— Твое время прошло, Джек Кейн, — сказал Мидир. — Ты нарушил клятву и должен понести наказание.
Министр заорал, словно его раздирали на куски. Наверное, так оно и было. Призрачные когти и зубы впивались в него. Он отмахивался от напавших на него, но ничего не помогало. Военные, что охраняли его, теперь отшатнулись, не зная, что делать, и смотрели, как он мечется с безумными воплями. К министру неожиданно рванулся Фалви, но тут же отступил, когда Кейн упал, а дух его, все еще раздираемый призраками, остался висеть в воздухе. Взгляд Фалви метнулся от призрака его друга к хладнокровно наблюдающему за наказанием О’Шэннону, потом ко мне.
— Руари! Да останови же это!
— Я не могу…
— Святой Патрик! Ты же Хозяин земель! Ты можешь!
— Не может, — ответил вместо меня король сидов. — Джек Кейн нарушил данную мне клятву! Тени разорвут его дух в клочья, и он еще долго будет испытывать боль, пока последняя частица его души не исчезнет навсегда.
Я молчал, глядя, как раздирают дух министра. Когда в воздухе пропал последний бледный лоскут, тени разлетелись по щелям. Следом пропал и король Мидир, словно его и не было.
— Руари! Надо выбираться отсюда! — крикнул О’Шэннон. — Сейчас нас тут завалит.
— Парни, шевелите ногами! — крикнул Фалви растерянным военным, и они рванули прочь вслед за нами.
Едва мы выбежали из подвала, как там обвалился потолок. А где-то над нами рушились стены. Мы не стали выбираться тем же коридором, по которому пришли, а побежали дальше вверх по лестнице.
— Вот проклятье! — маг на ходу читал какие-то заклятия, убирая с пути обломки: похоже, антимагическая защита Министерства уже приказала долго жить.
Здание Министерства продолжало содрогаться в агонии, словно идущий ко дну Титаник, оседало. А мы бежали, прыгая через несколько ступеней, когда все вокруг нас продолжало проваливаться в бездну. Я уже давно на бегу выдыхал заклятия во флейту вслед за О’Шэнноном, и по лестнице рассыпались золотые искры, не позволяя ей рухнуть. А потом с ужасным грохотом здание сложилось, как карточный домик. Мимо пролетели стены, этажи и крыша, и нас на миг ослепил ярко-рыжий свет заката. И тут же накрыло облаком поднявшейся бетонной пыли. Мы все закашлялись, закрывая лица полами одежды.
Когда пыль немного рассеялась, обнаружилось, что мы стоим на площадке верхнего из трех оставшихся пролетов лестницы. Нас словно на ладони держала рука бетонного скелета здания, торчащая над котлованом, полным обломков. Над кварталом, где раньше располагалось Министерство, теперь висело тяжелое облако взвеси. Где-то на дороге, у границы провала, угадывалась толпа людей, успевших выбраться из Министерства, едва горели в пыльном воздухе зажегшиеся вечером фонари. В отдалении завывали сирены пожарных, полиции и скорой помощи.
— Руари! — позвал меня отец, застывший на краю котлована.
Я не стал никого ждать, спрыгнул вниз, на обломки, пересек руины и выбрался из ямы. Меня тут же обняли мать и Рианнон, а чуть помедлив, и отец. Мы стояли кругом, касаясь друг друга головами, а они чувствовали, как я дрожу от перенесенного напряжения.
— Сын, — прошептал Мак и смолк.
У него не нашлось слов, чтобы выразить чувства по поводу всего произошедшего, но я и без слов все понимал. Потом я почувствовал на себе взгляд. Я выпустил близких и увидел Туала, который с остальными оборотнями стоял в отдалении. Они, продрогнув без одежды на осеннем ветру, жались друг к другу. Я сделал ему знак никуда не уходить. Из ямы выбрались О’Шэннон, Фалви и военные. Сержант отдал какие-то распоряжения военным. Военные хмурились, но ушли исполнять.
— Мистер Конмэл, миссис Конмэл, Рианнон, думаю, я могу, наконец, отвезти вас домой, — сказал О’Шэннон.
— Это было бы очень кстати, — Мак благодарно кивнул. — У нас бы появилось немного времени подготовить дом для наших собратьев. Руари?
— Я чуть позже, па. Не беспокойтесь обо мне.
— Твой приятель Сид, кажется, твой должник? Он ведь мог бы накормить всех поздним ужином? — поинтересовался Мак.
