— Речь идет о том вертолете, который вы прислали, сэр. Нас сбили вечером после захода солнца. Пилот мертв, а машина на дне моря. Они уверены, что я тоже мертв.

— Теперь понятно. Я вижу, вы набираете темп, Калверт. — Почти никакой видимой реакции. Может он уже достаточно выпил к тому времени, но больше походило на то, что он ищет подходящую комбинацию, которая вернет меня в ряды безработных быстро и без особых затрат. Он зажег длинную манильскую сигару и задумчиво затянулся. — Когда мы вернемся в Лондон, напомните мне, чтобы я показал вам мой конфиденциальный рапорт на вас.

— Хорошо, сэр.

— Я обедал с заместителем министра всего сорок восемь часов назад. Он спросил меня, между прочим, какая страна располагает лучшими агентами в Европе. Я ответил что, по моему мнению, лучшим агентом в Европе является Филип Калверт.

— Вы очень добры, сэр. — Если бы убрать бороду, стакан с виски, сигару и монокль, то по выражению его лица можно было бы попытаться угадать, что задумал он своим изощренным умом. — Но вы собирались выгнать меня с работы тридцать шесть часов назад.

— Если вы в это верите, — тепло сказал дядюшка Артур, —  то поверите еще кое-чему. — Он выпустил облако вонючего дыма и продолжил. — Один из пунктов в рапорте о вас гласит: "Не годится для обычного расследования. Теряет интерес и быстро начинает скучать. Проявляет лучшие качества в экстремальных ситуациях. В этих случаях не имеет себе равных". Это официальный документ, Калверт. Уволить вас? — Не стану же я отрезать себе правую руку.

— Нет, сэр. Знаете, кто вы, сэр?

— Старый черт Макиавелли, — сказал дядюшка Артур с некоторым удовлетворением. — Вы поняли, что тут происходит?

— Да, сэр.

— Налейте мне еще виски, мой мальчик, на этот раз побольше, и расскажите мне, что произошло, что вы знаете, и что вы предполагаете.

И я налил ему побольше виски и рассказал, что произошло, что я узнал, и столько из того, что я предполагал, сколько мне показалось разумным ему рассказать. Выслушав меня, он сказал:

— Итак, вы думаете, — Лох-Гурон?

— Должен быть, Лох-Гурон. Больше я нигде ни с кем не разговаривал и никто не мог меня увидеть. Кто-то узнал меня там. Или передал мое описание по радио. Именно по радио. Судно, которое караулило нас с Вильямсом, пришло из Торбея или откуда-то вблизи Торбея. Им бы понадобилось в пять раз больше времени, чтобы добраться на судне из Лох-Гурона, чем нам на вертолете. Где-то здесь, на море или на суше, есть радиостанция. И где-то на Лох-Гуроне есть другая.

— Вы видели лодку университетской экспедиции на южном берегу Лох-Гурона. Якобы университетская экспедиция. У них на борту мог быть передатчик.

— Нет, сэр. Видели бы вы этих чудаков с бородами… — Я встал, раздвинул шторы по обеим сторонам салона и снова сел. — Я сказал вам, что их лодка была повреждена. Она стояла на мертвом якоре, однако в ней было полно воды. Сами они ее не дырявили, естественным путем дыра тоже возникнуть не могла. Кто-то о них позаботился. Еще одно мелкое происшествие с малым судном, которые так часто происходят в этих местах.

— Зачем вы раздвинули шторы?

— Еще одно происшествие, сэр. Оно вот-вот произойдет. Этой ночью у нас на судне появятся люди. Ханслетт и я мертвы, думают эти люди. По крайней мере я мертв, а Ханслетт или мертв, или у них в руках. Им нельзя оставлять "Файркрест" здесь на якоре, это может вызвать подозрения, начнется расследование. Поэтому они появятся на судне, поднимут якорь и отведут "Файркрест" в пролив на буксире. А там они сделают так, что "Файркрест" присоединится к вертолету на дне морском. И все будет выглядеть очень невинно, ведь Ханслетт и я вполне могли сняться с якоря до восхода солнца…

— И в шторм погибнуть, — кивнул дядюшка Артур. — Вы уверены в этом, Калверт?

— На этот раз абсолютно.

— Тогда зачем вы раздвинули эти проклятые шторы?

