© Владимир Большаков, текст, 2024

Дорогой читатель, в основу создания этой книги вошли реальные истории об образовании первых поселений в Сусельской волости Вологодской области. Эти истории передавали из поколения в поколение жители деревни Хмелевица, их услышал и запомнил и я, будучи ещё мальчиком 8-10 лет.

Сегодня даже мне самому удивительно, почему эти истории так чётко запомнились, но, видно, Матвей очень интересно их рассказывал, да и сами истории о жизни людей в диких местах нетронутой природы очень захватывающие.

В завершение первой части и во второй части книги я пишу о жизни в Хмелевице в послевоенное время, о своих родителях, о своей жизни в детском и подростковом возрасте, уже о личных историях, в том числе на охоте и рыбалке, которые я люблю с детства.

Большаков Владимир Ювинальевич, 2020 г.

Начинался XVII век, заканчивалась судьба царствования династии Рюриковичей, царствование в 1613 году перешло к династии Романовых. Михаил Фёдорович Романов и его преемник Алексей Михайлович Романов многое сделали для того, чтобы объединить разрозненные княжества, особенно Новгородское, для защиты совместными усилиями своих завоеваний вплоть до Чёрного моря от набегов половцев и крымских татар. Они объединили разрозненные структуры в армии, платили стрельцам серебряными монетами. Командовали стрельцами «полковники». Помимо денег «полковникам» выделялись (нарезались) целые поместья.

В 1654 году Алексей Михайлович начал денежную реформу – вместо серебряных монет начали чеканить медные: полтинник, полуполтинник, гривна, алтын, грошевик; причин реформы было несколько – и новые объединённые территории, на которых больше в ходу были медные монеты, и нехватка денег в казне из-за войн и эпидемии чумы. С 1658 года налоги и пошлины в казну собирали серебряными монетами, а выплаты из казны производили медными монетами; неумеренный выпуск медных монет и ограничения по их приёму привёл к постепенному их обесцениванию и недовольству населения реформой.

В Москве бояре постоянно плели разные козни, чтобы в царской семье были разногласия и легче было воровать. Всем этим, а также большими задержками выплаты жалованья, были недовольны в армии, и в 1682 году, после смерти третьего из царей Романовых (Фёдора Алексеевича), состоялся стрелецкий бунт, в ходе которого были разграблены хранилища продуктов, церкви и монастыри, богатые дома.

В это время со всей Руси были собраны верные царю князья с их подразделениями. Стрельцов, которым не удалось скрыться, арестовывали, вешали на виселицах, родственникам в течение месяца запрещали снимать повешенных. Часть воинов (стрельцов, «полковников», монахов) была отправлена в Вологодскую область, что севернее Москвы на 700 километров, также были этапированы в ссылку и члены царской семьи, бояре, купцы, придворные, их отправили в Кирилло-Белозерский монастырь и ближайшие поместья.

Монастырь был заложен в начале XV века на берегу озера Сиверского, этот монастырь поражает и сейчас своим величием – здесь сооружены стены толщиной около 2-х метров, высотой 30 метров, с мощными угловыми башнями, с внутренней стороны на всём протяжении крепости стены имеют 2 яруса. Посреди монастыря стоит мельница XIX века, до сих пор сохранилось древнейшее сооружение, построенное в 1485 году – церковь Ризоположения.

Многих провинившихся перед царской властью, начиная с XIV века, отправляли в г. Вологда в ссылку. Город образован в 1147 году – это древний город на Руси. По велению Ивана Грозного в Вологде в 1568 году был заложен рядом с кремлём Софийский собор, первое в городе каменное сооружение.

В Вологде, около речной пристани, стоит небольшой дом под названием «Петровский домик», где неоднократно останавливался Пётр Первый. В музее представлены предметы обихода того времени, одежда Петра Первого, различные документы той эпохи.

Отправлялись в заключение и провинившиеся монахи и придворные при царе – в Ферапонтов монастырь и в ближние деревни, расположенные около монастыря.

