– Вас ничего не насторожило в поведении Ребекки?

– Нет. Говорю же, все было как всегда.

– Вы не ругались? Может быть, ваша супруга была чем-то опечалена? Поссорилась с соседкой?

– Нет, нет и еще раз нет! – Сэмюель гневно посмотрел на меня. – Чего вы добиваетесь?

– Послушайте, – ласково заговорила я. – Вам не кажется странным, что ваша жена, будучи совершенно счастливой, вдруг решила повеситься? Если у нее не было повода покончить жизнь самоубийством, то это выглядит подозрительно.

– Вы намекаете, что Бекку убили? – прошептал Сэмюель.

– Самоубийство ваше жены вызывает у нас сомнение, – кратко ответила я. – Какая женщина начинает готовить суп и бросает его, не доварив, чтобы набросить петлю себе на шею?

– Но…

Мужчина напротив меня окончательно растерялся. Глаза его бегали из стороны в сторону, руки сильно дрожали, выдавая волнение.

– Скажите, кто мог сделать такое? У вашей жены были враги?

– Нет, что вы, Бекка, она… Она ни с кем толком не общалась, со всеми была приветлива и мила. Я ума не приложу… Если вы считаете, что ее убили, то я не знаю, кто мог это сделать!

– У Ребекки была лучшая подруга?

– Насколько я знаю, нет, – покачал головой Сэмюель. – Она никого не выделяла. Есть, конечно, пара знакомых. В основном – наши соседи.

Я нахмурилась. С кем-то же Ребекка должна была общаться. Кому-то доверять тайны, делиться переживаниями. Если не подруги, то… Дневник?

– Ребекка вела дневник? – спросила я, и по лицу Сэмюеля поняла, что попала в точку. Он дернулся, стараясь скрыть замешательство, и слишком быстро ответил:

– Нет… Мне об этом ничего известно.

Ложь. Он врал, и я видела это.

– Вы лжете.

– Что? Что вы себе позволяете?

– Ваша жена вела дневник, и вы об этом знали. Почему вы скрываете это?

– Потому что… Потому что это не имеет никакого значения, – гневно отрезал Атюрун. Он перешел в оборону – лицо ожесточилось, пальцы рук сжались в кулаки.

– Это имеет отношение к гибели вашей жены. Вы любили ее?

– Конечно, я ее любил!

– А она вас?

Секундная пауза. Я видела, как на мгновение глаза Сэмюеля подернулись дымкой боли, а затем он посмотрел на меня с такой яростью, что мне показалось, что он меня сейчас ударит. Но ничего не произошло. Атюрун успокоился так же быстро, как и впал в гнев, и процедил сквозь сжатые зубы:

– Да.

Снова ложь. Он не был уверен в том, что жена любила его. Но очень этого хотел.

Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Вести допрос оказалось сложнее, чем я думала. Эти эмоции, эта боль, чужое грязное белье, спрятанное в закоулках души выматывали меня больше, чем тренировки с Логаном.

Но сдаваться я не собиралась.

– Ребекка вам изменяла?

Сэмюель задохнулся, поперхнувшись воздухом. Смерив меня уничижительным взглядом, он встал, намереваясь покинуть помещение. Этот вопрос был слишком болезненным для него.

Дядя Эдвард загородил ему путь, молча кивнул на стул, поджав губы. Весь боевой настрой Атюруна пропал, стоило ему столкнуться взглядом со Старшим Дознавателем, и он вернулся обратно.

– Продолжим, – сказала я так, словно ничего это не было, – ваша жена изменяла вам?

– Нет.

Вранье. Я начинала злиться. И вместе с тем – чувствовала сожаление.

Сэмюель действительно любил свою жену. И поэтому убил ее.

Я прикрыла веки, испытывая желание оказаться на свежем воздухе.

– Хватит, – тихо попросила его, – перестаньте врать. Ваша жена полюбила другого, ведь так? Вы узнали об этом и убили ее. Она скончалась из-за сломанной шеи, но все было куда проще: вы вернулись домой, намотали веревку ей на горло и подвесили. А потом выбили стул из-под ее ног. И уничтожили дневники. Возможно, именно из них вы узнали о ее преступлении, а может, она просто описывала там свою любовь к другому мужчине. Это было уликой, и вы поспешили от нее избавиться.

