Она поводила лучом фонарика влево-вправо, заприметила какое-то поросшее мхом бревнышко и уселась на него, доставая из кармана сигареты.

– Знаю я, где мы, – сообщила она мне, чиркая зажигалкой. – Вон там, совсем рядом, тропа, по ней мы дойдем до перешейка, который остров с сушей связывает. Ну а дальше все просто. Сначала через соснячок, где раньше староверы обитали, ну а потом в горку полезем, к мегалитам.

– Звучит оптимистично, – я присел рядом с ней, – считай, что ты меня приободрила.

– Как думаешь, что ждать? – затянувшись, тихонько спросила она. – У тебя в этих фокусах-покусах опыта все же побольше. Сам понимаешь, у меня профиль-то другой. Колдуны, вурдалаки, оборотни – тут все просто и ясно. Ну, не так просто, конечно, но… Ты понял, короче. А здесь не знаешь, чего ждать.

– Хочешь верь, хочешь не верь – без понятия, – признался я. – И даже не думаю об этом. Сколько в голове ни верти разные варианты, вводных настолько мало, что даже наткнувшись на нужный, ты этого не поймешь. Потому просто пойдем и будем действовать по ситуации.

– Еще раз – девку в жертву приносить не дам, – еле слышно прошептала оперативница, показав на Белозерову, которая опять о чем-то спорила с Аркашей. – Если на то пошло, лучше в самом деле твоего лодыря этим древним скормим.

– Что слышу? – без тени иронии отреагировал я на ее слова. – Слуга закона все же расставил приоритеты? А как же беспристрастность и непредвзятость?

– Бесит он меня, – призналась Светлана. – Даже не поведением своим, тут ладно. Мутный слишком, а я этого больше всего не люблю. Да ты же и сам все видишь?

– Вижу, – не стал скрывать я. – Просто вида не подаю. Он так – и я так. И ты бы тоже особо свое «фи» не выпячивала. Толку ноль, понимаешь? Аркашка от твоей обструкции даже не почешется, а зло дополнительное затаит.

– И что с того?

– Ничего. Просто чем больше дрязг в группе, тем мы слабее. Мы не кулак, мы растопыренные пальцы, причем один из них охотно подставит под удар другого, подвернись такой случай. Не поможет, а подставит. Разницу чуешь?

– Чую, – вздохнула Метельская, выпустив облачко дыма.

– Вот. Раз уж мы теперь как мушкетеры, где один за всех, то и держаться надо соответственно. – Я щелкнул ее пальцем по носу, после чего она удивленно выпучила глаза. Как видно, давно никто ничего подобного с ней себе не позволял. – Но и это не все. Ты смекни – Хозяйка нам первое задание выдала какое? Пойти к каким-то реликтам из допотопных времен и отнять у них артефакт. Что ж дальше она учудит, если все уже так жестко? Я вот даже думать на эту тему боюсь.

– Там огоньки какие-то, – сообщила нам Марина, подходя. – За озером.

– Само собой, – усмехнулась Метельская, делая еще одну затяжку, а после туша сигарету. – Там цивилизация. Там жизнь! Пляж «Золотой песок», дайвинг, вейкбординг, яхтинг, кафе с шашлыками, многозвездочный коньячок и даже школа Федора Конюхова.

– Кого? – опешила Белозерова.

– Ну, Конюхова. – Светлана сначала руками обвела вокруг своего подбородка, как видно обозначая бороду, а после свела их над головой, надо полагать, имитируя воздушный шар. – И вообще – чего ты удивляешься? На Тургояке это не самое большое диво. У нас тут, например, медузы есть. Южноамериканские.

– Господи, а они-то откуда? – изумился Аркаша. – Вода же пресная? Да и холодная наверняка, знаю я такие озера.

– Рядом с Тургояком еще одно есть, Инышко называется, – пояснила оперативница и свела указательные пальцы рук вместе. – Они вот так друг с другом. Инышко куда мельче и теплее, там даже в начале лета купаться можно. А еще, по слухам, Пугачев в него бочку с золотом при отступлении сбросил, думая, что после ее легко найдет – мелко ведь. Только он не знал, что дна там два – одно торфяное, другое настоящее, природное. А между ними – вода. Вот поэтому там дайверы нырять любят – и на диво дивное глянуть, и золотишко поискать. Один такой, рассказывают, на своем снаряжении личинку медузы из Южной Америки привез, а та возьми да и приживись. Вот так и стало на Урале одной изюминкой больше.

