– Специально для новичков, справка. Попами нас окрестили те, кто находится в постоянном боевом противостоянии, где сутки напролёт идут бои. В Аркаиме, в других точках.Гражданские понемногу подключаются, переходят к открытому неповиновению. Ярых службы вычисляют, затевают открытие нового фронта и отправляют на передовую. Там, по договорённости сторон, утюжат конкретный участок фронта, иногда обе стороны бьют по одним и тем же координатам, и под вечер похоронная команда заходит на позиции, уточняет, всех ли перебили. Таким способом мы зачищаем пространство внутри административных столиц, городов и весей. Слушаем телефонные разговоры и пополняем списки опасных элементов. Впрочем, это известно большинству, и напомнить – тоже не бывает лишним.

Генералы затаили дыхания. Неужели бриллиант достался тому, чьё имя сейчас прозвучит? Как говорится, всё куплено и прихвачено на десяток лет вперёд.

Шалаумберг просчитал и этот момент.

– Ловец жемчуга сам не носит украшений из него, так будем следовать простым подсказкам. Тот, кто обнаружил в рюмке бриллиант, на роль преподавателя не посмеет претендовать. Ему и так сегодня подфартило.

Вздох облегчения ещё не убеждал, генералы напряглись крепче крепкого.

– Зима. Если у кого-то есть претензии к нему, говорите прямо здесь, мы рассмотрим.

Одно счастливое лицо, на фоне остальных… вот не дождётесь! Эмоции в кулак, и вид с подтекстом: всё, что прикажет партия, мы в кратчайшие сроки. Ах да, партии уже нет, мы по привычке больше, что простительно, вы должны меня понять.

Они и рады бы отреагировать привычно, как вне этих стен: «Сука! Обошёл на вираже! Вот чем я хуже?» Но посыпались поздравления, пожимания руки, кивки могли означать что угодно.

Новички обратили взоры на кандидатуру. Чем же он взял, против других? Спокойный взгляд, внешне немногословен. В учителя хотелось бы которого побойчее. После фуршета, он сам подошёл и обронил единственную фразу: «Завтра, в двенадцать».

Всё, шутки кончились. Они снимают напряжение, дают паузы в неутомимом ритме «на измор». Порезвились – теперь, целиком, отдаемся службе. Попам несладко, если разобраться, зато платят. По сравнению с населением, грех жаловаться. Бриллиантов хватит на всех. Мы же в курсе про обязанности рабов? Пахать за гроши, принимать прививки, которые их убьют тридцатью годами позже, ежегодно облучаться в поликлиниках, сдавать даром кровь и сперму, пить отравленную воду из кранов, жрать то, что завезут в магазины. А наша задача – удерживать стада в повиновении, вычислять недовольных. Их всегда с избытком: сколько «пугачёвых» и «разиных» прошло через виселицу и расстрелы – секретным архивам лишь известно. А вы плодитесь, создавайте, добывайте, мы мешать не станем.

Утречком, весьма довольные собой, Уточник и Малява созвонились.

– Где встречаемся?

– Давай у входа.

– Не принято там маячить.

– Хорошо, на углу квартала.

– И там камеры.

– Тогда заезжай ко мне, отсюда начнём наш беспримерный поход.

– Буду минут через пятнадцать.

«Москва – как много в этих звуках!» Особенно последние три. Здесь квакают все, льют воду на ту или другую мельницу. Разделены на партии, сторонников и течения. Ещё довольно много пустышек, кто не примкнул к кому-либо: мы вне политики. Вот тоже не стоит обольщаться: иной может выкинуть штуку – столица будет сутки смаковать, до нового вброса.

Иномарка ткнулась в бордюр, водитель зафиксировал показания на приборной доске.

Малява вышел через минуту, захлопнул дверь.

– С парковками полный пипец.

– Я, Серёжа, счастлив, что не имею колёс. Одной заботой меньше. Поражаюсь, как люди всюду успевают, мне времени катастрофически не хватает.

– Значит, ты выпал из Потока. Я пока держусь, правда, из последних сил.

– Как думаешь, в машину что-нибудь воткнули?

