Летом кузнец предпочитал работать на свежем воздухе. И так могло продолжаться до поздней осени. Рядом с мастерской он соорудил навес, поставил наковальню, пару столов. На стены у входа мужчина закрепил крючки с клещами, мешочками с гвоздями и прочими прелестями кузнечного дела. На столах по порядку были разложены стамески, зубила, кувалды, запасные мехи, подбойки. Осмэр трудился. А если не трудился – отдыхал, или ездил в город продавать изделия.
В то утро усатый крепыш проснулся поздно и не в самом лучшем расположении духа. Все валилось из рук. Ночь прошла в бессонном забвении. Негодяи успели сильно напугать простых людей. Повезло, что они уехали. Осмэр не был воином, но он и не был трусом. Возможно тот факт, что четверка мерзавцев ускакала восвояси, спас ему жизнь, потому как защищать себя, пусть и чем попало, мужчина твердо для себя решил.
Кузнец прикладывался по наковальне, изредка поглядывая на раскрасневшийся горн. Краем глаза он что-то увидел. По началу он не обратил внимания, пусть это что-то и приближалось. Лязг прекратился. Осмэр отложил в сторону щипцы, размял шею, покрутил молот, глянул вдаль. Со стороны леса с мечом в руках бежал какой-то оборванец. Осмэр насупился, и присмотрелся лучше. Странноватый чужак был весь в грязи и чем-то красноватом. Неужели кровь? Кузнец сильнее сжал инструмент, поскольку бродяга направлялся прямо к нему. Он несколько раз упал прежде чем добраться. А как только голодранец оказался у навеса, Осмэр решительно вышел вперед. Он допускал, что держащий в руках меч безумец без раздумий пустит в ход свое оружие, а потому как мог приготовился.
-Вурдала-а-к… – и обессиленный мужчина рухнул на землю…
Сложно выразить ту палитру чувств и эмоций, что испытывал деревенский ремесленник. С одной стороны он понимал, что в привычную обыденность и спокойствие с оглушительной скоростью ворвалась неразбериха, подпитываемая непониманием и бессилием честного люда. С другой – упавший буквально у самых ног ниц измученный человек, очевидно, не являлся причиной подобного положения дел. Судя по всему, он был лишь следствием развязанного не пойми как хаоса и сумбура.
-Или нет. – Высказался вслух кузнец.
Когда-то давным-давно – когда Осмэр был совсем юн и наивен, отец предупреждал отпрыска, что зло умеет принимать разные формы и обличия. Он рассказывал истории о том, как бандиты грабят караванщиков предварительно усыпляя их бдительность. По словам отца, происходило это следующим образом. Один из прощелыг с большой дороги представлялся невинной жертвой, нуждающейся в помощи. Он мог выглядеть запуганным и даже избитым, но на поверку все оказывалось куда прозаичнее. Актер театра смерти мог тянуть время, пока остальные участники спектакля занимали места согласно купленным билетам. Иногда он мог действовать куда более дерзко. Не редко у рыдающего на коленях бедняка внезапно оказывался предательский, но остро заточенный кусок железяки – длинной около тридцати сантиметров. Такое подлое лезвие могло храниться где угодно. Результат один. Жертвы подобных трагедий неизменно играли второстепенную роль, поскольку главные действующие лица – злодеи с, без всякого сомнения, нелегкой судьбой и тяжелым сердцем, оправдывали свои поступки несправедливостью бытия. Им просто не везло. Их вынуждала жизнь. Говоря о предсказуемом финале для мечтателей, избравших путь шантажа и убийств, он наступал, как правило, быстро но не всегда прогнозируемо.
-Перед дыбой и топором палача все равны. Ибо таков закон. – Заключил в конечном счете в тот солнечный день родитель Осмэра.
Как и было сказано ранее, кузнец испытывал сложную палитру чувств и эмоций. Застрявшее в чертогах разума воспоминание твердило ему – это капкан, засада, смертельная опасность. Можно называть это как угодно, но Осмэр явно чувствовал барабанящую в висках тревогу. Он осмотрелся, прислушался. Если не брать во внимание тихое сопение нуждающегося в помощи бродяги, то на улице царила тишина. Осмэр допускал, что мерзавцы могли обойти принадлежащие ему строения с обратной стороны. Сделав несколько шагов, он выглянул из-за одного угла. Потом проделав тоже самое, но в другом направлении, мужчина повторил маневр. Он даже прошел вдоль стены и осмотрел задний двор, понятное дело, не спуская глаз с вторженца. Лишь спустя какое-то время, когда сверкнула гостья из под небес, усач поднял несчастного на руки и понес в дом.
