Мужик, словно прочитав ее мысли, хоть руку не выпустил, но морду с растерянной, на восторженную поменял.

— Ну, ты это, если не обиделась, то согласие, что довольна всем, подпиши, — предложил он хитро, — а то знаю я вас, сначала говорите, что нравится все, а потом хозяину жаловаться бежите, а он меня денег, между прочим, лишить может. А так все законно будет — сказала, довольна всем, бумагу подписала и не подкопаешься ужо.

Мужик хитро подмигнул, изо всех сил стараясь быть дружелюбным, а растерявшаяся Надежда зависла от удивления. Надо же, вот тебе и новый мир с земными проволочками. Согласие, еще какое то…

Тут же вспомнила, как искала в местном интернете подходящий постоялый двор, и никакого упоминания о странных требованиях там точно не было. Цена в десять мелких монет за ночь была, упоминание, о еде было, а вот о том, что надо, что-то странное подписать, точно не слова.

Женщине даже стало интересно, что это за согласие такое.

— Ну, подпишешь? — поторопил ее мужик и нервно оглянулся на заполнивших зал посетителей, — ты не думай, это быстро, заторопился он, — да и с собой у меня все. На всякий случай взял, значится.

Мужик ослабил хватку на руке женщины и, быстро покопавшись в кармане поношенного сюртука, ловко выхватил лист плохо обработанной, желтоватой бумаги заполненной до половины мелким каллиграфическим подчерком.

— Вот, видишь, тут написано, что нумера тебе понравились и еда была вкусной, осталось только имя вписать, да подпись поставить, — покрутил он бумагой пород носом девушки.

Растерянная Надежда, у которой лист бумаги мелькнул перед глазами и пропал, нахмурилась. Ситуация была странной, не понятной и какой-то мутной. Мужик же продолжал дергано суетиться.

— ДокУменты то есть у тебя, горемычная? А ты писать то умеешь? — жалостливо спохватился он и, сам себе ответил, — нет? Ну, ничего, ничего…. ты главное пальчик то обмакни, да внизу и приложи, вот все и сложится, — засюсюкал он, подпихивая шкатулку с тряпкой пропитанной чернилами.

Последнее Надежде не понравилось абсолютно. Воспользовавшись тем, что ее руку выпустили из захвата, женщина сделала шаг назад и, выхватив из суетливых рук лист, быстро вчиталась в написанный текст.

— Чегооо? Это что ты мне подпихиваешь, малахольный? — взревела она через мгновение, забыв об осторожности и то, что решила быть как можно незаметнее, — какой к черту дом удовольствий? Ты что, решил меня обмануть и в публичный дом отправить? А не охренел ли ты, любезный?

С мужика все липкие, искусственные эмоции, словно водой в одно мгновение смыло.

— Ух, ты, грамотная, значит? Ну и нечего кочевряжиться! Подписывай, там тебе, девка, самое место и есть, — зашипел он, хватая Надежду за руку и пытаясь ткнуть ею в шкатулку с чернилами, — ну, не упрямься, все равно, не сейчас так позже там окажешься, а так я хоть вознаграждение возьму за тебя.

Почти минуту парочка боролась, а потом, понимая, что проигрывает, Надежда не выдержала и откинула мешающийся мешок.

— Ну, сам напросился, — прошипела она и, растопырив ладонь второй руки, впечатала ее в грудь мужчины, пустив немного магии.

Мужик, еще ничего не понимая, на мгновение замер, а почувствовавшая превосходство над ним женщина, мерзко оскалилась.

— Ну, как думаешь, твоя ледяная статуя у входа будет привлекать посетителей или наоборот, оттолкнет их? Проверим? — засмеялась, чувствуя, что какое-то адреналиновое безумие накрывает ее.

Мужик вдруг резко побелел, откинул удерживаемую руку девушки и, отшатнувшись, ухватился за грудь, в которую уже проникал раздирающий его холод.

— Магиня, барышня, не убивай! Пощади! — прохрипел он, падая на колени и корчась от боли, — бес попутал окаянный. Прости меня недалекого! Не виноватый я!

