Члены Комитета «Единение и прогресс» хотели влиять на политику Османской империи, хотя большинство из них были военными. В сентябре 1908 года по инициативе Талаата, одного из лидеров «Единения и прогресса», Мустафа Кемаль получил назначение в Триполи и вскоре отправился в Северную Африку, чтобы предотвратить волнения среди местного населения в связи с июльской революцией. Он успешно справился со своей миссией, проявив немалое дипломатическое искусство и договорившись с вождями ливийских племен.
В январе 1909 года Кемаль вернулся в Салоники и получил назначение начальником штаба 17-й резервной пехотной дивизии. Кемаль очень переживал, что в результате революции не получил достойного поста в армии, и открыто критиковал политику младотурок.
Любимый сын Абдулы-Хамида Бурханеддин при помощи фанатиков из духовенства и султанской казны сумел организовать среди столичных полков отряд приверженцев султана. В одну из апрельских ночей 1909 года все младотурецкие офицеры этих полков были внезапно схвачены и частью перебиты. Под командой простого фельдфебеля заговорщики двинулись к зданию парламента и вынудили его отправить в отставку правительство, состоявшее из младотурок. Меджлис, застигнутый врасплох, поддержал новое правительство, где преобладали сторонники султана. Хотя это был настоящий солдатский бунт, при котором было убито несколько офицеров, Абдул-Хамид дал полную амнистию всем заговорщикам. Несмотря на утверждения, что к мятежу султан не причастен, на другой день при погребении 83 солдат и офицеров, убитых заговорщиками, на улицах Стамбула прошла враждебная Абдуле-Хамиду демонстрация, окончившаяся кровавым подавлением демонстрантов.
Комитет «Единения и прогресса» в ответ приказал «всем частям армии, стоявшим в европейской Турции, безотлагательно двинуться на Константинополь». Судьба империи и конституции зависела от того, исполнят ли войска этот приказ и выступят ли против султана. Но популярностью в армии Абдул-Хамид не пользовался, и под командованием Шефкет-паши, назначенного генералиссимусом, войска с воодушевлением двинулись к столице и через несколько дней заняли город. Воодушевление народа, всецело стоявшего на стороне младотурок, было огромное. Паши отдавали все свое имущество на нужды войск, торговцы и фабриканты армии отпускали все необходимое для солдат в кредит, македонские повстанцы, восставшие против турецкого правительства, заявили, что переходят на сторону младотурок, так как боролись против султана, а не против народа. Шефкет-паша окружил войсками дворец Йылдыз, где жил Абдул-Хамид, и изолировал его от внешнего мира. Лишенный пищи, воды и освещения и видя, что никто не приходит ему на помощь, Абдул-Хамид через 2 дня начал переговоры о сдаче.
Тем временем Национальное собрание постановило: «Низложить султана Абдулу-Хамида II и призвать на трон султана и халифа наследного принца Мехмеда Решада Эфенди (брата Абдулы-Хамида) под именем Мехмеда V». 27 апреля 1909 года Абдул-Хамид в сопровождении 7 своих жен и с ребёнком на блиндированном автомобиле и под конвоем был отвезен в окрестности Салоник, на виллу Аллатини на берегу моря.
В апреле 1909 года Кемаль был в первых рядах армейского восстания, направленного против заговорщиков. В Стамбуле сторонники Абдулы-Хамида еще могли опереться на поддержку воинских частей, лояльных султану, но в Салониках таких частей не было в принципе. Офицеры в столице Македонии выступили в защиту конституции и организовали марш на столицу. Возглавил эту «Армию действия» (Харекет Ордусу) как раз командир 17-й дивизии Хусейн Хусню-паша, а Кемаль, как начальник штаба 17-й дивизии, соответственно стал начальником Генерального штаба этой армии, состоявшей всего из двух дивизий. Интересно, что название «Армия действия» придумал сам Кемаль. Он так объяснил, как оно возникло: «Я хотел придумать название, которое ни у кого не вызовет протеста и для всех подойдет. Я выбрал слово “харекет”, соответствующее французскому слову “действие”. Ведь мы действительно действовали…» В ночь с 15 на 16 апреля 1909 года Кемаль вошел в Стамбул в качестве начальника штаба «Армии действия» в поддержку антиправительственных акций 13 апреля, которые устроили в столице сторонники младотурок. Теперь во главе войск в Стамбуле стал командующий 3-й армией Махмут Шевкет-паша. Он объявил чрезвычайное положение и созвал парламент, который 27 апреля и низложил Абдулу-Хамида.
