По Каспийскому морю арабские купцы приходили на своих кораблях в Итиль. Отсюда вверх по Волге плыли они в страну булгар. Здесь в Великом городе был большой торг. Сюда приходили со своими товарами славяне, а с Балтийского моря – северные купцы-воины, норманны, которых греки называли варягами, а арабы – руссами. Эта торговля наметила и проторила речные пути из стран прибалтийских и славянских в страну хазар. Славянские гости со среднего Днепра шли до нынешнего Киева по Днепру, потом по Десне добирались до Оскола, впадающего в Донец, и по этой реке и Дону добирались до Белой Вежи, где перетаскивали свои суда в Волгу и спускались к Итилю. В страну булгар, в Великий город, шли они по Днепру, Десне и Сейму, перетаскивали суда в Угру, приток Оки, и Окой попадали на Волгу. Северные купцы-воины шли из Финского залива в Неву, потом Ладогой и Свирью в Онежское озеро, отсюда реками Вытегрой и Ковжей в Белоозеро и Шексной направлялись на Волгу. Были, конечно, и другие речные пути. Торговым средоточием в стране днепровских славян арабы называют город Кухбу, т. е. Киев. Это «ближайший город руссов к мусульманству, – говорит один арабский писатель X века, – место благодатное и местопребывание царей; отсюда вывозят разнообразные меха и ценные мечи». Знали арабы и Новгород – северный исход великого водного пути: «Склябе (т. е. город словен) город благодатный. Из него приходят торговать в страну булгар, когда бывает мир».

Славяне не только торговали с пришлыми к ним иноземцами, они и сами ездили торговать в отдаленные страны. Один арабский путешественник писал в 860 годах, т. е. уже во времена Рюрика и Аскольда, что славянские купцы возят товары из отдаленнейших краев своей страны к Черному морю, в греческие города, где греки берут десятину с их товаров, что те же купцы ходят на лодках по Волге, спускаются до хазарской столицы, владетелю которой тоже выплачивают десятину, выходят затем в Каспийское море, проникают на юго-восточные берега его и даже иногда привозят свои товары на верблюдах в столицу арабского царства – Багдад. «Руссы постоянно торгуют с хазаром и румом», т. е. Римом, Византией, говорит арабский писатель Ибн-Хаукал. В страну булгар славяно-русские купцы приходили в лодках целыми дружинами; здесь они строили свои балаганы и раскладывали в них товары, ожидая покупателей. В числе этих товаров главное место занимали меха, которые ценились очень дорого у арабов и считались царским украшением. Кажется, весь торг у них со славянами шел на меха; куньи меха шли со стороны славян вместо монеты; слово «куны» долго, до татар, значило у нас – деньги. Две куньи шкурки равнялись 2 ¹/₂ арабским диргемам, потому что «чеканеной монеты своей у них нет, – замечает араб-современник, – и звонкую монету заменяют им куньи меха». Особенно ценили арабы мех чернобурых лисиц, и, когда татарское нашествие прекратило всякую торговлю с Русью, арабы отметили с сожалением это прекращение отсутствием привоза в их страну меха чернобурых лисиц.

Продавали славяне дары своего леса: меха, кожи, мед, смолу, а также и плоды военной удачи – «челядь», т. е. рабов. В те суровые времена пленные всегда становились рабами своих победителей.

Покупали славянские купцы у греков шелковые ткани, золото, кружева, всякие лакомства, вина, мыло, губки; у хазар и арабов приобретали они бисер, драгоценные камни, сафьян, сабли, ковры, пряности; с Варяжского моря привозили они янтарь, бронзовые и железные изделия, олово, свинец и особенно славившееся тогда северное оружие – мечи и топоры. Купленным у одних они торговали с другими, и таким путем число предметов их торга было очень значительно.

При торговле с образованными народами славяне употребляли иностранную монету – «арабчики», или греческую – «златницы». Впрочем, чаще всего меняли товар на товар. С дикими народами они вели исключительно меновую торговлю.

