— Ну, молодой человек, — с легкой иронией в голосе произнес Князь, — версию Мелисенты я уже слышал. Неплохо бы услышать вашу.
— Я ее люблю, — ответил Войцех, — это все, что имеет значение. В остальном – я доверяю всему, что Мелисента расскажет.
— Она не рассказала о том, что ты собирался ее обратить, — недовольным голосом произнес Фионнбар, — и о том, что ей угрожали – тоже. Я не думаю, что это хорошая идея – скрывать от меня правду.
— Я ничего не пытаюсь скрыть, — возразил Войцех, — но, на мой взгляд, намерения, не осуществленные не потому, что не представилось возможности, а потому, что от них отказались, не стоят того, чтобы их обсуждать. Тем более делать выводы.
Он заметил, что Князь перешел на «ты», и это придало ему смелости, вселив надежду на благополучное завершение разговора.
— Что бы с ней стало, если бы я не остановился? – прямо спросил Войцех, которого до дрожи пугал ответ. Но он должен был знать.
— Ты просто убил бы ее, — спокойно ответил Фионнбар, — возможно, это было бы к лучшему. Ее душа возродилась бы в другом теле и пробудилась вовремя. Этот Бельтайн был ее крайним сроком. Но что сделано, то сделано. И я, вероятно, должен быть тебе благодарен за то, что она снова с нами. Теперь ее долг – занять свое место в Сидх Меадха.
— Нет, — сказала Мелисента, и Войцех понял, что этот ответ он уже слышал.
Девушка чуть придвинулась к нему и вложила свои тонкие пальчики в его руку, словно ища поддержки. Но Войцех ощутил, как от ее прикосновения в него потоком течет сила и уверенность.
— Нет, — поддержал он Мелисенту, — я дал ей слово, что не покину ее и не отпущу. И я его сдержу, чего бы мне это ни стоило.
— Будь на твоем месте обычный смертный, — покачал головой Князь, — все было бы намного проще. Домик в ближайшем к Сидху поселке, и живите себе долго и счастливо. Или сколько получится, и как сумеете. Но… Ты хоть понимаешь, что ее тело подвластно возрасту и смерти?
— Я знаю, — Войцех чуть крепче сжал руку девушки, — и я буду любить ее такой, какой она станет в каждый следующий день своей жизни. А потом… Я подожду. И найду ее снова. И буду рядом. Потому что я узнаю ее под любой личиной.
— Но она может быть совсем не похожа на ту, которую ты видишь сейчас. И вовсе не обязательно, что она полюбит тебя снова, даже если вспомнит.
— Так тому и быть, — кивнул Войцех, — но я принял решение, и ничто не заставит меня отступить от него. Даже княжеский гнев.
Фионнбар перевел взгляд на дочь. Мелисента сидела прямо, чуть побледнев, но глаз не отвела.
— Я сделала свой выбор, отец, — тихо сказала она, — на этот раз я не отступлюсь.
— На этот раз… — насмешливо протянул Князь, поглядев на Войцеха. Но тот пропустил сарказм мимо ушей.
— Мне все равно, как Принцесса прожила свои предыдущие жизни, — сказал он, — она моя невеста, и мы собираемся пожениться, как только вернемся из путешествия.
— Серьезно? – рассмеялся Фионнбар. — Вряд ли у вас это получится. Она тебе ничего не объяснила?
Мелисента испуганно поглядела на отца.
— Я… Нет. Я не думала, что речь идет о… Мы просто собирались пожениться.
— Может, мне кто-нибудь, наконец, объяснит, в чем дело? – сердито спросил Войцех.
Князь Фионна вздохнул и кивнул головой.
— Моя дочь, Принцесса Мелисента ап Фионнбар, не может выйти замуж. Она – Дева. Это ее судьба, и такой она должна оставаться навек.
Войцех слегка опешил от услышанного. Он плохо себе представлял, как ему объяснить Князю, что со своими требованиями к дочери тот безнадежно опоздал.
— Я… Мы…. Черт!
— А, ты об этом? – усмехнулся Фионнбар. — Оставь свою мораль церкви, мальчик. Вы на Бельтайн так тряхнули Грезу, что слышно было до самого Эрина*. Я потому так быстро и ощутил ее пробуждение. Не уверен в последствиях, учитывая твое, мягко говоря, необычное состояние, но думаю, что это лучше, чем все последние годы, когда Принцесса не могла благословить весну.
— Тогда я вообще ничего не понимаю, — вздохнул Войцех.
