Я вот – нет.

Немой молчит, словно и не слышит мой вопрос. Глаза его полуприкрыты, рожа каменная…

И я уже не надеюсь на ответ, когда внезапно…

– Мне нужна… – его голос тихий, хриплый, и я удивленно вслушиваюсь, потому что редко такое бывает: Немой разговаривает! Можно отмечать это событие в календаре, блять. – Мне нужен… Шанс.

О, блять.

Молчал-молчал и выдал. Нихера не понятно, но очень интересно.

– На что шанс? Какой? – уточняющие вопросы пропадают в дыме кальяна. Немой, словно осознав, что слишком что-то разговорился, прячется за густым облаком.

А затем и вовсе встает и молча спрыгивает с небольшого подиума, на котором расположены диваны лаунжа.

Я, нихрена не поняв из его внезапных откровений и телодвижений, на автомате следую в кильватере, держа в виду слоновью тушу, легко прорубающую толпу.

Интересно, куда так прется?

Вижу, что он неожиданно замирает на месте, словно встретил кого-то знакомого, но кого, не вижу из–за его габаритов.

А через мгновение я забываю про Немого, потому что глаз улавливает знакомые радужные переливы…

Топаю туда, вглядываясь в толпу…

И вижу охренительную по своей наглости картину!

На моих глазах мелкую Радужку трясет какой-то отморозок, да так, что разноцветные волосы мотаются, словно ленты на ветру! Не успеваю среагировать, просто ускоряюсь, в глазах тоже радужные ленты… И наблюдаю, как к девчонке и тискающему ее уроду кидается непонятно, откуда тут нарисовавшаяся Алька и сходу получает по лицу. Охуеть…

Пока я охуеваю, появившийся из толпы Немой блокирует второй удар ублюдка, воюющего с бабами, направленный на все ту же бедовую Альку, а затем со смаком пиздит соперника на полу. Оно понятно, после удара Немого на ногах могут устоять единицы, и этот стероидный качок явно не из их числа.

Радужка кидается к месту событий, но я уже выхожу из комы, бегу к ней и перехватываю в самый последний момент, потому что нечаянно может попасть под стрелу. Немой – это машина, он не затормозит…

А мелкая, но жилистая и бешеная совершенно девчонка, ругается, рвется из моих рук, кажется, толком не понимая, кто ее держит.

Перехватываю поудобней, с неожиданным кайфом ощущая тонкость талии и одуряюще сладкий запах радужной макушки.

– Пусти! – пищит боевая шмякодяка, выворачиваясь изо всех сил, – пусти! Я ему глаз на жопу! Я ему!..

Ох, и язык грязный… Кайф…

Держу крепче, что-то бормочу про “успокоиться” и “Немой сам решит”, но тут слышу крик Альки, поворачиваюсь и очень даже вовремя!

От дальнего лаунжа к нам бегут ребятки, и явно не просто поздороваться!

Немой сильно занят наказанием урода, распускающего руки на девчонок, а потому я, аккуратно поставив Радужку на пол, наставительно говорю ей:

– Стой тут, коза.

Не факт, что послушается, но все же…

После чего свистом обращаю внимание увлекшегося Немого на новые задачи.

И радостно разминаю ладони.

Вечер перестает быть стремным, и мне это в кайф!

А!

Еще и Радужка смотрит!

Отлично просто!

Столько плюсов за один раз!

– На выход, засранцы, – пожилой мент в расходящейся на пузе форменной рубашке показательно звенит ключами и кивает нам с Немым на дверь.

Мы, естественно, уговаривать себя не заставляем, шустро выметаемся, недоумевая, чего это такое приключилось.

Нас выпускают? Переводят? Или в пресс-хату посадят? Хотя, какая тут у них пресс-хата… И какой смысл нас прессовать? Разве что, чтоб отомстить за нечаянное наступление на лицо одного из вязавших нас накануне ментов.

Ну так это он сам виноват, ноги слабые, взял и упал…

На выходе нам отдают личные вещи, причем, реально все, и карточки, и даже тот небольшой налик, что был при нас.

– А в честь чего помилование? – ерничаю я привычно, распихивая по карманам шмот.

– Радуйтесь, что у ваших девок папаша такой серьезный, – лениво делится мент. Он вообще нормальный мужик, я его знаю, пару раз залетал, ночевал уже тут, под его присмотром, – если б не он, пошли бы вы по этапу.

