Робко спустив ноги с дивана, я двинулся к межкомнатной двери. Неслышно прокрутил ключ в замочной скважине и сразу дёрнулся от неожиданности: прямо над моей головой в квартире сверху кто-то затопал. В темпе я вернулся в постель и укутался в одеяло. Больше той ночью меня ничего не беспокоило.

– Ты серьёзно? – усмехнулся в трубке Артём, когда на следующий день я позвонил ему с просьбой приехать. – Шаги в панельке услышал и уже кирпичи на новый дом собирать начал? – Рассмеялся. – Зачем туда вообще идти, вдвоём тем более?

– Тёма… – бурчал я, потирая двумя пальцами переносицу. – Просто удостовериться, что там люди живут. Я ещё вчера эти ваши приколы вспомнил про призраков и повешенных. Всё утро живот сводит… Вот загорелось мне ночью испугаться, что поделать.

Артём недовольно закряхтел и ответил:

– Ладно… Заскочу сейчас перед парами, ты только это… – Он понизил голос: – Доживи до моего приезда.

– Идиот! – выругался я и сбросил вызов.

Мы встретились у подъезда, зашли, поднялись на девятый этаж. Нужной кнопки звонка не было. Я принялся стучать, но никто не открывал. Спустя минуту щёлкнул замок соседней двери. На площадку выглянула женщина средних лет и спросила:

– Вы чего тут?

Я не растерялся:

– Здравствуйте, – говорю, – я сосед снизу. Подскажите, кто в этой квартире живёт?

– Там уж полгода не живут, как тётка Зоя померла, – ответила женщина, поморщившись.

Мы с Артёмом переглянулись. Он поспешил успокоить:

– Родственники, может быть?

– Не-не, – крутил я головой, – это край, погнали вещи собирать.

Но по пути, спускаясь по лестнице с девятого на восьмой, мы заметили одну странность.

Как многим известно, в типовых девятиэтажках, построенных в семидесятых годах, мусоропровод был перенесён в закуток за шахтой лифта на так называемое в народе межэтажье, и если по тем или иным причинам он переставал функционировать, то некоторые жильцы, нашедшие дефицитный кирпич, застраивали неиспользуемую часть площадки перегородкой с дверью и самовольно организовывали себе сарай внутри подъезда.

Однако на этом межэтажье стена была, а двери – нет.

Тогда-то Артём и выдвинул свою гипотезу.

– У нас лекции были, помню, препод рассказывал: если двери нет, то можно сразу понять… Но вот что… Ни хрена не записываю на парах, вот что. Может, там трубы специальные или шахта вентиляции раскрыта. Отсюда и звуки свистящие, сопящие и все остальные.

– Думаешь? – с недоверием спросил я.

– Да точно. Дома же экспериментальные, чего только не делали, батареи вон в стены замуровывали.

– И прорабов, – отшутился я.

– В любом советском доме в стене замурован прораб, это понятно, – закивал Артём, улыбаясь, – но не над твоей квартирой. Погоди до вечера. Я сейчас в универ, спрошу у препода про эти штуки и тебе наберу, подождёшь?

– Подожду, куда деваться, – пожал я плечами.

Сидеть одному было невыносимо. Я накручивал себя, в каждом шорохе слышал шёпот потусторонних сущностей. Думалось, что через считанные секунды кто-то прохрипит за моей спиной: «Не оборачивайся…»

Я нутром ощущал: дело нечистое, злое, проклятое…

Тревожное ожидание накалило мои нервы до такой степени, что я вскрикнул и выругался, когда на телефон прилетел звонок.

– В общем, – говорил Артём на фоне нескольких десятков других голосов. – Я только что от него, ты не поверишь… Минутку, отойду в уголок.

«Быстрее, быстрее!» – мысленно подгонял я, нервно оглядываясь по сторонам, готовый выбежать в подъезд и пуститься наутёк.

– Короче, – продолжил Артём, когда шум стих, – это звучит как бред, но он мне даже чертежи на компе показывал. Таких панелек всего три было. Мусоропровод в них стоял для вида, обычно сразу заваренный. Ему по технологии нужен вентиляционный узел наверху, но выше восьмого этажа его труба не поднималась, соображаешь? А в середине семидесятых или… не важно, я опять забыл… Конспиративные хаты знаешь? Свидетеля подержать или чиновника важного. Так вот, для надёжности проектировали тайный проход из квартиры на межэтажье. И что самое интересное – свидетель мог в лифт сесть и свалить.

