — прикусила губу опустив взгляд.

Стыдно. Как же мне стыдно!

Егор тихо рассмеялся, а после сделал то, чего я никак не ожидала. Приподнял пальцами мой опущенный подбородок и словив мой взгляд, коснулся моих губ. Пара секунд. Я даже ничего не поняла, зато почувствовала. Смущение и тепло.

Хотелось посмотреть на папу и одновременно провалиться сквозь землю.

— Зачем? — спросила растерянно, опуская взгляд.

— Озвучиваю свою позицию, — хмыкнул.

— Чтобы его позлить? — спросила, поджав губы, поднимая взгляд на мужчину.

— Ни в коем случае, — ответил с уверенностью.

— Александра, — совсем близко, низко и недовольно.

— Марк, добрый вечер, — с улыбкой, протянул Егор руку отцу.

Папа вдохнул. Руку пожал. Коротко, нехотя и уверена сильно. Было бы не прилично, если бы не ответил на рукопожатие.

— Держись от неё подальше, — проговорил чётко, разворачивая меня к своему авто.

Мне бы взбрыкнуть, но не сейчас.

Что ответил Егор и ответил ли — не знаю. Не расслышала из-за шума в ушах.

Папа довёл меня до авто, усадил на переднее пассажирское и сам сел за руль. Он вообще редко ездит за рулём, крайне редко.

— Вообще-то ты меня опозорил, — бросила недовольно, резко дёргая ремень безопасности.

— Вообще-то ты мне обещала, — ответил недовольно.

— Что я тебе обещала? — спросила с возмущением.

— Я за рулём, не отвлекай, — бросил отстранённо.

Всё. Марк Анатольевич потерян. Он не любит водить авто. За руль садится редко, в крайних случаях. Например, забрать дочь из отдела. Может не стал никого тревожить ночью (что скорее всего не правда. Ему всё равно, он ведь платит), или даже не подумал об этом (что более вероятно).

А я и не отвлекаю. Хотя могла бы продолжить разговор. Он ведь не прав! Ну и что, что за рулём. Я ведь не прошу на меня смотреть. И папа хороший водитель, несмотря на ту аварию. В ней он не виноват.

— И что я тебе обещала? — спросила со всё тем же возмущением, что и прежде, после того как он заглушил двигатель у дома. У нашего дома, а не возле моей квартиры.

— Что не будешь с ним встречаться, — бросил с раздражением.

— Когда это я такое обещала?! — возмутилась сильнее, взметнув вверх брови.

— Это должно было быть очевидным, — ответил, смерив меня взглядом, а затем вышел из авто.

Отлично. Просто замечательно!

Вышла следом. Папа и не думал останавливаться. Он шёл в дом.

— Вообще-то, он мне нравится, — проговорила, не двинувшись с места.

— Разонравится, — бросил папа обернувшись. — Идём в дом.

Я поджала губы, пытаясь выдержать его колючий и раздражённый взгляд. Нарвусь на серьёзный конфликт если уйду. Не хочется. Да и куда идти? Я ведь без машины.

— Вообще всё не важно. Ни кто он, ни что он мне нравится, — начала уже в доме, но была перебита.

— Замечательно что ты это понимаешь, — вставил Марк Анатольевич.

— Не перебивай, — бросила недовольно. — Важно, что ты меня опозорил, — проговорила с обидой. — Я смогла бы понять это, будь мне семнадцать или даже двадцать. Но мне двадцать четыре, пап! У тебя в моём возрасте уже была практически четырёхлетняя я. А я всего лишь пошла на свидание!

— Не важно куда. Важно с кем, — снял запонки, которые я дарила ему пару лет назад, закатал рукава рубашки, сел в кресло.

Последовала его примеру. Села в кресло напротив.

— У тебя с ним проблемы? Были или есть? — спросила пожав плечами.

— Будут, — ответил недовольно.

— Только если ты собираешься кого-то убить, — фыркнула, сложив на груди руки.

— Не говори глупости, — строго отрезал папа.

— Это шутка была, вообще-то, — пробурчала.

— Его старший брать следователь. Несколько лет назад вёл моё дело.

— Твоё дело? — переспросила вдохнув.

Какое ещё дело?

— Ерунда, — отмахнулся, — это была нелепая попытка малых и незначительных конкурентов. Но Аверины менты до мозга костей, дело закрыто, их интерес нет.

— Ну и что? Ты же не виновен был, ведь так? — спросила сглотнув. — Что там было?

— Мошенничество, — отмахнулся. — Успокойся, — хмыкнул. — Я был не виновен.

— Ладно, — кивнула. — Если так, тогда не вижу повода для запрета с твоей стороны.

— Саша, — выдохнул папа, откидываясь на спинку стула. — Ты прекрасно знаешь в какое время я начинал. Сегодня я бизнесмен, но когда-то это звалось совсем иначе. И методы были другие, — хмыкнул. — Для них я преступник. А ты дочь преступника. Засадить меня для их семьи будет жирной галочкой.