– Кир, это точно твой ребенок?

– Да, – он ответил сразу, не замешкался ни на секунду, голос прозвучал глухо, как удар в барабан, – Это было в Вятке. Та ночь… Пашка! Я потом тебе расскажу, – Кирилл резко встал.

– Послушай, ты побудь, пожалуйста, с ней. Мне нужно в магазин. У меня, по-моему, совершенно нечего есть. Я быстро, – он шагнул к двери. Но вдруг остановился.

– Павел! Кто это? Кто у нее?

Доктор Калинин не сразу понял вопрос.

– А… Девочка.

Лена открыла глаза. Солнце заливало комнату. Было, похоже, уже довольно поздно. День, судя по всему, снова жаркий, но в комнате блаженная прохлада. Лена мягко потерлась щекой о невероятно нежное, как будто льющееся постельное белье. Ей давно не было так хорошо. Где она? И тут же ее окатила горячая волна понимания. Кирилл все знает! Это его дом! Как она оказалась здесь! Как могла поехать с ним? Он, кажется, нес ее на руках, а потом помог раздеться! Как вообще все это могло случиться? И так стремительно! Еще вчера утром, она даже предположить не могла, что увидит Кирилла, хотя бы издали. А сегодня проснулась в его квартире! И главное – где он сам!?

Лена подняла голову, огляделась. Дверь в комнату была закрыта. Неужели он здесь, рядом? Она попыталась прислушаться. Но сердце колотилось так бешено, что ничего нельзя было понять. Лена села, потом с трудом, ухватившись за стоящий у кровати столик, поднялась на ноги. Постояла. От волнения кружилась голова, она подхватила рукой бухающее, как колокол, сердце. Нужно успокоиться. Иначе она просто упадет. Успокоиться и действовать решительно! Просто уйти, пойти домой. Сказать ему, что ей нужно домой! Лишь бы вырваться! А потом… Она придумает, как быть дальше. Она обязательно что-нибудь придумает! Но мысль о том, что он здесь, рядом, что ей придется говорить с ним, парализовала ее.

Дверь в комнату приоткрылась, Кирилл осторожно заглянул внутрь. Было почти 11, она спит уже 16 часов. Утром заезжал Пашка, осмотрел свою пациентку. Сказал, что все в порядке, и сон для нее сейчас лучшее решение. Но Кирилла все же беспокоило то, что Лена спит так долго. 16 часов без воды, без еды, это не так уж хорошо для беременной женщины. Час назад он даже открыл в комнате шторы, надеясь, что солнце разбудит ее.

– Лена! – она стояла, одной рукой держась за стену. Бледная, испуганная. Вторая рука стиснута в кулак и прижата к груди. Но даже это отчаянное усилие не могло скрыть ее дрожи. Кириллу показалось, что она вот-вот упадет.

– Лена! Ради Бога, не бойтесь меня! – он шагнул к ней, но тут же отступил на шаг назад, увидев, как она побледнела, – Я ничего не сделаю, ничего не буду спрашивать, ничего не скажу. Я могу вообще уйти, если хотите! Если вам спокойнее будет одной, вы только скажите, я сейчас же уйду. Давайте только, покажу вам квартиру. Я приготовил завтрак, вам нужно покушать. И пить! Вы хотите пить?

– Я… Мне… Нужно домой! – каждое слово давалось ей с огромным трудом, а собственный голос Лена вообще не узнала, это был какой-то болезненный хрип.

– Домой? Лена, зачем? – он увидел, как еще больше побледнело ее лицо, и поспешил упокоить, – Хорошо-хорошо! Мы поедем домой. Только… К чему такая спешка? Давайте позавтракаем? Это не займет много времени! Хорошо? А потом я сразу вас отвезу. Пойдем! Я покажу, где можно умыться.

Кирилл протянул ей руку, но Лена так испуганно отстранилась, что он тут же опустил ее.

– Лена, я не трону вас! Не обижу! Леночка! Я только хочу помочь!

Ей показалось, что в его голосе прозвучала боль, и это вывело Лену из оцепенения, ответить она не смогла, но все же сделала шаг ему навстречу. Она шла как будто в невесомости, не понимая то ли стоит, то ли падает. Кирилл подхватил ее под руку. Лена подняла глаза, и зажмурилась, прочитав тревогу в его взгляде.

– Не надо бояться меня, Лен! Сейчас мы умоемся, а потом позавтракаем, хорошо? – Кирилл знал, что человеку в крайнем волнении нужно нарисовать простой алгоритм действий, и это помогает прийти в себя, – Вот полотенце, а вот это ваша щетка. Я буду на кухне, приходите! Договорились?