6 сентября, после недолгой службы в штабе 3-й армии, Кемаль стал начальником пехотного офицерского полигона 3-й армии в Салониках. В тот момент он выступал за то, чтобы армия оставалась вне политики, и требовал, чтобы офицеры перестали быть членами политических партий. Тем не менее, хотя его точка зрения не была принята, Кемаль активно работал над военной реформой и, как мы уже знаем, перевел на турецкий ряд германских уставов по боевой подготовке.
В том же 1909 году Кемаль рассорился с руководством Комитета «Единение и прогресс» и на время отошел от политики. Из фактически правящего в стране младотурецкого триумвирата в составе Мехмета Талаата-паши, Исмаила Энвера-паши и Ахмеда Джемаля-паши хорошие отношения у Кемаля были только с Джемалем. Кемаль признавал, что его связывали с этим членом триумвирата «особые дружеские отношения и привязанность». Еще в 1907 году майор Джемаль был назначен членом военного совета 3-го армейского корпуса. Здесь он и познакомился с Мустафой Кемалем.
В мае 1910 года Кемаль участвовал в боевых действиях в Албании против повстанцев в качестве начальника штаба Махмута Шевкета-паши. В сентябре 1910 года в качестве турецкого представителя он присутствовал во Франции на маневрах в Пикардии. Очевидно, выбор его для выполнения этой миссии был связан с тем, что он хорошо знал французский язык. И вообще, Кемаль был одним из немногих среди младотурок антантофилов и считал, что во внешней политике Турции надо ориентироваться на Францию и Англию, а не на Германию.
В январе 1911 года Кемаль был назначен начальником штаба XV корпуса, но вскоре стал командиром 38-го пехотного полка. Он критиковал генералов в письменных рапортах за плохо спланированные и проведенные учения и маневры.
Критика не прошла для Кемаля бесследно. 13 апреля 1911 года Кемаля перевели в Стамбул, в Генеральный штаб, где в сентябре он стал сотрудником оперативного отдела, а 27 ноября был произведен в майоры.
Но вскоре Кемаль отправился вместе с другими офицерами Генерального штаба добровольцем в Ливию, куда Италия вторглась в сентябре 1911 года. Здесь уже 22 декабря он руководил успешным наступлением в районе Тобрука.
Турецкий Генштаб сознавал, что Италия господствует на море, поэтому в Ливию практически невозможно доставить подкрепления. Он смог перебросить только горсть офицеров, которые должны были помочь турецким гарнизонам и ливийским племенам организовать партизанскую войну. Предполагалось, что это истощит силы итальянцев и подорвет их решимость удерживать прибрежную полосу. Кемаль под видом журналиста прибыл в Египет и в декабре перешел ливийскую границу, которую, собственно, никто не охранял. Он был в составе группы офицеров-генштабистов, многие из которых отличались явными авантюристическими наклонностями. В состав ливийской армии входили также Энвер, который ее возглавлял, Нури, Али Фуад и Омер Наси. Они должны были реорганизовать разбитые к тому времени итальянцами немногочисленные турецкие регулярные войска и организовать ливийцев-сенуситов для партизанской войны против итальянцев. Энвер осуществлял общее руководство, а Кемаль с марта 1912 года отвечал за сектор Дерна, где ему подчинялись 700 турецких солдат, немного легкой артиллерии и пулеметов, а также 8000 человек племенного ополчения. Кемаль организовал ополченцев и отправил их в глубокие рейды, чтобы беспокоить итальянские войска, показав себя мастером мобильных операций. Он провел целый ряд таких операций по принципу «ударил – убежал», столь характерному для партизанской войны. Доводилось ему проводить и обычные полевые операции, в которых вместе сражались регулярные и иррегулярные войска. Кемалю удалось связать не менее 15 тыс. итальянских солдат и приковать их к побережью. В одном из боев он был легко ранен в левый глаз, но вернулся в строй. Кемаль удачно вел партизанскую войну благодаря своему умению поддерживать дисциплину среди ополченцев, которые признали авторитет этого боевого турецкого офицера.
