Даниэль М. Вонг

Зазвонил телефон, и я подбежала снять трубку. Я ждала звонка от мужа, студента-теолога, учащегося в колледже в 943[3] милях от дома. Мы знали, что нам придется переехать, когда он получит назначение. Я тревожилась, не зная, куда занесет нас судьба.

– Ну, ты уже знаешь, куда мы едем? – выпалила я.

Муж выдержал паузу, а потом произнес:

– Икалуит[4].

Я никогда не слышала такого названия и вряд ли смогла бы повторить его, поэтому переспросила, где это.

– Баффинова Земля, – ответил Рон.

– Что?! Баффинова Земля? Это же в Арктике, на самом краю света! Это же край снегов и льдов! Ну, хорошо, пошутил – и хватит. Скажи, куда мы едем.

И он повторил:

– Икалуит, Баффинова Земля.

Я ушам своим не верила. Баффинова Земля была последним местом в мире, которое мне когда-либо хотелось посетить, – не говоря уже о том, чтобы там жить! Это отдаленный, уединенный остров, добраться до которого можно только по воздуху. Я не смогу увидеться с друзьями и семьей целый год, ведь билеты на самолет стоят безумно дорого. Я всегда считала, что готова отправиться за Роном на край земли, но Икалуит – это уже слишком!

Прошло несколько дней, прежде чем я справилась с потрясением. Я вооружилась атласом, нашла Баффинову Землю и узнала: Икалуит находится в провинции Нунавут на дальнем севере Канады. В то время в Икалуите жило около 6000 человек, причем 80 процентов составляли инуиты.

У меня было три месяца на сборы и подготовку к отъезду. В редкие моменты перспектива увидеть нечто принципиально новое казалась мне даже заманчивой. Все остальное время мне приходилось бороться с собой.

Улетали мы 1 июня. В аэропорт нас отвезли брат и его жена. С собой мы взяли четыре чемодана с личными вещами, один из которых был под завязку набит христианской литературой, а также верного десятилетнего пса и девятилетнюю кошку. Новое приключение пугало. Оказавшись в воздухе, я поняла, что обратного пути нет, нравится мне это или нет. Расставание с родными и друзьями оказалось для меня самым тяжелым испытанием в жизни.

Через три часа самолет приземлился. Я вдохнула холодный воздух, огляделась, и мне показалось, будто я высадилась на Луне. Все было настолько чужим! Мы ехали по городу, и я почувствовала себя на задворках Канады. На главной улице не было ни тротуаров, ни светофоров – только несколько магазинов. Местные носили теплые куртки. Несмотря на июнь, на земле лежал снег.

Через десять минут мы прибыли в наш «дом вдали от дома»: небольшую квартиру на втором этаже. Всю свою жизнь я прожила в частном доме, окруженном садом. Смогу ли я к этому привыкнуть?

Муж мой адаптировался к новой жизни быстрее, чем я. Целыми днями я сидела дома одна и чувствовала себя покинутой и ненужной. Иногда я принималась обустраивать наш быт, но быстро теряла энтузиазм. Каждый вечер я с нетерпением ждала возвращения мужа, но, когда он за ужином делился своими успехами, я чувствовала только раздражение и злость. «А обо мне ты подумал?! Зачем я здесь?! На что трачу целый год свой жизни?!» К счастью, я ни разу не произнесла этого вслух.

По воскресеньям я ходила в церковь, где познакомилась с двумя женщинами моего возраста. Поначалу мне не очень хотелось с ними сближаться, потому что мысленно я уже готовилась уезжать. Тем не менее я пригласила их на свой день рождения, и их сильно впечатлила привезенная нами домашняя библиотека. В шутку я сказала, что мы могли бы открыть небольшой магазинчик христианской литературы в церкви, и они почему-то с огромным энтузиазмом уцепились за эту идею.