– А вот и причина, почему не заводишь. Стоит, конечно, и давно. Я отношусь к этому спокойно: пусть знают, мне нечего скрывать.

Служебная парковка была забита наполовину. Кто-то не сильно торопился казать очи, разве нашёл прикрытие, как уважительную причину.

Часовой отдал честь, развернул журнал для регистрации. Оба расписались, убедились, что часовой проставил верное время.

Генералы кивнули ему и, чуть ли не в ногу, пустились в новое приключение. Сказать, что так уж и дружили, не скажешь: служба не подразумевает. Пересекались, десяток раз коротко пообщались. Судьба свела – будто хотела испытать более плотными отношениями. Шагать по одному коридору, подниматься по лестнице – это как обряд и посвящение, очередная ступень взята.

У дверей оба глянули на часы. Три минуты в запасе. «Зима» – было написано жирно, без ошибок.

– После зимы приходит весна.

– Поздравляю! – Уточник протянул руку, Малява ответил тем же. Уловив движение по ту сторону двери, оба напряглись.

– Заходите.

Жаркий воздух заметно похолодал, располагая к другим мыслям. Скромно, даже слишком, и портрет президента, забытый среди стопки документов, случайно или с умыслом, снова давал пищу для. Два блокнота, по две ручки – и больше говорить ничего не надо. Будем конспектировать. Либо это просто символы: напрягите память, будет очень весело.

– Итак… Вы давно не прыщавые мальчики, поэтому открываю карты. Те, которые по допуску разрешены. Только не охайте, я этого не люблю. Знакомимся заново. Отныне я – Нарочный, постарайтесь затвердить. Всё, что вы услышите из моих уст, может навлечь на ваши головы бед либо благополучий. Как употребите инструмент. Всякая информация – есть инструмент. Автоматом тоже можно окоп вырыть, слишком долго и хлопотно, но можно. Итак… планета под властью враждебных цивилизаций. Я не оговорился. Мы пляшем под их дудку, пока не изменятся условия. И нам приходится усмирять население, выказывая лояльность и оправдывая оклады, сидение в кабинетах. На завод я вас не повезу, чтобы уловили разницу в условиях службы и труда за станком. Думаю, это лишнее, просто помните, что каждый день кто-то так не ест, не пьёт, не спит.

Он подождал реакции на такое заявление.

Они правильно помалкивали.

– Теперь о недовольных внутри самой системы. Мы пока вынуждены с ними бороться, иначе сами угодим в такое болото, что пожалеем о факте самого рождения. Планы и мысли помещаем в такой незримый сейф, чтобы ни у кого не возникло желания поковыряться в замках. Пока служим врагу, увы, действуем против своего народа, но мы придумали себе оправдание: как только сойдутся звёзды, мы переходим на другую сторону, и снова окажемся нужными. Если не случится то, чего стоит опасаться. По мановению волшебной палочки, люди способны прозреть в один миг, и тогда все иноземцы станут видны и слышимы. В этом случае, одним придётся убраться с планеты, другим придётся отдавать долги. Всё адово племя поступит на рудники. Они будут чистить реки и моря от последствий канализации, та часть, которая причастна к ограблению, торговле нашими ресурсами, – я сегодня и представить не могу, чем и как они будут рассчитываться, но испугом не отделаются точно. – Нарочный мельком оценил положение стрелок на часах. – У вас несколько минут на шальные вопросы, которые могли набежать до этой минуты.

Новички встрепенулись. Уточник рискнул первым:

– Положение забавное. Знаем врага и служим ему. Причин и отговорок можно нагородить, но что делать с совестью, которая иногда напоминает о себе?

– Виктор Петрович, вам слово.

Малява, с некоторым сожалением, вынужденно изложил своё видение:

– Сказать, что я в шоке от ваших слов, это ничего не сказать. Но к сути. Действительно, задачка не из простых. Офицеры русской крови, я их понимаю, кипят негодованием, но вынуждены сдерживать себя, ни разу не подставиться. И даже идут на крайние шаги, чтобы не выдать себя. Да, они молотят дубинами, применяют газ против воинственной толпы, – и всё ради ближайшего будущего, когда каждому придётся отвечать перед народом. Очень скользкое положение.