Деревья на холме росли ровным кругом, и на каждом из них, на высоте десяти футов, ветви сплетались, образуя причудливые формы «бейли», древесных домов. Между домами провисали сплетенные из травы мостки, чтобы забежать в гости к соседу на землю спускаться не приходилось. Деккиро свистнул в два пальца, из ближайшего бейли упала веревочная лестница. Из круглого проема, заменяющего и дверь, и окно, показалась любопытное личико Баллы.

— Долго вас не было, — сказала девушка, скорчив капризную рожицу, — я уже волноваться начала. Времена настали неспокойные. Вот и Нёкки говорит…

— И ты туда же, — скривился Деккиро, — разносишь дриадские сплетни. Народ мутишь.

— Нёкки говорит, — продолжила Балла, словно не замечая неудовольствия брата, — что это вовсе и не птица была. Она не живая. Железная.

— Ну, час от часу не легче, — рассмеялся альв, — у кого же есть столько железа? Даже Вёлунд не обладает подобным богатством.

Биггвир нахмурился.

— У людей, — тихо сказал он, — у людей есть много железа.

— Скажешь тоже, — рассмеялась Балла, — откуда тут взяться людям? Барьер стоит вот уже тысячу лет. И за это время сюда не забрел ни один, даже самый любопытный охотник. Завеса надежно скрывает Холм.

Биггвир не ответил, прислушиваясь к стремительно приближающемуся гулу.

— Наверх, — он решительно подтолкнул друга к веревочной лестнице, — прячемся!

В тот самый миг, как альвы вскочили в бейли, втянув за собой лестницу и прикрыв вход сплетенной из ветвей дверцей, над Холмом показался вертолет.

***

— И что ты решил? – спросила Уна.

Княгиня сидела в золоченом кресле, сплетенном из цветущих ветвей шиповника. Лепестки из розового граната, серединки – алые рубины. Винно-красный бархат платья подчеркивал белизну ее кожи и темный шелк волос. Синие глаза пристально смотрели на Князя, словно пытаясь проникнуть в самую глубину его помыслов.

— Я выслушаю его, — вздохнул Фионнбар, — хотя мне это упорство не нравится. Мелисента его любит. Если он погибнет, ее сердце будет разбито. На этот раз…

— На этот раз ее душа едина в своей двойственности, — заметила княгиня, — девочка любит его в обоих мирах. Такого еще не случалось. И она в него верит.

— Этого может не хватить, — покачал головой глава Дома Фионна, — и даже твоей воли может быть недостаточно. Мне придется дать ему испытание, которое не выдержал бы ни один смертный. Я не могу обойти закон.

— Тебя никто и не просит, — возразила Уна, — но у него должен быть шанс. Это и есть Закон.

Князь не ответил, вглядываясь в пляшущее в глубоком камине, выложенном речным камнем, пламя. В его отблесках ему почудилась кровь. Но чья? Этого он не знал.

— Пусть приходят, — решил он, — я выслушаю его просьбу и дам ему шанс. Но если…

— Не будем об этом, — мягко сказала Уна, — не накликай беды, пока она не придет сама. А может, и стороной пройдет. Я же говорю тебе, на этот раз…

— Любовь настоящая, — закончил за жену Князь.

Уна благодарно улыбнулась супругу и поднялась с кресла. Здесь, под Холмом, ее силы хватало, чтобы свивать в Грезе целые миры, где четыре луны водили разноцветный хоровод по зеленому небу, а облака плясали вокруг под музыку звезд. Но душа Княгини Фионна истосковалась по настоящему небу, по свету живых звезд и свежему ветру. И она направилась к выходу из Холма, чтобы хоть краем глаза взглянуть на мир, закрытый для нее после возвращения из Авалона.

Фионнбар последовал за ней, тихо вздыхая. За долгие века его любовь к Уне не только не угасла – она разгорелась ровным сильным пламенем, и ее тоска передавалась ему, заставляя его сердце сжиматься от боли.

За порогом Сидха ночь дышала ароматами трав и ночной фиалки. Звезды сияли на синем бархате неба, как глаза бессмертных Ши. Ветер шевелил черные волосы Уны, сливая их с ночной мглой.

Фионнбар подошел к ней сзади и легонько положил ладони на плечи.

— Мир меняется, любимая, — шепнул он, — каждый век. Каждый день.

