Туннель вывел их на большую, прекрасно освещённую парковку, вырубленную в скале глубоко под Нью-Йорком. Дрю последовал за девушкой по лабиринту выложенных плиткой коридоров.

Наследница обратила внимание Дрю на коридор, ведущий в обширное, ярко освещённое помещение.

— Это завод номер один, Стивен. Самый большой из шести заводов по производству синтетических продуктов нашей компании, — сказала она ему.

— Можно мне посмотреть? — нетерпеливо спросил Дрю. — Я всегда хотел увидеть одну из больших трансмутационных установок.

Глория рассмеялась.

— По правде говоря, я сама никогда её не видела, хотя часто бывала здесь, в конторе отца. Значит пойдём — полагаю, мой долг разок взглянуть на источник семейного богатства.

Они прошли по коридору и оказались в похожем на пещеру помещении, таком огромном, что Стивен Дрю разинул рот от восхищения. Оно было триста футов в ширину и тысячу футов в высоту и простиралось более чем на милю. В нём находилась гигантская линия сверкающих камер, труб и механизмов.

К Глории торопливо подошёл главный техник и почтительно прикоснулся к кепке. Очевидно, её внешность была хорошо известна всем.

— Мы хотим осмотреть производственную линию, — холодно проговорила девушка.

— Я буду рад показать вам её, мисс Шейн, — быстро сказал техник. — Сюда, пожалуйста.

Он указал на огромный металлический трубопровод, который проходил сквозь каменную стену и соединялся с высокой кубической камерой в начале линии.

— Морская вода постоянно поступает через эту трубу, — объяснил он, — в эти камеры. Там она быстро дистиллируется для удаления всех солей и примесей, а затем преобразуется в чистый водород и кислород с помощью мощных установок электролиза. Водород идёт дальше по этим большим белым трубам, и это основа всего последующего процесса.

Он провёл пару по мосткам к месту, где сорок водородных труб вели во множество массивных пузатых камер из свинца.

— В этих камерах, — объяснил техник, — водород преобразуется в сорок различных элементов путём искусственной трансмутации. Процесс, по сути, идентичен в каждой камере. Он включает в себя увеличение атомного номера атомов водорода.

Мужчина украдкой взглянул на Глорию.

— Поскольку я полагаю, что вас не сильно заинтересуют научные подробности, я просто вкратце расскажу о процессе. Водород — простейший из химических элементов, имеющий в своём ядре один положительный заряд и один электрон. Если добавить ещё один положительный заряд и ещё один электрон, он превратится в другой элемент — гелий. Именно таким атомарным синтезом мы превращаем простой водород в более сложные элементы.

Он указал на тонкие прозрачные стальные трубки, по которым тонкая струйка серого порошка поступала в верхнюю часть каждой «камеры атомного синтеза».

— Этот серый порошок — траниум, не так ли? — воскликнул Стивен Дрю.

Он узнал этот минерал.

— Так точно, сэр, — сказал техник. — Траниум, радиоактивный элемент, встречающийся только на Марсе, он необходим для процесса атомного синтеза. Это связано с тем, что при распаде траниума образуются субатомные частицы, всегда состоящие из пар — одного нейтрона и одного электрона. Когда такая пара присоединяется к атому водорода, она добавляет дополнительный электрон и дополнительный заряд к ядру, и атом водорода, таким образом, становится атомом гелия. Добавление пяти пар превращают атом водорода в атом углерода. Таким образом, мы можем синтезировать сорок элементов, поскольку количество пар, образующихся при распаде траниума, можно точно контролировать.

Он показал им трубы, которые шли от сорока атомных синтезаторов к большим ретортам, похожим на котлы.

— Вновь синтезированные элементы автоматически поступают в эти большие реторты в нужных количествах для образования органических соединений, из которых состоят белки, углеводы и другие пищевые компоненты.

Стивен Дрю с удивлением смотрел на потоки густого желе, непрерывно вытекающие из гигантских реторт по толстым трубкам.