Кирилл хотел бы сказать многое. Хотел обнять ее, успокоить. Но он видел, как Лена бледнеет и замирает, когда он просто приближается к ней, и поспешил уйти.

Лена осталась одна. На вешалке висел ее выстиранный и отглаженный халат. Она переоделась. Аккуратно сложила футболку Кирилла и погладила ее, как живую. Руки подрагивали, ноги почти не слушались, она не могла справиться с волнением. Снова чувствовала себя влюбленной школьницей, которая когда-то подглядывала за ним из-за угла. Сейчас это совершенно некстати! Она должна быть твердой. Нельзя позволить себе раскиснуть, дома она даст волю эмоциям. А сейчас… Лена постояла минуту, старясь дышать глубоко, чтобы хоть чуть-чуть унять колотившееся сердце. А потом резко, как будто в воду прыгнула, прошла по коридору на кухню.

Ее встретило мягкое освещение, шторы здесь были полузадернуты, и солнце не било прямыми лучами. А еще очаровательно пахло. Лена вдруг поняла, что очень голодна.

– Леночка! Проходите, – Кирилл подошел к ней, он понял вдруг, что и сам отчего-то волнуется, – Пашка сказал, что особая диета вам не нужна. И я подумал… Чего вы хотите? Это мясная лазанья, здесь печеная картошка, это вот маринованные рыжики, гордость моей тети. Есть еще уха, можно достать рыбы. И вот печеночные оладьи. Я не стал жарить, испек в духовке. Салат, фрукты. Или… Может, творог? Хотите, сделаем со сметаной? Я не знаю, что вы любите.

– Кирилл, зачем же! Вы это сами? – Лены была потрясена. – Это же целый день работы… Как же вы?

– Вы зря тревожитесь, Леночка! Я люблю готовить, времени только на это обычно не бывает, но сегодня я взял выходной. Почему же не заняться любимым делом, – он вдруг рассмеялся. – А знаете, вы угадали, я, правда, готовил полночи, спать совсем не хотелось. К тому же признаться, я не совсем твердо знаю, чем кормят будущих мам. Знаю только, что вам нелегко угодить, а делать это необходимо, – он снова улыбнулся, – Может быть, вы попробуете что-нибудь?

Лена почувствовала, как глаза наполнились слезами. Угодить ей! С тех пор как умерла мама, она и забыла, что такое бывает. Лена привыкла рассчитывать только на себя, не ждала ни помощи, ни сочувствия, и сама старалась не жалеть себя – от этого всегда становилось горько. И сейчас неожиданная забота вдруг полоснула по сердцу. Она проглотила комок в горле, стараясь справиться со слезами. Кирилл заметил это.

– Лена, я обидел вас? – он побледнел так, что на лице стали заметны веснушки. Лена никогда не видела раньше, что у него есть веснушки. – Вы простите, я говорю что-то не то. Не слушайте меня. Просто… Вам вчера было нехорошо! Я боюсь опять вас расстроить! Наверное, мне лучше молчать, – он мотнул головой, – вы садитесь, садитесь, пожалуйста! Так что вам положить?

Лена хотела сказать, но слова застряли в горле. Она рукой показала на лазанью. Кирилл торопливо отрезал кусок подрумянившейся мясной запеканки, поставил перед ней тарелку, сел напротив.

– А вы?

Он спохватился, положил лазанью и себе. Лена мучительно боролась с дрожью в руках, старалась не брякать вилкой о тарелку. Он делал вид, что не замечает ее усилий. Кирилл несколько раз пытался прервать тяжелое молчание. Но Лена как будто сжималась от его слов, улыбалась жалко и измученно. Он решил, что лучше помолчать. Она кое-как доела, положила вилку, встала, тяжело опираясь руками о стол.

– Кирилл, я пойду. Мне нужно домой.

– Лена! Леночка! Зачем вам идти туда? – она взмахнула руками, как будто попыталась схватиться за что-то, – Не бойтесь! Не бойтесь, вы не заложница! Не пленница! Если хотите, я отвезу вас сейчас же! Я только не понимаю, зачем? Лена! Ничего плохого я вам не предлагаю! Просто поживите здесь! Ведь здесь же будет удобнее. Там… У вас…

«Отвратительно, прокурено, в коридорах жуткая грязь, в комнате, видимо, живет еще не только соседка, но и ее мужчина, кровати эти с сетками, как будто привидения из прошлого века, не знал, что такие вообще еще существуют» – он еле-еле сдержал то, что передумал за ночь.