— Мешок с дерьмом ему на голову! Он всё же заметил меня! — Промелькнуло в голове Нарли, которая тихонько отползала обратно к бойнице.

— Что же делать⁉ — Промелькнула пропитанная противным, липким страхом мысль в голове девушки. Её взгляд метнулся к небольшой двери, ведущей в сторону надвратной башни. — Там будет сложно спуститься, — подумала Нарни, вспоминая с каким трудом, пробилась через эту жуткую братию из мертвецов, когда только нашла этот город и решила поохотиться в нём. И это притом, что в тот раз, её почему-то встречал полупустой захаб, лишь с десятком скелетов внутри. Сейчас же, насколько она знала, там находилась целая толпа мертвяков, возглавляемая каким-то рыцарем в чёрных доспехах. Во второй раз, она разведывала пути к отступлению и не заходила глубоко в захаб, но даже так, ей еле удалось удрать, и она была совершенно не уверена, что и сегодня у неё это получится.

— Нет, это не вариант, тем более тот странный тип тоже туда направлялся, — мысленно констатировала Нарни, одновременно с этим повернув своё личико в сторону башни, расположенной чуть вдалеке, на самом углу городской стены. И только она хотела подняться и направиться туда, как из прохода той башни вынырнул сначала один, а затем ещё несколько скелетов, за спинами которых уже явно толпились их собратья.

— Подколодная змея за ногу, вот это я попала, — подумала девушка, тут же вскочив на ноги и помчавшись в противоположном от скелетов направлении. Всё же ей совершенно не улыбалось оказаться в тисках между дюжиной скелетов с одной стороны и жнецом, с другой.

Безусловно, перспектива спускаться к отряду привратников, расположившихся в захабе, начинавшемся под надвратной башней, ей также не особо хотелось. Поэтому Нарни решила направиться дальше, и спуститься через другую башенку, расположенную за надвратной.

Но ситуация ухудшилась куда быстрей, чем рассчитывала девушка. Не успела она дойти до надвратной башни, как за её спиной вновь послышался неприятный скрежет металла по камню. Обернувшись, Нарни увидела, что жнец уже вышел на крепостную стену, и злобно смотрит на неё.

Почти мгновенно впорхнув в открытый дверной проём, она тут же захлопнула за собой полусгнившую, деревянную, довольно массивную дверь, опустив следом засов, который был далеко не в лучшем виде.

— Надеюсь, меня не услышали! — Подумала Нарли, направившись к расположенной на другом конце башни двери. Находившиеся внизу привратники, конечно же, даже в подмётки не годились жнецу. Но подымись они наверх, то для Нарни, это будет смерти подобно. Тем более, когда сам жнец, не ровен час начнёт ломиться в дверь, которая откровенно не выдержит долго.

Но когда Нарни подошла к расположенной на противоположном конце башни двери и открыла её, то перед ней возникла невесёлая картина. Путь к отступлению был разрушен, причём конкретно и недвусмысленно. Башенка, через которую хотела спуститься девушка, толи от времени, толи ещё от чего завалилась на бок, так, что проход в неё был заблокирован, а сама она представляла собой некую несуразную конструкцию, через которую было крайне проблематично перебраться.

— Твою же мать! — В сердцах воскликнула Нарли, и тут же испугано взглянула на небольшой проход вниз. Но спустя пару секунд, из него никто не появился. Вместо этого, в дверь, которую она только недавно заперла, стали усиленно ломиться. И естественно Нарли хорошо понимала, кто это был, а также видела, как наполовину истлевшая древесина обещает вот-вот сломаться под натиском нежданного «гостя».

— Что ж, выбора нет, придётся понадеяться на свою удачу, — попыталась мысленно воодушевить себя девушка, что у неё не очень-то получилось. Но даже так, она, более не раздумывая, метнулась к единственной спасительной лазейке, которая хоть и была до безумия мала, но всё же была.

Когда Григорий дошёл до северных ворот в город, неприятное чувство, что за ним кто-то наблюдает, развеялось. Впереди была огромная, приоткрытая воротина, за которой чувствовались злобные взгляды неживых.