— Похоронная команда не явится когда попало, они будут ждать своего часа. Лучшее время, чтобы затопить яхту в этих водах, во время отлива, а если вы хотите действовать наверняка, лучше дождаться высшей точки отлива, то есть часа ночи. Ну, а если кто-то примчится сюда сразу же после того, как я раздвинул шторы, то это будет веским доказательством того, что существует передатчик, о котором мы говорили, и наши приятели, которые на нем работают, находятся где-то рядом, на суше или на море.

— Почему это является доказательством? — сердито спросил дядюшка Артур. — Почему они должны примчаться?

— Они знают, что Ханслетт у них. По крайней мере я так предполагаю, потому что не могу придумать другой причины его отсутствия. Они знают, что я мертв, но не совсем уверены в этом. И вдруг они видят призывный свет в иллюминаторе. Что это, спросят они себя, Калверт воскрес из мертвых? Или третий коллега Калверта и Ханслетта, которого мы прозевали? Кто бы там ни был, он должен замолчать. И замолчать немедленно. Вы бы не примчались?

— Не стоит так легкомысленно относиться к этой возможности, — выразил недовольство дядюшка Артур. — Сначала надо было посоветоваться со мной, Калверт. — Дядюшка Артур поерзал на своем месте — едва уловимое движение, хотя выражение лица не изменилось. Он был прекрасным администратором, но вот оглушить человека одним ударом или столкнуть его со скалы — это было не совсем по его части. — Я же говорил вам, что приехал сюда только для проверки.

— Виноват, сэр Артур. Может вам лучше переделать рапорт? Я имею в виду ту часть, где говорится о лучшем в Европе.

— Вот ненормальный, — проворчал он. — Они нападут на нас из темноты, не так ли? Они уже на пути сюда. Вооруженные убийцы. Не должны ли мы подготовиться, чтобы защитить себя? Черт возьми, у меня ведь даже нет пистолета.

— Он может вам и не понадобиться. Если мои рассуждения окажутся неверными. — Я протянул ему люгер. Он взял его, проверил обойму, убедился, что предохранитель сдвигается легко, и уселся, неловко держа пистолет в руке.

— Может, нам следует занять оборону, Калверт? А то изображаем из себя неподвижные мишени.

— Их еще долго не будет. Ближайший дом или судно в миле к востоку отсюда. Им придется двигаться навстречу ветру и приливу, мотором воспользоваться они не решатся, чтобы не предупредить о своем появлении. А на веслах им долго тащиться. Но наше время уходит, сэр, вы правы. Нам еще многое надо сделать за эту ночь. Давайте, пока есть еще немного времени, обсудим мое посещение Лох-Гурона. Я считаю университетская экспедиция вне подозрений, они не смогут ограбить даже шлюпку, не то что захватить пять океанских кораблей.  Начнем с Мак-Ичерна — его действия выглядят подозрительно, уж очень рьяно он защищал свою недвижимость. И он так напуган, будто ему в спину смотрело полдюжины ружей, когда он столкнулся со мной. Слишком правдоподобно, чтобы быть правдой, профессионалы не будут так действовать.

— Может быть, профессионалы проверяли, как будет реагировать профессионал. Вы говорите, что он был испуган.

— А может, это пустой номер. Может, он причастен, но только косвенно. Есть еще ловцы акул. У них есть лодки, есть недвижимость,  оборудование и, видит бог, они достаточно выносливые крутые парни. Но в их пользу говорит то, что они живут здесь не первый год, всем тут хорошо известны, и на хорошей счету. Далее Даб-Сгейр. — Лорд Кирхсайд я его прекрасная дочь Сью.

— Леди Сьюзен, — сказал дядюшка Артур. Трудно было при столь безразличном, отсутствующем выражения изобразить холодный упрек, но ему это удалось. — Я знаю лорда Кирксайда, разумеется. — Его тон показывал, что было бы странным, если бы он его не знал. — И прав я или нет относительно сэра Энтони, но насчет лорда Кирксайда я уверен: он совершенно неспособен совершить что-нибудь нечестное или противозаконное.

— Я тоже. Он довольно суров с виду, но душа у него ангельская.

— А его дочь? Я ее никогда не встречал.

— Вполне современная девушка. Одета на современный лад, говорит по-современному: "я смела, я все знаю, я могу за себя постоять." Но она совсем не смелая, просто симпатичная старомодная девчонка в модных одежках.