– Пощади, пощади, – умолял стражник.

Все трое лежали. Лежали и боялись.

– Мы доложим о тебе, девка. Тогда за тобой придут и вздёрнут тебя, – проорал слепой на один глаз.

– Мамке ещё пожалуйся, что тебя баба «отмудохала».

Вскоре подошли другие стражники.

– Что здесь произошло? – спросил один из них.

– Они напали, я защищалась, – ответила девушка.

– Это был риторический вопрос. Ты идёшь с нами. Сдай оружие.

– Да вот ещё, – фыркнула Кейла. – может, ещё до гола раздеться?

– Твоё право. Но оружие сдашь.

Кейла огляделась.

– Ладно, – вскоре сказала она, – но, если не вернёте мне меч – убью.

Стражники захохотали.

– Ты одна и без оружия, – сказал один из стражников.

– Справлюсь руками, уж поверь, гамадрил обдолбанный, – зло скрежетнула Кейла в ответ стражнику.

Тот положил руку на рукоять меча и собрался его извлечь.

– Ах ты шлю… – он осёкся, увидев злой прищур командира, – …пка одноместная.

Кейла сдала меч. Стража надела на руки девушки кандалы и повела по улице. Окружённая восемью охранниками Кейла подходила к перекрёстку. Их обогнала небольшая белая карета. Справа летела другая карета, красная, и на полном ходу протаранила белую. Лошади не успели затормозить, врезались и опрокинули её. Стража остановилась. Командир скомандовал троим остаться с Кейлой, а он и ещё четверо побежать на помощь. Кучер же красной кареты оказался на земле, но с ним, на удивление вроде бы, всё было в порядке, чего нельзя сказать о пассажирах белой. Подбежавшие на помощь стражники увидели, что пассажирами пострадавшей кареты было три человека. Мужчина, женщина и маленький ребёнок, совсем грудной. Кейла стояла достаточно близко стояла к месту происшествия, чтобы слышать разговоры, которые возникали между участниками и стражей. Со слов мужчины, мать ребёнка держала малыша на руках. В результате удара мать рухнула на ребёнка и придавила его, а она сама сильно ударилась головой. Оба не пережили столкновения. У него самого так же была травма головы, довольно сильная, стоять на ногах он не мог. Кучеру тоже удалось выжить. Другие стражники направились к кучеру красной кареты, более роскошной, нежели белая. Он еле-еле выговаривал слова. Кейла подумала, что его тоже неслабо приложило, однако вскоре стало понятно, что он был банально пьян.

– Уберите этих с глаз моих, – орал пьяный, – а ты, каптан, сорподови… сорповоди меня до места моего зан…заз…назазщчения!

– Но господин, – ответил капитан, – вам не стоило садиться управлять каретой в таком состоянии.

– Учить меня уду-ду-думал, сын соба-баки? Пшёл вон и подай мне новую карету! Щас же!

– Кто это? – обратилась Кейла к одному из стражников.

– Это, – ответил ей страж, – насколько я правильно помню, Герн, поправь меня, если я не прав, – обратился стражник к сослуживцу, – его милость, сам Перинарий, троюродный правнук внучатой племянницы двоюродной бабки сестры деда дядьки по материнской линии нашего князя, я прав Герн?

– Понятия не имею, – ответил Герн.

Вскоре стражники вернулись к Кейле и остальным.

– Не на что здесь смотреть, – грозно сказал капитан, – идём.

Кейлу привели к зданию, на фасаде которого была нанесена надпись «Высокий Суд Хейгурагги».

– В суд? – спросил Кейла. – Вот так прям сразу?

– Да, сразу, – ответил капитан, – процесс над тобой организуют быстро и закончат, вероятно, ещё быстрее.

– Чего это вдруг?

– Ты порубила княжескую дружину, это не останется безнаказанным. К тому же, твоя вина полностью очевидна.

Кейлу завели в здание суда. После нескольких минут ожидания за скамью судьи села женщина. Её глубокие морщины свидетельствовали о довольно почтенном возрасте.

– Встать! – очень громко, с не свойственной для такого возраста звонкостью голосом, сказала судья, одетая в чёрную мантию.

Зал был почти полный. Все встали. Кейла и так стояла.

