«…Поэтому не смей осуждать меня, Праведник…» – С какой бы интонацией она не произносила мое имя, это было великолепно, – «…я даю им возможность жить. Жить лучше, чем живут многие другие. Лучше, чем они жили бы без меня.

Слышишь, Праведник? Жить!

Ты не посмеешь осуждать меня. Ведь, в отличие от тебя, я думаю о других. Я умею переживать и сочувствовать. А не только жать на курок!»

«На спусковой крючок». – Вырвалось машинально.

«Что?»

«Жать на спусковой крючок, а не на курок…»

«Это не важно.

Девушки, которую ты ищешь, здесь нет. Поэтому тебе пора уходить». – Она снова отвернулась к окну. Что она там рассматривает? Неужели лицезреть меня еще более невыносимо, чем виды города Ангелов?

«Наверное, ты права». – Мне было также невыносимо смотреть на нее. Невыносимо просто смотреть и не иметь возможности заключить в свои объятия.

«Я не могу тебя проводить, извини. Слишком много дел. Думаю, ты и сам найдешь выход».

Дела. Любые самые незначительные дела, лишь бы поскорее от меня избавиться. Лишь бы не тратить на меня свои драгоценные минуты.

«Я не очень хорошо ориентируюсь в твоём борделе. Все эти коридоры, комнаты… Боюсь, заблудиться. Так что не отказался бы от проводника». – Я не собирался покидать это место с пустыми руками. Слишком много времени было потрачено на разговоры. Настала пора перейти к действиям. – «Может быть, кто-нибудь из девочек проводит меня? Раз Мамочка так сильно занята». – Она чуть вздрогнула.

Она не любила, когда я так её называл. Этим прозвищем. Ставшим её вторым именем. Только не я. Только не этим прозвищем…

Она позвала одну из своих проституток.

Спустя несколько минут в кабинет Мамы, предварительно постучавшись, вошла длинноногая девица в одной мини-юбке. Из-под огненно-рыжих волос (более ярких, чем у Мамы и менее желанных) выглядывали нагловатые глаза.

Это была Катя. Я знал её. А она – меня.

Катя лукаво улыбнулась мне:

«Решил, наконец, воспользоваться нашими услугами, Праведник?»

Наверное, хотела сказать что-то еще, но Мама не терпящим возражений голосом перебила её:

«Праведник уходит. Проводи его, будь любезна. Он боится не найти выход». – Повелительница раздавала приказы, и мы с Катей, разинув рты, внимали ей.

Снова последовала еле уловимая коварная улыбка, Катя стрельнула в меня своими темными глазами и загадочно произнесла:

«Пойдем, красавчик».

Затем подошла ко мне и потянула за руку. Довольно профессионально. Именно так она затягивала в свои сети многочисленных клиентов.

Я знал Катю. А она знала меня. Из-за этого факта мои дальнейшие действия выглядели еще более отвратительно. И низко. В глазах Кати. В глазах Мамы. В глазах любого человека на свете. Но только не в моих. Я действовал по ситуации. И сейчас ситуация требовала от меня именно этого.

В следующее мгновение я сильно сжал руку Кати и подтащил её к себе. Она продолжала улыбаться, приняла мои действия за очередную извращенную игру. Я схватил её за волосы и толкнул. Она упала на колени. Затем я приказал ей открыть рот. Ничего необычного, местные шлюхи проделывали такое по несколько раз в день.

Неожиданности начались, когда вместо члена я вставил Кате в рот стальной ствол своего Кольта 1911. Она дернулась, но я силой удержал её на месте. И глубже впихнул дуло пистолета.

«Не шевелись», – искренне и как можно более миролюбиво посоветовал я Кате. Но в моем голосе она услышала сталь. Услышала отголоски старушки-смерти. И покорно застыла на месте. Её глаза увлажнились, она была сильно напугана.

Мама уже повернулась в нашу сторону. Она явно была шокирована. Она не ожидала такого поворота событий. Не ожидала от меня подобной дерзости в стенах её «Дома».

Я заговорил. Буря, взыгравшая в голове несколькими минутами ранее, улеглась. Сейчас я работал. И эмоциям не было места в этом процессе. Я должен быть предельно сосредоточен.

Я заговорил:

«Прости. Ты сама до этого довела. Мне всего лишь нужна девчонка. Я заберу её и уйду. Все останутся целы и невредимы. Все вернуться к работе».