Торговое общение с арабами оставило следы и в нашем языке. Ткани шли к нам из Византии и от арабов – вот почему некоторые части одежды у славян носят восточные названия: сарафан, парча, камка, армяк, корзно; от арабов шла знаменитая дамасская сталь и изделия из нее, а также драгоценные камни; отсюда в русском языке слова: сабля, кинжал, харалуг (вороненая сталь), алмаз, бирюза, яхонт, сапфир; все эти слова арабского происхождения и утвердились в нашем языке с давних пор.

Заходя часто в такие страны, языка которых не знали, славянские купцы вели так называемую немую торговлю. Летопись сохранила одно воспоминание о такой торговле. «Есть горы около моря, – читаем там, – высота их до небес; в горах тех живут люди, и языка их нельзя понять: показывают на железо и помавают рукой, прося железа; и если кто даст им нож или топор, дают в обмен меха».

Один арабский писатель так рассказывает о торговле приволжских булгар с дикими народами, населявшими леса к северу от средней Волги. «Булгары, – говорит он, – приносят свои товары для продажи, и каждый, отметив свой товар знаком, оставляет его на том месте, куда приходят туземцы, а сами удаляются. Спустя немного времени купцы приходят опять и находят на том месте товар, какой продают жители этой страны. Если купец доволен количеством и качеством положенного туземцами, то оставляет свой и берет то, что принесли туземцы; если же недоволен, то берет обратно свой товар». Так же торговали с дикарями, вероятно, и славянские купцы.

Что торговля велась славянами большая, видно из того обилия кладов, которые находят в земле по всему пространству нынешней России. По монетам этих кладов и можно судить, с кем торговали славяне. Много попадается в кладах арабских монет, причем некоторые клады достигают семи и более пудов весу. Большая часть находимых в кладах монет относится к IX и X векам, ко времени наибольшего развития восточной торговли в стране славян. Но есть клады, в которых самые позднейшие монеты не позже начала IX века, а ранние восходят к началу VIII века; изредка попадаются монеты VII века, и то лишь самых последних его лет. Все это наглядно свидетельствует, что именно в VIII веке завязалась торговля славян днепровских с хазарским и арабским востоком. «Но этот век был временем утверждения хазар в южнорусских степях; ясно, что хазары и были торговыми посредниками между этим востоком и русскими славянами». Возле г. Мурома, Владимирской губ., был найден, напр., клад, состоящий из 11 077 монет, почти исключительно арабских. Одновременно с арабскими монетами, иногда в одних кладах с ними, находят немалое количество монет западноевропейских, а на юге, в Малороссии, часто находят в земле монеты греческие и древнеримские; у тамошних крестьян явилось даже особое название для этих находок; они называют их «Ивановы головки», находя, вероятно, сходство в изображении на монетах голов римских императоров с изображением усекновенной главы Иоанна Предтечи.

Зарывали тогдашние люди свои деньги в землю потому, что в то тревожное время нельзя было найти хранителя-банкира вернее. Уходя торговать или воевать далеко на чужую сторону, славянин хоронил свое добро в поле, около жилища, в лесу, на берегу реки, словом, где ему казалось укромнее. Делал поблизости знак – набрасывал камень или садил деревцо. Возвратившись домой, часто после многолетнего отсутствия, он по оставленным приметам легко находил зарытое добро. Но если зарывший клад человек не возвращался, убитый на войне или погибший как-нибудь иначе, что в тогдашней жизни было совсем не диковина, то безответный банкир мать сыра земля навсегда сохраняла в своих недрах вверенную ей тайну, и только случай, иногда через сотни лет, обнаруживал клад.

Находки монет арабских, греческих, римских и западноевропейских по всему пространству России ясно говорят о размерах и распространении древнеславянской торговли. Находят клады чаще всего поблизости старинных городов, вблизи от больших рек, на волоках, т. е. на тех местах, где перетаскивали лодки посуху из одной реки в другую[3], на местах, где, по преданию, стояли большие селения. Все это показывает, что не грабеж, не военная добыча, а именно торговля была источником этих кладов.