— Мелисента – Майская дева. Это ее место в Пантеоне, ее роль. То, как видят ее те, кто верит в наше существование, кто просит нашего благословения и помощи. Ты, верно, получил неплохое классическое образование. Много ты знаешь о личной жизни греческих Богов?
— Кое-что.
— А чем они занимались в то время, которое не нашло отражения в мифах? Гера – жена Зевса, потому что тысячи и миллионы людей так считают. И даже те его возлюбленные, о которых известно из мифов, попали в них не случайно. Вы можете оформить свидетельство о браке в любой момент, если это создаст вам удобства в настоящем, но это не изменит того, что в глазах тех, кто верит в Принцессу дома Фионна, она останется Девой. Для того, чтобы это изменить… Нет, ничто этого не изменит.
Князь поднялся и сделал шаг к Мелисенте, протягивая ей руку.
— Идем. Твоя мать, Княгиня Уна, не может покинуть Сидх, она слишком глубоко ушла в Грезу. Тебя ждут. Если тебе это так важно, можешь забрать своего друга с собой.
— Я никуда не пойду! – воскликнула Мелисента. — И Войцех останется здесь. Там, где он нужен. Там, где он на своем месте. Он не игрушка, которую ты по своей милости позволяешь мне завести. Он – мой возлюбленный, и мое место рядом с ним.
— Довольно! – Фионнбар грозно сдвинул брови и в комнате потемнело. Запахло грозой.
— Если ты попытаешься меня принудить, — тихо сказала Мелисента, — я стану такой, как Войцех.
Князь сухо рассмеялся.
— Пустые угрозы. Я вижу его насквозь. Он никогда на это не пойдет.
— Он не единственный, кто может это сделать, — ответила Мелисента.
Войцех с ужасом и гордостью смотрел на нее. Ему не верилось, что она решится на столь отчаянный шаг, но он решил промолчать, памятуя слова Картера.
Фионнбар снова опустился в кресло, и на его лице отразилась смертельная усталость.
— Делай, как знаешь, Принцесса. У меня есть все время мира. Я подожду, пока ты проживешь эту жизнь. Мы допустили ошибку при твоем вселении в это тело. Кто мог предположить, что эта молодая женщина, похожая на Княгиню Уну, окажется всего лишь американской туристкой, решившей из любопытства прогуляться к Зачарованным холмам? В следующий раз мы внимательнее выберем тебе смертных родителей. И я не допущу, чтобы вы встретились в твоей следующей жизни. Этой вам будет довольно. И это мое последнее слово.
Князь снова поднялся, собираясь уходить. Мелисента молчала, опустив голову. Но Войцех остановил Фионнбара.
— Мой друг, Фьялар Бруниссон, пришел сюда из Асгарда. И его… — Войцех заколебался, как назвать Делию, — невеста тоже. Один и Локи, оба, пытаются завладеть умами смертных, потому что, по их мнению, близится Рагнарек. Волки забывают давнюю вражду с Сородичами. Мертвые Валькирии ищут союза с Ассамитами. Мир меняется на глазах, Князь. Возможно, Принцессе не придется ждать следующего рождения. Если все пойдет, как задумано, врата в Авалон могут открыться уже скоро.
Фионнбар ап Лугг смерил вампира долгим взглядом, словно вытряхивая все потаенные мысли, оценивая их, раскладывая по полочкам в своих планах. Медленно кивнул.
— Пожалуй, я хотел бы встретиться с твоим другом, Войцех. Нам есть о чем поговорить. Я надеюсь, что Мелисента в скором времени овладеет Гламуром достаточно, чтобы входить в Грезу в любом месте, где люди о чем-то мечтают, и сможет встретиться с Княгиней. Я подумаю над твоими словами. И дам ответ. Потом. А пока – пусть все идет, как идет.
Он подошел к Мелисенте и обнял ее. На этот раз девушка улыбнулась и подставила лоб под отцовский поцелуй.
Войцех тревожно посмотрел на часы. Близился рассвет.
— Я забрал слишком много вашего драгоценного времени, дети мои? – усмехнулся Князь, — ну что же, за столь радостные известия вы заслужили небольшой подарок. У вас есть три часа до рассвета.
Войцех в недоумении посмотрел на него, но Князь уже скрылся в темной дымке, заволакивающей зрение.
Туман заклубился, сгущаясь, сливаясь в розовато-серый камень скалы, сверкающий мириадами блестящих точек кварцевых вкраплений. В узком входе грота виднелось ночное небо в крупных звездах. У дальней стены вода из перламутровой чаши стекала в водоем, выложенный розовой мраморной плиткой. Пол, укрытый толстым слоем изумрудного мха, манил прилечь на мягкое ложе.