– Что за бред вы несете, – донесся до меня возмущенный голос Атюруна. Я открыла веки, встречаясь с ним взглядом, и застыла. Время двинулось назад, окружающие предметы потеряли четкость, расплываясь и теряясь в тенях, расползавшихся от углов комнаты.

В глазах мужчины, сидящего напротив меня, я видела, как он смотрит на тело своей жены, исступленно дергающееся в воздухе. И как плачет, убаюкивая труп на своих руках.

– Прекратите! Я сдаюсь, я сдаюсь!

Кажется, я потеряла сознание. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы разорвать зрительный контакт и полететь вперед. Лбом я приложилась о деревянную поверхность стола, слыша, как Сэмюель хватает ртом воздух и кашляет.

– Ну-ну, – дядя Эдвард несильно шлепнул его ладонью по спине, и крикнул кому-то: – Принесите воды!

Затем он обратился ко мне. Я уже села ровно, потирая лоб холодными пальцами.

– Ты молодец, Стела. Не думал, что сможешь проникнуть в чужой разум. Да еще и не касаясь его… Удивительно.

Я устало посмотрела на дядю, не веря собственным ушам.

– Я справилась? Допрос закончен?

– Ты же слышала – он хочет сдаться, – кивнул на Сэмюеля дядя. И добавил:

– Ты все рассказала верно. Я уже допрашивал Атюруна до приезда сюда, но ему стерли память, чтобы он не знал, что уже признался в убийстве. Иди в гостиную. Скоро мы объявим, кто из вас справился лучше.

Ну, конечно. Соревнование между мной и Мареком. Я медленно встала и на негнущихся ногах прошла в основной зал. Сидящий на диване Марек, услышав мои шаги, даже не повернул голову и ехидно отметил:

– Долго же ты.

– Это длилось целую вечность, – пробормотала я.

Должно быть, мой голос звучал отвратительно, потому что Марек резко обернулся и присвистнул, глядя на меня. А через мгновение оказался рядом, подхватил под руку и усадил на диван. Я с облегчением откинулась на мягкие подушки.

– Выглядишь паршиво.

– Для тебя старалась, – огрызнулась я. Марек рассмеялся.

– Такой ты мне нравишься больше. Когда не пытаешься быть спокойной и вежливой.

– Мне плевать, что тебе там нравится.

В гостиную вошли Логан и Кева. Целительница при виде меня раздраженно покачала головой и быстрым шагом преодолела расстояние от входа до дивана. Уселась рядом, нагло оттеснив Марека, и приложила свою узкую и теплую ладонь к моему лбу. Зеленый свет мягко замерцал, окутывая меня умиротворением.

– Так лучше? – тихонько спросила Кева.

– Да, спасибо, – так же еле слышно ответила я, с благодарностью глядя на целительницу. – Ты просто чудо.

Кева зарделась от гордости, и кивнула.

– Итак, – в зале появился Эдвард, лорд Грегори и господин Ультман. – Поздравляю, Стела и Марек. Вы оба справились.

Но один из нас справился лучше. Я покосилась на Марека. Он выглядел безмятежным, но в глазах цвета янтаря блестели золотые искорки.

– По результатам этого теста мы должны были определить лидера команды. Им становится Стела.

В первую секунду я обрадовалась. Не зря, все было не зря – и изматывающие тренировки, и эта усталость после допроса, словно меня вывернули наизнанку… А потом я посмотрела на Марека. И отшатнулась, вжавшись в диван – столько ненависти я еще никогда не видела.

Даже от Филиппа де Рандана, когда он атаковал меня своей магией Пустоты.

– Поздравляю, Баллард, – процедил Марек, резко вставая. Все остальные в гостиной хранили молчание. – По-другому и не могло быть, верно?

Лорд Грегори нахмурился, а дядя Эдвард, наоборот, улыбнулся.

– На что ты намекаешь?

– Стела является вашей племянницей. Одной из Баллардов. Неудивительно, что она показала лучший результат? – ядовито произнес Марек.

Кровь бросилась мне в лицо, окрасила щеки ярким румянцем. Он намекает, что дядя специально назначил меня главной. Из-за родственных связей, а не потому, что я чего-то стою.

– Марек, остынь, – протянул Логан, все еще сидящий в кресле. – Не стоит. Потом пожалеешь.

– Я уже о многом жалею, – скривился Крассен. Кева в шоке приложила пальцы к губам, смотря на него. – Например, что приехал сюда.