На мгновение, Надежде захотелось поддаться злой, расцветающей внутри ледяной силе и закончить начатое, но к счастью мерзавца, женщина успела взять себя в руки.

Отступив на шаг, от греха подальше и растоптав упавшую шкатулку, она плюнула презрительно.

— Живи, — процедила чуть отдышавшись, — живи и помни, сделаешь еще гадость, я приду. Всем кланом приду, и весь твой двор постоялый в в назидание другим, в ледяную избушку превращу. Запомнил?

Мужик, которого только начало отпускать закивал отчаянно, а Надежда, не обращая внимания на невольных свидетелей, подхватила брошенный мешок и, выйдя из закутка, быстрым шагом направилась к выходу.

7. Освоение новой реальности

Город Тверь, в который занесло Надежду Константиновну, понравился ей и не понравился одновременно.

С одной стороны, то, что город старый видно было невооруженным взглядом, но вот то, что дикое средневековье соседствует с современными технологиями, пусть и магическими, вгоняло в ступор однозначно. Вот и где увидишь допотопную телегу, которую тянет бедная лошадка вместе с вполне современным автомобилем — кабриолетом одновременно?

Почти два дня, пока гуляла по узким улочкам, Надежда ныряла в браслет, просматривая нужную информацию и удивлялась. Вообще, данных там оказалось до обидного мало, поскольку не было полноценного интернета, как привыкла девушка в своем мире и ссылок переходов, а скорее просто занесенная и сохраненная на кристалл справочная информация, которая не обновлялась даже при потере актуальности, но и это было в помощь. Оказалось, что все автомобили работают не на бензине, а на довольно дорогих магических кристаллах, отчего позволить их себе могут не многие, а потому "лошадиный транспорт" здесь все же встречается чаще и не считается чем то отсталым.

Поразил женщину и шикарный мост через Волгу. К слову, на самом деле, мостов тех было три. Первый, высокий и разукрашенный коваными завитушками и имеющий чуть светящееся, гладкое словно стекло покрытие, предназначался для поезда, идущего в сторону Москвы и дальше, а также для проезда тех самых редких автомобилей. Второй же мост был также высоким, но более узким, выложенным булыжниками и без украшений. Именно по нему-то передвигалась телеги, прижимаясь к перилам и пропуская таких же встречных бедолаг.

Впрочем, самым широким и интересным оказался пешеходный мост, на котором на всем протяжении раскинулись торговые палатки, а шум и гам стоял круглосуточно.

Как и ожидалось, прожившую жизнь в современной многоэтажке женщину, трех и даже пятиэтажные дома не удивили и не заинтересовали. Хотя и отличались они от того района с которого она сбежала как небо земля. Многие были разукрашены изящной резьбой или выложенным каменным рисунком, но рассматривать Надежда предпочла людей, их наряды и повадки.

Город контрастов, словно собранный из нескольких эпох был странным и завораживающим одновременно. Вроде вот они, белокаменные особняки с колоннам, украшенные резьбой барельефами и вдруг, свернув совершенно случайно в сторону, попадаешь на улицу, где убогие покосившиеся домишки накрыты соломой, вместо окна натянут практически не пропускающий свет бычий пузырь.

Люди здесь были уже не улыбчивые и нарядные, а настороженные, плохо одетые и словно рано постаревшие. Поразило девушку наличие чумазых детей посреди улицы, а копошившиеся свиньи с поросятами в большой луже или куче отбросов и вовсе вводили в ступор. Естественно, ни тех гладких дорог из странного материала, ни брусчатки, ни даже деревянных мостков здесь не предвиделось, ни говоря уж об освещении вечером или других благах местной цивилизации.

Впервые попав в такой район города, женщина даже опешила, не веря глазам своим. И как это понимать? После обычного душа, пусть и действующего на водных кристаллах, после магических светляков и такое убожество? А люди? Даже она, одетая довольно убого, смотрелась здесь чуть ли не роскошно.

Осмотревшись еще раз и поймав несколько явно недобрых, а где то и откровенно предвкушающих взглядов, Надежда, перехватив мешок с вещами покрепче и пятясь, быстренько покинула неблагополучный район, решив, что для общего просвещения центральных улиц ей будет более чем достаточно.