— Дальше расположены финишные машины, которые добавляют искусственные ароматизаторы и красители в желе из синтетических продуктов, — объяснил техник.

— У нас нет времени смотреть дальше, Стивен, — перебила Глория Шейн. — Не будем заставлять отца ждать.

Она повернулась к поклонившемуся ей технику. Дрю торопливо поблагодарил его и последовал за ней.

— Вам не наскучила вся эта наука? — улыбнулась она. — Мне — да.

— Нет, я был очень впечатлён, — задумчиво признался Дрю. — Эти огромные машины, производящие продовольствие для миллиардов людей — это дало бы огромную власть любому человеку, который получил бы монополию на такое производство.

Глория провела его по лабиринту коридоров, выложенных блестящей плиткой, в ярко освещённый муравейник подземных офисов. Подобострастный секретарь впустил девушку и её спутника в охраняемый кабинет.

— Глория, ты не говорила мне, что придёшь сегодня! — воскликнул Винсент Рискин, подходя к ним.

Затем молодой вице-президент заметил Дрю и нахмурился.

— О, так ты пришла с ним.

Дрю напрягся. Ему не понравился высокомерный молодой чиновник.

Рискин коротко кивнул в сторону второго кабинета.

— Мистер Шейн ждёт вас, Дрю.

Когда молодой человек вошёл в роскошный офис, Джаред Шейн встретил Дрю смущённой улыбкой.

— Дрю, боюсь, у меня для вас плохие новости.

Сердце Стивена Дрю упало.

— Ваши директора не согласились помочь мне с правительством, чтобы сохранить мою концессию?

— Они не захотели этого делать, — признался магнат. — Видите ли, Рискин и некоторые другие считают, что мы должны принять предложение Бардина и продать компанию. Они говорят, что если мы выступим против Бардина в вопросе о вашей концессии и проиграем ему, он сможет легко вытеснить нас.

— Но вы не можете позволить Бардину получить монополию на синтетические продукты питания! — искренне возразил Дрю. — Вы сами сказали, что было бы злом, если бы такой человек, как он, получил абсолютный контроль над продовольственными запасами всей Земли.

— Да, это идёт наперекор моей совести, — с тревогой пробормотал Джаред Шейн. — И всё же Рискин и другие правы в том, что есть опасность потерять всё.

Магнат задумчиво замолчал, его лицо выражало глубокую озабоченность, когда он смотрел мимо Дрю на отделанную серебряными панелями стену кабинета.

— Есть одно возможное решение, — пробормотал он наконец. — Я мог бы убедить других поддержать вас в этой борьбе, если бы они были уверены, что вы продолжите поставлять нам траниум. Помните, что Бардин контролирует почти все другие источники траниума через свои подставные компании.

— Я, конечно, согласен продавать траниум только «Трансмутации»! — с готовностью предложил Дрю.

— Мы могли бы зарегистрировать ваш рудник по добыче траниума в качестве дочерней компании «Трансмутации», — задумчиво продолжил Шейн. — Таким образом, ваш рудник юридически стал бы частью нашей компании, и мы могли бы обратиться к правительству и решительно возразить против отзыва концессии. Правительство вряд ли лишит нас нашего единственного источника траниума.

— Сделать мой рудник дочерней компанией «Трансмутации»? — повторил Дрю. — Вы имеете в виду, что моё право собственности перейдёт к вашей компании?

— Вовсе нет, мой мальчик, — заверил его Шейн. — Видите ли, ваш рудник будет зарегистрирована как дочерняя компания, но вы будете владеть всеми её акциями. Единственным ограничением для вас будет соглашение о продаже траниума только нам.

Надежды Стивена Дрю на положительный исход дела возросли.

— Да ведь это решило бы всё! Как вы думаете, все ваши директора согласились бы с этим?

Джаред Шейн сжал челюсти.

— Дрю, я собираюсь заставить их согласиться на это или уйти в отставку. Я принял решение. Я не позволю этому негодяю Лукасу Бардину получить монополию, которая позволит ему наживаться за счёт всех людей на Земле. Таким образом я собираюсь бороться с ним!