В эту цифру входят два года непосредственной службы в армии, затем так называемая служба в запасе трех категорий. По первой категории — шесть лет, по второй — двенадцать и по третьей четыре года. Всего двадцать четыре года действительной службы. И в сорок шесть лет служба завершена, по достижении этого возраста тебя окончательно вычеркивают из всех призывных списков.
— В сорок шесть? — Удивленно переспросил я.
— Именно, ведь здесь призывают на службу с двадцати двух лет, шестого сентября.
— И, что даже известна дата.
— Разумеется, а разве в СССР не так? Дело в том, что в армии много военных советников из союза, да и вооружение большей частью поступает именно оттуда. Поэтому я не удивлюсь, что здесь многое происходит так же как в СССР.
— Конечно не так. Там призывает дважды в год. Весной и осенью.
— Здесь несколько иначе. Эта дата приурочена к какой-то заповеди из книги пророка, если есть желание можешь попытаться найти ее, или же обратиться к местному имаму, он тебе подскажет.
— Отправиться в армию и в двадцать два тоже не самый лучший выбор.
— Да не грозит тебе никакая армия. Успокойся. Дело в том, что из восьми годных к службе парней, призывают чаще всего одного, реже двух человек. Хотя рвутся туда, как минимум десять.
— Рвутся в армию? Тетушка Зарина, вы ничего не путаете. В союзе уже давно ищут способы как избежать призыва в армию отыскивая знакомства, придумывая себе всевозможные болезни. А здесь прямо рвутся?
— Понимаешь. Есть большая разница, между СССР и Афганистаном. Это тебе повезло в том, что была возможность работы с самого твоего появления здесь. А ведь заметь, большинство твоих сверстников, до сих пор довольствуются случайными заработками здесь в Бахараке, многие просто поразъехались по стране в поисках работы, а другие влачат полуголодное существование. А армия, как бы то ни было, хотя бы на два года, обеспечивает соискателя, гарантированной едой, крышей над головой, и возможностью бесплатного получения, хоть какой-то профессии. Пусть не всегда нужной в гражданской жизни, но тем не менее. К тому же есть некая вероятность, что твои усилия не пропадут даром, тебя заметят и ты получишь унтер-офицерское звание. Конечно это довольно редко, но тем не менее случается.
— А, как же ваш сын?
— Здесь другое. Он с самого детства мечтал стать военным и потому после сдачи выпускных экзаменов в средней школе поступил в сержантскую школу. Правда, чтобы поступить туда нужно сдать вступительные экзамены. А для этого необходимо как минимум шестилетнее образование, то есть средняя школа. Там тоже, как и на гражданке, учатся два года, а после получив звание сержанта отправляются либо на службу в армию, либо в полицию, либо в пограничную стражу. С недавнего времени, она тоже именуется полицией. К тому же в отличии от простого солдата, получающего денежное довольствие в размере двадцати афгани, из которых большая часть оседает в карманах начальства, сержант получает вполне приличную зарплату. От тысячи афгани, после присвоения первого звания и до двух с половиной тысяч после получения звание старшины. Мой сын, на момент гибели, находился в звании старшего сержанта — «сарпаркмышр». И его денежное довольствие составляло полторы тысячи афгани. По закону, в случае гибели единственного сына, и отсутствии другого мужчины в семье, матери выплачивается пожизненная пенсия, составляющая тридцать процентов, от денежного довольствия сына. Но только, если он погибнет в бою. Поэтому я и получаю ежемесячно пятьсот афгани. Даже если я доживу до пенсионного возраста, и мне назначат пенсию по старости, эта пенсия все равно сохранится. И тогда наверное я сразу же разбогатею.