— Каждую минуту, — улыбнулась Княгиня и шагнула в ночь.

70. Трасса I-55 S. Иллинойс. Войцех. Фьялар/ Бронкс. Нью-Йорк. Екатерина

— Убери, пожалуйста, руку, — спокойным голосом произнес Войцех.

— Я только хотела проверить… — извиняющимся тоном начала Мелисента, отдергивая руку с колена Шемета.

— Что? Как скоро у меня срастутся кости после аварии? Скоро. Но будет больно. И машина не регенерирует.

Мелисента сложила руки на коленях с видом примерной школьницы и с обиженным лицом уставилась на темную трассу, стремительно убегающую назад из-под колес.

Войцех обреченно вздохнул.

— Если ты допустишь, чтобы с тобой случилось… что-нибудь непоправимое, всю следующую жизнь, от младенчества до старости, проведешь запертой в подвале у сумасшедшего вампира, как в фильмах ужасов.

Мелисента взглянула на него с виноватым видом.

— Прости, я не подумала.

— Твоя проверка дала положительный результат, Принцесса, — улыбнулся Войцех, — пожалуй, мы прибавим скорость и оторвемся. У нас будет минут пятнадцать.

— Я не это имела в виду.

— Поздно, — хищно усмехнулся Шемет, вдавливая педаль газа.

— Псих!

— И не говори, что тебе это не нравится.

Мелисента молча кивнула и нажала на кнопку, поднимая перегородку, отделяющую кабину от салона автодома.

Мерседес-Интерстейт стал неожиданным подарком от Малдавис. Вернее, от всего ночного сообщества Чикаго, в благодарность за деятельное участие группы в городской политике. Подарок, впрочем, выбирал сам Фьялар. После всего случившегося гному стало очевидно, что Мелисенте в автозаке, где разместились остальные вампиры, не место. Запирать девушку от рассвета до заката, не давая ей возможности выйти, не подвергая опасности спящих Сородичей, было не только жестоко, но и неразумно. А оставлять Войцеха надолго одного Мелисента категорически отказывалась. Поэтому отъезд решено было отложить до вечера, пока машину спешно переделывали под нужды ее новых обитателей, и Войцех сам сел за руль, чтобы не сбивать график отдыха водителей-гулей.

— Что ты делаешь?

Мелисента повернула сиденье в сторону салона и выбралась из кабины, направляясь к дивану у правой стенки трейлера.

— Экономлю твое время, — заявила она, с грохотом раскладывая диван и стягивая через голову рубашку. Верхняя пуговица с треском отлетела и запрыгала по гладкой поверхности откидного столика.

Войцех чертыхнулся и уложил стрелку спидометра вправо. Трасса понеслась навстречу, сливаясь в темный туннель.

— Куда это они? – спросила Делия, когда Мерседес обогнал их, скрываясь в темноте ночи.

— Куда обычно, — пожал плечами Фьялар, — мы их еще нагоним. Или перегоним. Зависит от того, как долго парень продержится, прежде чем остановить машину.

— С трассы не свернут, — философски заметила Делия, включая ноутбук.

Через пять минут девушка недовольно захлопнула крышку.

— Мне это не нравится, — нахмурилась она, — никаких сведений о Сан-Луи. С трудом нашла, кто там у них на престоле. Джехид Дель Монте. Предсказуемо – Вентру. Непредсказуемо – всего двадцать лет, как у власти, а при этом никаких душераздирающих историй о том, куда они дели предыдущего Принца, Александра Варгоса. Между прочим, пятое поколение, Древний Рим. Не думаю, что он уступил место без боя.

— Надеюсь, нам эти сведения не пригодятся, — Фьялар говорил не слишком уверенно, — дадим концерт и двинемся дальше.

— Продолжай надеяться, — саркастически заявила Делия, — у нас есть время до рассвета на оптимизм. Утром уже будем на месте.

Несмотря на ночное время, движение на трассе было довольно плотным. По большей части грузовики и фуры, коммерческие транспортировки. Войцех, слегка подстегнувший свои реакции Ускорением, легко лавировал в транспортном потоке. Наконец, воспользовавшись открывшимся просветом, он вывернул Мерседес на обочину, сминая зеленую поросль молодой кукурузы на простирающемся чуть не до самого горизонта поле. Выключил фары и опустил защитные чехлы на окнах кабины.