Ферапонтов монастырь стоит на высоком холме около озера Ферапонтовское, от города Кириллова монастырь находится на расстоянии 18 км. В настоящее время этот величественный монастырь является памятником XV–XVI веков, его ежегодно посещают около миллиона человек, он ценен своей фресковой живописью, выполнен знаменитым художником Дионисием и его сыновьями.

Монастыри Кирилло-Белозерский и Ферапонтов находились на севере Вологодской области, около них располагались небольшие деревеньки, а кругом был густой смешанный лес, непроходимые болота, нетронутая глушь, дорог в этих местах в те времена почти что не было, передвигались по воде – по рекам и озёрам, на плотах, лодчонках, от монастыря к монастырю. В эти места и отправляли ссыльных; убийцы и грабители были закованы в кандалы, многие из них умирали от холода и голода.

Из острога (тюрьмы) пытались бежать, удавалось это только в летние месяцы, а зимой по глубокому снегу уходили, но беглецов почти всегда ловили и возвращали назад, некоторым из них отрубали головы, чтобы неповадно было другим, зимой при побеге многие замерзали, так как холода достигали -40°.

Историю тех мест (Сусельская волость) я узнал после окончания Великой Отечественной войны, в 1953–1955 годах. После войны вернулись в нашу деревню около 30 человек, процентов 85 из них были ранены, контужены, кто-то остался без ног, рук, а призвано из деревни на войну было 76 человек.

Мужики после работы в колхозе и ужина собирались на посиделки в избе у Миши Воронина – это был невысокий очень худой человек с вьющимися чёрными волосами, глаза серые, зубы жёлтые, на вид ему можно было дать лет 56, на самом деле ему исполнилось всего 43 года. Миша много курил, сворачивая «цигарку» с табаком одну за другой, при этом очень сильно кашлял – болели лёгкие. Во время войны он был ранен, и пуля задела лёгкие. Пальцы на правой руке – указательный и средний – были покрыты жёлтой кожей, так как самокрутку он из рук почти не выпускал.

Семья Ворониных жила очень бедно, так как Мише было тяжело работать, до войны в семье родился ребёнок, но в 1943 году ребёнок умер, умерла в войну и его мать. Клава, его жена, была старше Михаила лет на 8. Миша после ранения вернулся в деревню в 1944 году, а в 1946 году у них родился сын Слава, с которым я впоследствии дружил.

Мужики приносили в дом Ворониных кто молока бутылку, кто хлеб, кто табаку. В избе собиралось человек по 10–14. Я с отцом тоже приходил, хотя отец меня неохотно брал с собой, так как в избе всегда было очень сильно накурено, как в народе говорят, «стоял дым коромыслом»! Мы со Славкой забирались на русскую печь и слушали, о чём рассказывали мужики, иногда засыпали на печи. Зачастую дым от курильщиков поднимался вверх, мы со Славой спускались вниз, садились под лавкой и слушали истории этих людей, хлебнувших горя в своей жизни.

На посиделки приходил и дед Матвей, ему было лет около 75, это был очень хороший рассказчик, лица у него не было видно из-за очень большой бороды, лоб закрывали густые седые волосы, светились из-под этих волос только два голубых глаза и тёмно-красные губы. Он приходил иногда и к нам в дом, приносил мне свистульку, изготовленную им из свежего прутка ивы. Дед Матвей был в деревне очень хорошим охотником и передал свои навыки моему отцу Ювиналию, а с моим дедом Дмитрием они были друзьями. Дмитрий был моряком, участвовал в боях в Японскую войну в 1905 году, после войны с Японией вернулся домой в 1906 году, а в 1915 году его снова призвали на флот воевать за царя. С этой Первой мировой войны мой дед не вернулся, и семья до сих пор не знает, где он погиб.

Дед Матвей рассказывал, как образовалась Сусельская волость.

Около Ферапонтова монастыря был барак, где содержались каторжники, среди них были монахи, беглые солдаты, стрельцы, а также были и уголовники – грабители и убийцы. Охраняли каторжников солдаты сторожевого кордона, монахи ходили без кандалов – они работали: сеяли и убирали хлеб, ловили рыбу, чтобы кормить солдат и заключённых.