«Её здесь нет», – гневно произнесла Мама. Она оперлась руками о стол – плохой знак.

«Только не вздумай вызывать своих цепных псов». – Это был мой дружеский совет. Я действительно никому здесь не желал причинять вред. Она все усложнила. – «Я прикончу их. А потом я прикончу всех твоих шлюх. У тебя на глазах. Ты знаешь, я сделаю это. Не стоит усложнять все ещё больше». – Для наглядности я взвел курок Кольта. Катя застонала от ужаса.

«Отпусти её немедленно», – прошипела Мама.

«Отдай мне девчонку», – все тем же умиротворяющим голосом сказал я. – «И я отпущу Катю. И уйду. Мы не поднимем шума. Не распугаем клиентов. Никого не покалечим. Это идеальный выход из сложившейся ситуации. Для всех нас.

Я просто заберу девчонку, и мы быстренько покинем ваше чудное заведение».

«Я уже сказала, что здесь нет той девушки, которую ты ищешь». – Она невероятно сильна. И упряма.

«Неужели ты готова пожертвовать своими подопечными ради того, чтобы защитить ниоткуда взявшуюся незнакомку? Она ведь тебе никто. Ты совсем её не знаешь.

Почему же так отчаянно пытаешься защитить?» – Это был вопрос, который действительно меня интересовал. Он остался без ответа.

«Я знаю, что она здесь. И не уйду без нее».

Мама продолжала молчать.

Как бы я не хотел этого делать, пришлось надавить на нее. Единственным возможным способом – убить Катю. Ужасно жаль, что именно ей не повезло сегодня оказаться под дулом моего пистолета. Я давно знал её. И хорошо к ней относился.

Печальный финал многолетней дружбы.

«Прости», – я сказал Кате. Я сказал это искренне. – «Сейчас ты умрешь». – Она зарыдала. Я сделал шаг назад. Рука, держащая пистолет, распрямилась. Катины сверкающие слезы стекали прямо на ствол Кольта. Завораживающее зрелище.

Я положил указательный палец на спусковой крючок…

«Остановись». – Мама стояла рядом и сжимала двумя руками мою руку, в которой был пистолет.

Я победил.

Это был торг. Как на рынке. У кого крепче нервы, тот получит навар. Профит. Добьётся своего. На этом «рынке» мне удалось обменять бесполезную для меня жизнь проститутки Кати на жизнь другой проститутки. Необходимую мне.

«Где она?» – спросил я.

«Я покажу…» – ответила Мама.

*****

Вдалеке, из-за угла какого-то большого кирпичного здания, показалась неоновая вывеска. Я разглядела эту вывеску сквозь пелену дождя, страха и слез.

«Райские кущи». Я добралась.

Дальше – все словно в тумане. Бармен… Он что-то говорил… Объяснял… Я, кажется, слышала его, но не могла понять.

Бармен провел меня через кухню. Там, позади бара уже ждала машина. Бармен открыл мне дверь и кивнул водителю.

Мы ехали очень быстро. Машина пролетала по спящим улицам подобно порыву ветра. Бармен сказал водителю ехать, как можно быстрее. Нигде не останавливаясь. Даже на светофорах. И водитель выполнил его просьбу. Город за окном превращался в абстрактную картину. В мазок кисти, изменивший такие знакомые и такие неприглядные пейзажи.

Меня никак не оставляло чувство погони. Мне казалось, что нас преследуют. Кто-то следит за автомобилем, в котором я нахожусь. Он выжидает момент. Для атаки. Этот кто-то.

Я всю дорогу оглядывалась, в ужасе подмечая любую мелькнувшую тень и каждый случайный отсвет автомобильных фар.

В голове без конца крутились пугающие мысли. Они усиливали панику.

Даже этот водитель, молча вращающий руль вызывал у меня подозрения. Бармен доверял ему, раз попросил о помощи. Наверное, и мне стоило довериться. Но он ведь мог работать на Пилата. Или просто польститься наградой, которую ему заплатят за мою поимку. Он мог отвезти меня не к Маме, а прямиком в цепкие лапы пилатовских головорезов. Он мог бы сделать все, что угодно…

Я не знала, как мне быть. Оставалось только одно: довериться Бармену. И тому человеку, который должен был доставить меня к Маме.