Несмотря на мой скептический настрой, с того дня я постоянно обдумывала идею с магазином. При поддержке мужа мы открыли его уже через полтора месяца и назвали «Благословение». Я по-прежнему относилась к затее как к чему-то временному, но по прошествии нескольких месяцев обнаружила, что мне будет очень жаль бросить наш магазин.

Когда епископ спросил, готовы ли мы продлить свое пребывание на севере, мы подписали контракт еще на два года. А потом еще на два. И хотя за эти пять лет я так и не смогла привыкнуть к погоде и ряду других аспектов жизни в Арктике, я всем сердцем полюбила людей и традиции Дальнего Севера. И многое узнала о себе самой. Новый опыт помог нам с мужем стать сильнее, а наш брак сделал прочным. А бесценные воспоминания останутся с нами на всю жизнь.

Кэролайн Маклин

Я живу в новом доме уже неделю. Погода стоит хорошая, и по утрам я выхожу с кофе на заднее крыльцо.

Переезжать во время пандемии было нелегко: расстаться с мужем и вырвать детей из единственного дома, который они знали. Надеюсь, что выбрала подходящее место, и со временем именно нам удастся превратить его в наш новый дом. Впрочем, пока об этом рано судить.

Сегодня я услышала в лесу незнакомый шум. Его не заглушили ни птичьи крики, ни треск веток, ни шелест листьев на ветру.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, – олень. А вдруг в лесу за моим домом живет семья оленей? Может, они каким-то образом олицетворяют перемены и сулят новую, более нежную главу в моей жизни?

Но вдруг это, наоборот, что-то опасное или страшное? Дьявол, агрессивное животное, неизвестный мужчина? Но нет. Это мой новый дом и моя новая жизнь. Здесь нет места чудовищам.

Возможно, это просто койот или енот. Они обитают в этих местах. А может, пума? Здесь живут пумы! Тогда она сможет быть моим сторожем. Да и о каких монстрах может идти речь? Я же просто переехала в пригород. Это не дикая природа. В этом лесу есть тропинки, за ним ухаживают местные жители.

Так что же там, в моем лесу?

Я придумала план. Надела длинные брюки и сапоги и заявила, что иду в лес. Я буду искать там признаки жизни. Помет животных. Мех. Растерзанные туши. Сатанистские символы. Дочь хочет со мной. Сын занят – показывает свои игрушки дедушке, который приехал навестить нас и проведать свою дочь с разбитым сердцем.

Мы с дочкой переступаем через границу нашего участка и идем дальше. Ветки трещат. Птицы затихают, почуяв наше приближение. Мы идем вглубь, не обращая особого внимания на ориентиры. Довольно быстро находим тропу, а заодно и одно из самых невероятных деревьев на земле. Оно похоже на знаменитый баньян Тихоокеанского Северо-Запада с множеством стволов, растущих из земли. Моя дочь тут же забирается наверх и заявляет:

– Это дерево фей!

Она торжествующе вскидывает руки, и я делаю снимок. На ней сапожки и пачка из тюля. Среди деревьев она выглядит просто великолепно.

Потом до нас доносятся детские голоса. Моя дочь сидит на карантине с марта и все это время не видится с другими детьми, поэтому почти бегом бросается в ту сторону. Тропинка выводит нас на другую сторону лесного участка, и мы видим троих мальчиков с велосипедами.

– Привет! – кричит моя дочь. – Мы сюда недавно переехали!

Мальчики на пару лет постарше ее. Они смотрят на маленькую блондинку в пачке и молчат. Дочь корчит мину и шепотом спрашивает меня:

– Они что, не хотят со мной играть?

– Они же мальчики. Пусть занимаются своими делами, мы найдем тебе других друзей.

Дочь разочарована, но не подает виду. Когда мы возвращаемся в лес, она находит поляну с поваленными деревьями и объявляет ее игровой площадкой. Она забирается на лежащие стволы и прыгает с них, поднимая в воздух пыль.