– Значит ты, – не спеша перелистывая бумаги обратилась судья к девушке в кандалах, – возымела наглость устроить бойню в одном из заведений нашего города.

– Я защищалась, – ответила Кейла.

– Молчать! – ещё громче завопила судья так, что всех присутствующих передёрнуло. Всех, кроме Кейлы.

– Тебе, – продолжила судья, – мерзкая красноглазая уродка, никто слова не давал! Ещё раз и тебе отсекут твою грязную башку прямо здесь, в зале суда города Хейгурагги. Позовите мне потерпевших.

По залу прокатилась волна шёпота, где Кейла смогла уловить, хоть и не очень отчётливо слова «красные глаза», «как в <неразборчиво> сказано», «а волосы какого цвета?».

– Всех, госпожа Высокая Судья? – спросил её кто-то сзади.

– Одного достаточно.

В зал вошёл человек с перебинтованной головой и повязкой на глазу.

– Госпожа Высокая Судья, по Вашему приказу прибыл сержант Жойпик, потерпевший, – с почтением сказал одноглазый.

Кейла издала внезапный звук, который делает человек, который пытался сдержать смех, но не смог.

– Ну, и имечко, – сказала Кейла. – Великодушно прошу простить меня, о глубочайше уважаемая госпожа высок…

– Молчать, я сказала! – рявкнула судья и сильно ударила молотком по столу. – Уважаемый потерпевший, соблаговолите рассказать суду, как вы потеряли глаз и что случилось с вашими товарищами.

– Я со своими людьми патрулировал район. Как вдруг слышим, какой-то шум в баре «На ул». Мы туда заходим, а там эта вот девка дебош чинит. Столы перевернула, кричит, мол, накорми меня за свой счёт. Мы хотели по-хорошему сначала, поговорить с ней пытались, а она в драку. И проворная оказалась, что нас всех «ухайдокала».

– Понятно всё. Значит, решение такое: признать виновной, а голову на отсечение. Приговор привести в исполнение немедля, – скомандовала судья.

– А как же последнее слово? – обратилась Кейла.

– Тебе оно всё равно не поможет. Так что валяй, только быстрее.

– Мы вот стали свидетелями происшествия, где пьяный обмудок, некий Перинарий, который чей-то там троюродный внук и так далее, протаранил карету, в результате чего угробил женщину и её маленького ребёнка. Мужику тоже досталось, хоть и жив остался. Мне просто любопытно, что будет с ним.

Пока Кейла говорила, судья краснела от ярости.

– Не-е-ет, – протяжно, сквозь зубы сказала судья, – ты сдохнешь на арене. Не сразу, нет. Ты – чудовище, жестокости которому нет равных. Я тебе даже позволю взять с собой твоё оружие, которое всё равно не даст тебе ни единого шанса! Ты медленно, болезненно и мучительно будешь умирать под вой и овации толпы, любящей посмотреть представления!

После этого судья велела привести наказание в исполнение, а именно подготовить арену, созвать зрителей. Через считанные часы трибуны были переполнены. Кейла была при оружии, но пока ещё в кандалах.

– Со мной ничего страшного не случится, – думала она, стоя с закрытыми глазами на середине арены, – это я точно знаю. Я умру когда-нибудь, но точно не сегодня.

Вдруг галдёж зрителей утих.

– Его высокое превосходительство, мудрейший из мудрейших, великий князь Хейгур, – заголосил герольд.

Сам князь сидел расслабленно, откинувшись на спинку трона. Кейла заметила его, долго смотрела на него, пытаясь разглядеть черты лица, но он был далеко и высоко. Хейгур махнул рукой, давая понять, что можно начинать. Герольд провозгласил, что состязание вот-вот начнётся. На арену вышли три стражника, чтобы снять кандалы с Кейлы. Как только кандалы упали на песок, стражники бегом ретировались за стену арены. Ворота с другой стороны открывались. Толпа была возбуждена в предвкушении боя и кровавого месива. Пошли ставки, за какое время чудище убьёт девушку. Один из зрителей поставил немного денег на победу девушки.

– Не хочу тебя обидеть, брат, и я очень уважаю твоё решение, поскольку оно очень смелое, но оно максимально идиотское, – сказал ему букмекер.

– Ну, да, – ответил зритель, – не спорю, решение не из лучших, но я поставил столько денег, сколько не навредит моему кошельку.