— Да, хотя от сегодняшних клиентов он вряд ли будет в восторге.
— Предупредим его заранее, — заметил О’Шэннон.
— Спасибо, Энгус.
Маг кивнул мне и увел семью за собой. Подошел Фалви.
— Все придется делать заново, сержант? — поинтересовался я. — Я имею ввиду бумаги.
— Нет, — Фалви показал мне папку, которую умудрился не потерять, и уточнил. — Юридическую силу они не теряют, даже несмотря на то, что ты разрушил Министерство. Его восстановят. Надеюсь, ты это понимаешь.
Он смолк. Я смотрел на сержанта, и он чувствовал себя очень неловко.
— Если бы вы не узнали правду…
— Но я узнал! — Он отвернулся от меня на шум мотора. — Автобус подали, как ты просил… Куда ты отвезешь их?
— В мой дом. Для начала. У многих из них незаконно отняли землю и жилье. Возвращаться им некуда.
Фалви помолчал.
— Можно по пути заехать в благотворительную организацию, чтобы взять для всех одежду на первое время… Я могу заняться, если ты не будешь против.
— Только не вы.
Фалви смешался, не зная, что думать.
— Из-за того, что вступился за него?
— Вы прекрасно осознаете, что он сделал. Как подставил вас, как наплевал на вас… Он был плохим другом, сержант. И все же вы попытались его спасти.
— Я не мог по-другому.
Сержант поджал губы. Лоб его изрезали глубокие складки, взгляд на несколько мгновений застыл, словно он заглянул далеко в прошлое. И там не обнаружил ничего хорошего.
Глава 21
Автобус между тем затормозил около оборотней. Через несколько секунд они уже запрыгивали в открытую дверь, чтобы побыстрее скрыться от любопытных взглядов. Казавшаяся совсем хрупкой Скаа замерла у двери и смотрела на меня. Я ощутил ее сомнения — она не понимала, что я чувствую. Но я стоял, не сводил с нее глаз и не двигался с места.
— Не сейчас, девочка, — шепнул старый Туал и подтолкнул ее в салон автобуса, а сам, пару секунд помедлив, направился ко мне.
Старый оборотень умудрился где-то раздобыть клетчатый плед и обмотал его вокруг бедер, словно облачился в килт. Я оскалился в усталой усмешке и покачал головой, когда он подошел ко мне.
— Нет, Туал, у меня нет сил на разговоры.
— Мы должны поговорить до того, как ты поговоришь с остальными, Руари.
Я смотрел на его исхудавшее усталое лицо, обтянутые бледной, синеватой кожей скулы. Но во взгляде его читалась решительность.
— О, значит, просто Руари? Уже легче, — попытался пошутить Фалви. — Или я все-таки как-то по-иному теперь должен называть тебя?
Старый оборотень посмотрел на него исподлобья, и полицейский, снова смешавшись, смолк. А я подумал, что Фалви сильно растерян и действительно не знает, как теперь вести себя со мной и что вообще делать.
— Сержант, это Туал Трэсах, один самых уважаемых глав семейств. Туал, это Финн Фалви, мой бывший куратор и бывший Охотник.
— Охотник?
— Бывший Охотник, — еще раз уточнил Фалви и посмотрел на меня. — Но почему бывший куратор?
— Мы познакомились с сержантом давно, на ферме О’Лири, когда детей увезли в Министерство. А спустя три года он стал моим новым куратором, когда я убил ублюдков, собиравшихся сжечь живьем хорошего человека. Сержант выбил мое помилование для суда у министра Кейна. А мне пришлось все это время работать на полицию.
— Так ты этого боялся, Руари? Из-за этого сомневался? — спросил Туал.
— Не совсем этого, — Фалви взглянул на меня. — Какую бы неприязнь ко мне ни испытывал Руари, он стал моим напарником, несколько раз спасал мне жизнь. Но на самом деле все гораздо сложнее, чем он вам объяснил в паре предложений, мистер Трэсах. И стало еще сложнее ввиду событий последних дней.
Старый оборотень хмуро смотрел на полицейского, принюхиваясь к нему, и вдруг недобро прищуренные глаза распахнулись, и старик с изумлением уставился на меня.
— Да, из-за этого тоже, Туал, — подтвердил я.
— Метка, — выдохнул Фалви, догадавшись и вспомнив инцидент, когда я чуть не убил его. — На мне теперь твоя метка!