Осмотревшись и убедившись, что ближайшие враги находятся на внушительном расстоянии и пока не обращают на него внимания, Гриша вынул меч, и активировав заклинания совиный взор и деревянной кожи, направился в столь «приветливо» приоткрытые городские ворота.

Неестественная тьма, царившая во вратах и расположенном далее захабе, тут же окутала парня, поглотив его силуэт и скрыв от тех, кто мог бы наблюдать за ним со стороны. В тоже время, перед самим Григорием, открылась весьма не радужная картина. Чуть впереди, в полумраке захаба, стояло несколько десятков костяков, взгляды которых жадной ненавистью смотрели на нежданного, живого гостя.

Будто по команде заскрипели суставы неживых. В других бы обстоятельствах, этого звука попросту было бы не слышно, но в абсолютной тишине, царившей вокруг, он тут же достиг ушей Григория, заставив недовольно скривиться. Почти в тот же миг, за спинами элитных и обычных скелетов воинов, стоявших в беспорядке, заскрипела тетива луков, напоминая о том, что каждая секунда промедления, может стоить жизни.

Безусловно, Гриша был уверен в своём доспехе, как в прочем и надетом по дороге медвежьем шлеме, но даже так, шальная стрела могла попасть в открытую пасть его причудливого головного убора, и парень не ждал от этого ничего хорошего. С другой стороны, куда большую опасность представляли элитные скелеты, которые были вполне способны пробить Гришин доспех, на чём, скорей всего, и ограничилось бы дело. Всё же заклинание деревянной кожи давало неплохую защиту, которая в сочетании с добротной кольчугой и поддоспешником вполне могла защитить от прямого удара даже топором.

Таким образом, единственный, кого хоть немного опасался Григорий, был скелет рыцарь, которого пока было не видно. Хотя на счёт этого парень особо не раскатывал губу. Он был уверен, что главной причиной данного обстоятельства был чёрный доспех этого жуткого воина. Как следствие, мертвец, скорей всего, просто стоял немного впереди и наблюдал, ожидая дальнейшего стечения обстоятельств.

Когда по доспеху, короткой дробью, застучали немногочисленные стрелы, часть из которых беспомощно застряла в кольцах кольчуги, Григорий уже собрал достаточное количество внутренней энергии и направил её в меч, от чего тот немного засветился. Это свечение было знаком, что техника рассекающего удара выполнялась правильно, оставалось дело за малым, нанести удар.

Тело парня качнулось в сторону врага, и почти мгновенно сократив дистанцию, Григорий выполнил выверенный мах мечом. Элитные скелеты, стоявшие на пути клинка, попытались заблокировать его своими щитами, но те были тут же рассечены, будто и не было их. А тем временем меч, спокойно продолжая своё движение, рассёк костяки скелетов.

Выполненный Гришей выпад был довольно опасным, так как сильно открывал его и если бы не столь подавляющая мощь рассекающего удара, то у парня, наверняка, возникли бы проблемы. Но скелеты, стоявшие на расстоянии удара, были повержены, а костяки, которые были поодаль, не могли мгновенно достать до него. Хотя уже и пёрли, злобно вытаращившись на него своими пустыми глазницами. В этот момент Григорий почувствовал, как в левый бок его шлема, вонзилась стрела.

— И всё же хороший мне тогда шлем из мишки выпал, — довольно подумал парень, направляя внутреннюю энергию в ноги, и в тоже время, готовясь к повторному рассекающему удару.

Безусловно, применение двух техник работы с внутренней энергией не давались так просто, но Григорий, за последние дни, неплохо натренировался в этом. Большинство действий выполнялись на рефлексах, почти как машину водить, только вместо машины твоё собственное тело, со своими издержками и особенностями. Но это уже была мелочь, в сравнении с результатом. Ведь в следующую секунду, ещё несколько элитных и обычных скелетов, распрощались со своей короткой недожизнью.

Собственно, примерно так и протекал весь дальнейший бой. Григорий «принимал на грудь» стрелы от лучников, стараясь не держать к ним голову под прямым углом, чтобы если случайная стрела вдруг попадёт в зев его шлема, то хотя бы до его лица, не достанет. В тоже время, парень, активно используя внутреннюю энергию для усиления ударов, планомерно расправлялся с немногочисленными привратниками, так и стремившимися отдать свои никчёмные жизни на благо его опыта.