– Да ну не гони, дядь, – усмехаюсь я, стреляя напряженным взглядом в невозмутимого Немого, – за простую разборку? По этапу?

– Парень, которого вы уронили, в больнице со средне-тяжелым. Так что было бы желание. Но вам повезло, так что пиздуйте отсюда, щеглы желторотые. И больше так не влетайте.

Под это, вполне миролюбивое напутствие, мы выходим на крыльцо отделения.

Утреннее солнце шпарит совершенно не по-осеннему, и голова, несмотря на недосып, перепой и прочие прелести, вполне ясная.

А, главное, настроение – зашибись!

Достаю телефон, проверяю зарядку.

И отправляю Радужке сообщение:

“Тебе понравился мой вчерашний танец?”

Естественно, как и все эти сутки, ответа не получаю. Но галочки, что все прочитано, появляются.

Это особый кайф: вот так вот отправлять ей что-нибудь прикольное, пошлое, а потом представлять смущенную красную мордашку.

Я не могу отказать себе в этом удовольствии.

Если в самом начале, когда только узнал ее номер, писал всякую розовую хуйню, которую так любят девки, и то, исключительно отрабатывая спор у себя в башке, типа, что-то делаю, не сижу, и все, отъебитесь. То сейчас… Сейчас мне прикольно.

Интересно.

И не так стремно, кстати. Как-то пишешь ерунду смешную и забываешь немного о всем говне, что в реале вокруг. Можно даже представить, что просто так окучиваешь понравившуюся тебе девчонку.

Я, правда, так никогда не делал, и сомневаюсь, что стал бы усердствовать, если б не спор ебучий, но все бывает в первый раз.

И, кстати, из плюсов: мой номер она до сих пор не блоканула, читает… Значит, тоже чего-то думает? Рассматривает меня?

А, учитывая, что я сегодня ночью сыграл в героя-освободителя, то вообще можно и активизироваться…

Удивительное дело, как одна и та же ситуация может быть по-разному воспринята.

Еще вчера я ныл и тупил, прикидывая, как выбраться из жопы, а сегодня…

Сегодня я думаю, что вообще все очень даже неплохо.

В конце концов, попрыгаю я вокруг нее, поиграю на публику. Пару фоток в соцсети запилю. А потом съеду с темы. Ну и хер с ним, со спором. Я не настолько двинутый, чтоб стремиться к выигрышу, несмотря ни на что.

Если б в самом начале зассал, тогда да, много вони было бы. И неприятно, чего уж там.

А вот если в процессе не получилось… Ну чего, бывает… Все не предусмотришь. Но кто скажет, что я не пытался?

Субарик, конечно, жаль, но папаша еще купит.

Зато потом смогу спокойно играть с Радужкой в том темпе, в котором мне хочется. И без всяких там споров и сроков.

И в постели нашей не будет других участников, кроме нас.

Да, отличный план.

Теперь надо поработать над его воплощением.

– Ну чего, немая ты рожа, пожрать и по бабам? – весело предлагаю я задумчиво курящему Немому, – кпз стимулирует?

Он отбрасывает сигарету и серьезно кивает.

Его тоже явно стимулирует.

И да, надо же еще выяснить, чей папаша тут у нас ангелом-хранителем поработал. И чего мы ему за это будем должны.

Думается мне, что Алькин. Это вполне логично, он же у нее прокурор и уже пару раз меня вытаскивал из небольших передряг. Верней, не он, а ее братишка старший, но не суть.

Главное, что это скорее всего он.

Значит, надо сегодня к Альке подойти и хотя бы спасибо сказать.

– Слышь, Немой, Алькин предок нас отсюда вытряс, – делюсь я своими мыслями с Немым, – надо бы ей спасибо сказать… Хотя, мы вчера нормально так поблагодарили. Если б не мы, ходить бы дочке прокурора с битой рожей… Но все равно… И надо бы выяснить, чего там этот хер, которого ты полюбил башкой об пол, заяву будет катать или нет. Алька может тоже знать. Это чтоб нам не лезть, если что, самим, не будить зверя. Как думаешь?

Немой смотрит на меня, потом, помедлив, опять кивает.

Пиздец, какая беседа содержательная.

– Ладно, я поехал, увидимся в универе, – прощаюсь я с Немым и набираю в приложении такси домашний адрес.