Наиболее подготовленным, грамотным солдатам срочной службы после окончания специальных, продолжительностью в 2–3 месяца курсов, которые организовывались по мере необходимости при подразделениях и частях, могло быть присвоено звание ефрейтора — «далгеймышр». Лица, получившие это звание, использовались, как правило, на должностях командиров отделений. В афганской армии их было принято относить к так называемым войсковым сержантам, хотя таковыми, если иметь в виду их воинское звание, они не являлись. Общая продолжительность обязательной военной службы войсковых сержантов, как и солдат, составляла два года. Другими словами, попавший в армию призывник, старался выслужиться, чтобы получить начальное сержантское звание, а после его получения, мог надеяться еще на два года службы, командиром отделения, получая при этом, уже вполне приличное содержание. Плюс к этому, разумеется запуская руку в карман обычному срочнослужащему, изымая из его содержания деньги, то на подношение начальству, то штрафуя его за неряшливый вид, или какую-то провинность. И если все складывалось удачно, то по окончанию службы, он увольнялся в запас, вполне обеспеченным, по местным меркам человеком. Денег обычно хватало и на постройку дома, и на женитьбу, и возможно на что-то большее.
Кстати, окончивший сержантскую школу, имел право поступить в высшее военное училище. Причем не обязательно именно в Афганистане. Многие военнослужащие, которым позволяли средства на это, отправлялись на продолжение учебы, например, в СССР, в Иран, или же в Саудовскую Аравию. При этом направление больше зависело от величины подношения начальнику сержантской школы, нежели от оценок, полученных во время учебы. Сумма подношения, была известна уже перед началом выпускных экзаменов. Когда их сдавал мой сын, отправка на учебу в СССР, как самое недорогое место для получение высшего образования, стоила пять тысяч долларов. У нас тогда не было таких денег. А после сына убили при разгоне какого-то бунта в одной из южных провинций.
Чуть позже узнал еще одну интересную подробность. Оказывается, призванный на службу солдат, обязан иметь при себе собственный матрац, одеяло, подушку, и комплект повседневной гражданской одежды. Армия ничего этого не предоставляет. Постель нужна для того чтобы было где-то спать, а гражданская одежда, для выхода в город в выходные и праздничные дни, а также в ней увольнялись в запас.
В соответствии с установленными нормами довольствия рядовой состав на весь срок службы получал один комплект зимнего обмундирования (мундир, шаровары, шинель и утепленную фуражку) и одну пару летнего обмундирования (ботинки, гетры, нижнее белье, ремень). Обмундирование и снаряжение изготовлялись из низкокачественных материалов местного производства и поэтому быстро приходили в негодность, не выдерживая принятых сроков носки. В связи с этим внешний вид солдат афганской армии всегда оставлял желать лучшего. И что самое интересное это служило основанием для дополнительных поборов, со стороны их командиров.
В общем, армия мне не грозила, но даже если и окажется, что меня призовут, то я по закону, имел право предоставить вместо себя заместителя. То есть любого мужчину моего возраста, который пойдет служить вместо меня. Чаще всего, в этом случае, благодарность шла именно от заместителя, нежели от того, кто искал себе замену. А пока, я начал неторопливую, но тщательную подготовку к дальнейшему путешествию. То, что я не останусь здесь на всю оставшуюся жизнь мне было уже давно понятно. Хотя, положа руку на сердце, я устроился свою жизнь здесь, гораздо лучше любого аборигена моего возраста. Я хорошо питался, можно сказать ни в чем себе не отказывал, имел приличную работу, с достаточно высоким заработком, собственный автомобиль, и даже заработал кунью — прозвище, гораздо раньше, чем любой мой ровесник, что дало мне гораздо большее уважение, а следовательно и заработок, чем любому из них. Сейчас, я на равных, мог обсуждать любые дела со взрослыми, уважаемыми людьми, в то время, как любой молодой человек будет просто молчать, потупив свой взгляд, а после со всех ног бросится исполнять то, что ему будет приказано старшим.
Совсем недавно неожиданно отметил для себя, что свободно общаюсь на практически любом местном языке. В принципе, ничего удивительного в этом нет, если даже дети, почти с самого рождения говорят и на языке семьи, который по местным обычаям стараются сохранить, и на одном или обеих официальных языках Афганистана, которыми выступают Дари и Пушту. Тот же английский имеет гораздо меньшее распространение, чем местные языки, хотя территория Афганистана, некогда и была Британской колонией. Вот и получается, что живя здесь и общаясь в быту и по работе со многими представителями местных национальностей, я достаточно свободно освоил разговорную речь. Если учесть, что тот же Дари сильно распространен в восточном и северном Иране, все это пойдет только в плюс мне при дальнейшем путешествии на запад.