– Воистину – чудны дела твои, Господи, – поднялся я с бревна. – Ладно, пошли. Чего ждать-то?

– Хочу туда, – показала Марина на дальние огоньки и тоскливо продолжила: – Хочу в душ, шашлыки, апероль и песню про горький вкус большой любви спеть. Ну или просто водки.

– С аперолем и шашлыком никак, – протянул ей Аркаша барбариску. – Всё, что могу предложить.

– А нам прямо всем надо возвращаться? – глянула на меня девушка. – Нет, я разговор ваш слышала, но…

– Всем, – подтвердил я. – Такие правила.

– Да ты не спеши, малая, – хлопнула ее по плечу Марго. – Может, мы до рассвета еще и не дотянем. Тогда грустить не о чем станет.

– Очень оптимистично, – прошуршала фантиком Белозерова. – Просто невероятно.

Мы двинулись вперед по той тропинке, наличие которой предсказала Метельская, пересекли перешеек и оказались на острове.

– По ходу туда. – Повертев головой, оперативница двинулась вперед. – Давайте-ка развалины стороной обойдем. От греха.

– Нам уже начинать бояться? – опасливо, но все же немного саркастично осведомилась Марина. Кстати, она теперь все время старалась держаться поближе ко мне, как видно решив, что в этом случае ей ничего не угрожает.

– В меру бояться никогда не вредно, – назидательно ответила ей Марго. – Моя бабушка, например, подобное поведение называла предусмотрительностью и даже благоразумием, ничего позорного ни в том, ни в другом не находя. А я, дура, не слушала умную женщину, потому как-то раз вместо того, чтобы сдать назад и уйти туда, где играет музыка, полезла куда не следует. В результате умерла и теперь вот таскаюсь с вами по этой темноте.

– Зато у тебя шансов выжить больше, чем у любого из нас, – отметила Метельская. – Даже если по горам выбираться.

– Почему? – заинтересовалась Марина.

Марго повернулась к ней, ее глаза сверкнули красным, а клыки приподняли верхнюю губу.

– Твою-то мать! – вскрикнула Белозерова. – А я думала – показалось тогда, что она кровь из пакета пьет. Думала – примерещилось спьяну. Мне и не такое доводилось видеть тогда, когда я… Ну, еще употребляла разное.

– На коксе сидела, – охотно подсказал ей Аркаша. – Ты про это?

– Именно, – зло выплюнула ответ Марина.

– Она вурдалачка, – пояснил я девушке. – И да, именно поэтому у нее живучесть больше, чем у нас всех. Только вот вряд ли и ей удача улыбнется, пойди она через горы.

– Солнце, – пояснила Марго. – Оно меня просто сожжет, потому что я, уж поверьте, ни одной пещеры и ни одного укрытия найти не смогу. Уверена в этом.

– Ну, если прямо сейчас переплыть озеро, а после… – начала было Метельская, но договорить не успела, так как ее перебил Аркаша, спросив:

– А там чего? – Он ткнул рукой в сторону берега. – Те самые развалины? Смотрите, около них какой-то движ присутствует.

И верно, там, где на фоне подсвеченного луной неба темнел какой-то бесформенный громоздкий силуэт, то и дело, то появляясь, то пропадая, мелькали лиловые огоньки, а через минуту к этом всему еще и некий унылый звук добавился.

– Поют, – недоуменно констатировал Стрелецкий. – Точно говорю – поют. Вроде как церковный гимн. Или что-то в этом роде.

– Желаешь уточнить, что именно? – осведомилась у него Метельская, в голосе которой появились нотки беспокойства, из чего я сделал вывод – что-то она нам про тот староверский скит недоговорила. – Если да – сходи проведай. Но мы ждать не станем.

– Что ты сразу на него нападаешь? – поинтересовалась у оперативницы Марина. – Он просто сказал.

– А я просто ответила, – парировала ее выпад Светлана. – Ладно, чего встали? Пошли уже в лес. От греха.

И я с ней согласился. Огоньков стало значительно больше, да и развалины подсветились каким-то зеленоватым пламенем, похоже, полыхавшим у них внутри. Не знаю, как Аркаша, но я точно не желаю знать, кто что там жжет и поет. И очень хорошо, что Хозяйке не понадобились какие-нибудь староверские фолианты, которые нужно добыть непременно в ночи. Не знаю, как там у мегалитов все сложится, но тут нам точно мало не показалось бы. Спинным мозгом чую! Вон даже рефлекторно отстегнул петельку от ножен, а после к пистолету потянулся.