– В лифт? – удивился я.

– Я серьёзно, это такой прикол, сейчас… – Артём снова куда-то пошёл в поисках тихого места. – Слышишь?

– Слышу, мать твою, слышу! – ругался я.

– Смотри, надо зажать восьмой и девятый, а потом резко «стоп». Если кабину не меняли, то всё сработает. Задняя стенка отщёлкивается, прикинь?

– Отщёлкивается? В каком смысле?

– Ну как-то отстаёт чутка, чтобы ты её провернул и вышел, хрен знает, не я строил. Там вообще кошмар, как всё это держится. Высоту хаты сокращают, бетоном заливают пол и, понимаешь, выдалбливают проход, чтоб свинтить при шухере. Я семинар отсижу и приеду. Только не лезь без меня никуда!

Однако любопытство победило. Когда мифический дух старой бабки превратился во вполне рационально объяснимый шум ветра в тайном проходе, весь мой страх чудесным образом испарился.

Дождавшись лифта, во власти разыгравшейся эйфории я нажал заветные кнопки и приготовился. Кабина подалась наверх и замерла. Стенка щёлкнула, мне не стоило особого труда сдвинуть её и попасть в небольшую комнатку площадью в два квадратных метра. Половина подъездного окна, торчащая из-за перегородки, оказалась забита фанерой; свет пробивался сквозь щель внизу и падал на пол жёлтым шрамиком. В стене справа от входа темнела овальная дыра.

Осмотревшись, я обнаружил небольшой рычажок, открывающий потайную дверцу, и свисающую на двух чёрных проводах коробочку с красной кнопкой, по всей видимости для вызова кабины.

Описывая свои дальнейшие действия, я проклинаю себя за глупость и безрассудство. Подгоняемый интересом, я включил фонарик на телефоне и полез в дыру. Острые края колотого бетона рвали мои джинсы и свитер, болезненно царапали кожу, но глупая прихоть тащила вперёд, не позволяя останавливаться. Вскоре я свернул направо и пополз по наклону чуть вниз, пока не упёрся в зеленоватую деревянную панель. Дальше ход сужался и тянулся ровно вверх, и я расстроился, что не смогу забраться туда прямо сейчас.

От очередного неожиданного звонка мне не стало страшно, наоборот, он приободрил меня: чрезвычайно хотелось похвастаться Артёму.

– Ты где?! – шумел тот.

– В стене, – хихикнув, сообщил я. – В комнате за лифтом дыра была, я туда и залез.

– Препод… – помехи прерывали его речь. – Ходы эти только на бумаге… По проекту не получилось сделать. Комната за лифтом – и всё, больше нет ничего. Слышишь? Ты куда залез?! На улице жди меня… Алло!

Связь оборвалась, с ней исчезло и моё любопытство. Объявилась тревога. Я сделал несколько фотографий и уже собирался двинуться обратно к лифту, как случайно задел ногой зеленоватую панель, отчего та слегка приоткрылась.

И дрожащее пятно света расплылось по моей собственной кладовке.

В дыре над головой что-то зашуршало. Мне показалось, что в мозгу лопнул какой-то сосуд. В глазах потемнело, телефон выпал из рук. Я замер. Мелкая дрожь волнами била меня, тяжёлым хлыстом стегал ужас. И вдруг чуткий слух уловил знакомое жуткое сопение.

Чудом сдержав истошный вопль, я бросился в кладовку, вышиб дверь, разломав шпингалет с обратной стороны, выбежал в подъезд и помчался вниз по лестнице.

Артёма я ждал на лавочке напротив своего дома. Поглядывая на заколоченное окно межэтажья, я был готов к появлению за ним какого-нибудь бледного лица старухи или светящихся красных глаз, но ничего не появилось.

Артём приехал спустя несколько минут. В квартире мы долго не задерживались, собрали необходимые вещи и ушли.

По сей день мне не даёт покоя нескончаемый поток мрачных и скверных мыслей. И я не знаю, какая из них пугает больше.

Может, я боюсь существа, что смогло прогрызть себе огромную дыру в бетоне? Или реальности, в которой мужик-алкаш, бывший хозяин жилища, действительно не виноват в жестоком убийстве своей женщины? Что они увидели в кладовке?.. Кто вылез из тайного хода?..