Он вошел в жилище когда землю накрыл сильнейший раскат грома, а по крыше застрекотали первые капли. Стоило растопить печь, и уложив своего уже гостя на набитый соломой тюфяк, мужчина так и поступил. Заплясал огонь. Стало теплее. Могло показаться, что наступил вечер – свет стал серым. Однако разразившийся страстью ливень, коих давненько не было в Табриэйне, намекал на то, что солнце скрылось за переплетением такого невероятного количества туч, что будь они боевыми кораблями, с их помощью можно было завоевать все северное побережье королевства. Вскоре шум водной стены заполнил собой все, как если бы боевым судам поступил приказ атаковать города, маяки, и рыбацкие деревни.
-Тише-е. Тише-е. – Склонился над незнакомцем Осмэр. Или незнакомцем он казался только на первый взгляд. Парень держался за руку, на которой красовалась измученная болотом диковинная перчатка, и иногда постанывал от боли. Осмэр прокручивал в голове – где он мог ее видеть. Зоркий глаз кузнеца скользнул по линиям испачканного лица, по скулам, сжатой челюсти, нахмуренному лбу, и вдруг озарение случилось. Сверкнула молния.
– Твою мать. – Округлились его глаза. – Ты же тот сыщик. – Чудовищной силы гром напомнил о взрыве и знамении. Один старожила как-то рассказывал Осмэру, даже пугал его, что когда темный владыка Амодей решится на свою самую главную авантюру, небо затянут черные тучи. Рэйнар не сможет пробиться сквозь завесу. Он будет яростно швырять молнии, чтобы разогнать зловещий покров. А после – реветь нечеловеческими раскатами так, что задрожит земля. В это время из под земли встанут те, кого давно забыли – души проклятых, жаждущие вернуться в мир живых и загнать все человечество в царство вечного сна.
В одной запрещенной книге сказано, что Амодей пришел к Луциану с предложением. Он отметил, что в мире мертвых становится тесно, что предков одолевает ярость на их потомков. Эта ненависть хлынет однажды в мир, что так рьяно защищает Рэйнар. И тогда начнется великий пир смерти…
Осмэр отвесил подзатыльник забулдыге тогда, пригрозив в следующий раз рассказать старосте душещипательную историю. Однако сейчас, во всяком случае на какую-то секунду, он даже поверил расказщику.
-Так. Прошу побыть здесь. Я сейчас… Сейчас… – Он открыл ключом сундук, нашел в нем дорожный плащ с капюшоном, и вышел на улицу…
Говоря о том, почему Монро потерял сознание, стоит упомянуть вновь образовавшийся перелом, а также сильную истощенность организма. Грисельд осуществил немыслимый рывок по заболоченной местности, и чудом не угодил в трясину снова. Второй такой раз мог оказаться фатальным, но у страха глаза, как известно, велики.
Монро пришел в себя в знакомом помещении утром следующего дня. В воздухе приятно пахло травами и ромашкой, а по шее скользнул ветерок из щели где-то в стене.
Вопреки книжным романам литературы ужасов, доступным для чтения в большинстве своем представителям знати, Грисельд Монро пережил, вероятно, самые леденящие кровь минуты своей жизни не глубокой ночью. Сумасшедший кошмар настиг его днем. Нити воспоминаний постепенно восстанавливались, рисуя в голове мозаику из картинок убийственной резни. Покрытый зеленоватым илом великан высотой не менее трех метров, возник буквально из неоткуда. Земляная глыба чем-то отдаленно похожая на человеческую фигуру, настолько стремительно вырвалась из трясины, что вряд ли хоть кто-то из присутствующих мог оказать сопротивление. «Если древние фолианты о чудовищах не врут, и смертным действительно суждено столкнуться с силами тьмы, то нам конец.» – Думал Монро.
Он, к слову, смотрел на правую руку радуясь, что боль ушла, а кисть и предплечье перемотали бечевкой. Зафиксированная конечность не успела срастись и похоже на то, что ситуация вернулась к исходной точке. К тому самому моменту, когда Грисельд со всей силы ударил Золотого жука прямиком в металлическую защиту. Шлем встретил костяшки с достоинством. Уродливая физиономия наемника не так давно тоже, казалось, встретила хитроумно разработанный кастет с достоинством, но костяшки нападавшего перчатка все равно не уберегла. Сама перчатка, пока доведенный до отчаяния мужчина пересекал болота, также буквально рассыпалась на глазах…
