Город был безусловно живой, и несмотря на будний день вмещал под своей крышей много дивного люда. Они были не похожи на тех, кого мне доводилось видеть ранее. Здешние жители отличались своей пестротой и неуловимой сумасбродностью, что так не похоже на нас, тех кто живёт по ту сторону от гор. Я побывал в Таиланде, но тот колорит не был отражением людей до боли знакомых и одновременно таких чужих. Прелесть другой страны заключалась в том, что та культура хоть и понятна, но не является продолжением от твоего начала, но здесь всё было иначе, люди, ходившие сейчас под солнцем, не должны были отличаться, но почему-то, по не ясной причине не походили на меня. Быть чужаком там, где ты не должен отличаться разительно провоцировало на побег в уютный мир прошлого.

Час за часом я, преодолевая себя не останавливал шага, и проходил улицу за улицей, на пути встречая достопримечательности, которые доводилось видеть только на картинках из интернета. И вновь никакие чувства не обуяли, словно я превратился в камень.

В общем-то я всегда не отличался излишней эмоциональностью, но Алиса по крайне мере давала мне свои эмоции, делилась с потерянным путником. Что она хотела здесь обнаружить, когда мечтала о путешествиях, теперь не доведётся узнать. Оглядываясь по сторонам жизнь не подкидывала разгадки, запутывая с большей силой. Я как будто лишился всех своих воспоминаний, не мог больше соединить воедино моменты, что делало путь потерянным и таким длинным. День не подходил к концу, а тяжесть багажа нисколько не утягивала в усталость. Одна рука тянула чемодан, а другая держала цветок, что изрядно стал замучен от постоянной тряски. И даже когда потемнело, я не стал искать, где переночевать, а просто привёл себя в самый центр, где сел на лавочку, слушая уличных музыкантов. Они не давали уснуть, и возвращали немного в чувство. Не понятно, что меня так беспокоило, но видно, я пытался найти что-то важное раз это настолько выводило из равновесия.

Ночь сгустилась над городом, солнце совсем исчезло, и эта инфернальная сырость достигла поджилок, начал моросить дождь. Казалось, что пора всем пойти домой, но людей на улицах было по-прежнему очень много, и хотелось полностью слиться с ними, чтобы понять их до конца. Чтобы не совсем промокнуть, я купил зонтик у ближайшего лавочника, что торговал, не смотря на столь поздний час. Теперь мой путь мог продолжаться, но вот незадача, обе руки были всё также заняты, не давая распахнуть над собой кусок ткани, спасший бы от мокроты. Пора бы уже найти пристанище, но ведь мысль так и не пришла. Я начал цепляться за слова, приходящие поочерёдно в голову, но не одна не стала знаменательна, что делало окружающий мир ещё унылей.

Перемены – то к чему лежал мой путь, и когда я смог отринуть часть своей натуры и погрузиться с головой в иррациональность, то испугался. Вот, что происходило сейчас, всего лишь простой испуг человека, который не мог выносить перемены. Нет, мне нравилось делать жизнь лучше, но это были другого рода перемены, чтобы устояться в жизни и больше не подвергать себя испытанием, так сказать обустроить безопасное место и никуда не высовывать нос. То, что происходило в данный момент никак не принадлежало мне, я исполнял волю, которую мне завещала Алиса, именно она хотела увидеть мир, а не я. Сколько всего я пропустил в нашей жизни, как получилось, что мои мечты стали её реальностью, а не наоборот? Да, она привнесла много того, чего не было раньше, но не так много, как она вобрала из моей жизни. Всё оказалось совсем не так, как представало в начале. Нельзя не признать, что я дал ей путь, а не она мне. Мы хоть и были счастливы, но счастливы в той реальности, что казалось удобной именно мне. Основные понятия так и не удалось искоренить, ведь хоть она и работала до меня, но не так усиленно и не с такой отдачей, именно мне удалось убедить её, что так правильно. Я медлил во всём, ждал подходящих моментов, и она вместе со мной. Как человек, мечтающий о путешествиях, о семье и о детях стал так категоричен в вопросах карьеры? Незаметно для себя я смог её подмять под себя, под свой уклад мыслей, и даже не обратил внимание. Она меня так любила, что пожертвовала неординарностью своего ума для вклада в будущее.

– А тебя всё устраивает? – сказала Алиса спустя три года от начала нашей совместной жизни.

Тогда мы уже снимали квартиру побольше и были женаты, но всё ещё не до конца устроились в жизни, поэтому тот вопрос показался на редкость глупым. Как же меня может всё утраивать, если до сих пор мы не добились большего. Я тогда уже устроился в фирму, в которой работал до недавнего времени, но пока мне не поручали самые запутанные дела. Мне приходилось каждый день доказывать то на, что способен, преодолевая усталость.

– Не совсем, – коротко ответил я.

– А что конкретно тебе не нравится? Я имею ввиду, мы же добились намного большего чем любые из наших сверстников к этому возрасту, нашли себя, кайфуем друг от друга, кайфуем от работы.

– Но как же, разве это не очевидно? Да, я не спорю мы довольно успешны, и живём по меркам других не плохо, но есть куда стремится дальше. Нужно же так много сделать.

– Что сделать? – перебила меня Алиса.

– К примеру, купить квартиру, хотя для начал всё-таки нужно купить нормальную машину, сколько можно ездить на старой. И да, тебе тоже бы не помешал свой личный автомобиль. Скоро мы сумеем всего достичь, и любые радости будут у наших ног, осталось лишь немного поднапрячься и всё. Только представь, мы сидим в своей собственной квартире, в окружение тех вещей, которые так хочется.

– А что потом, потом, когда это у нас всё будет?

Вопрос поставил в тупик, как она может не понимать, разве можно останавливаться на достигнутом, всегда нужно желать больше, если не прогрессировать, то и смысла нет.

– Можно купить землю и построить дом. Мы сможем жить там летом, неужели не прекрасно.

– А дети? У нас же будут дети?

«В смысле, она же не серьёзно», – пришли мне на ум такие мысли. Ведь это же очевидно, дети там тоже будут, только не сразу.

– Да, конечно, просто для этого нам сначала нужно встать на ноги. Ты же помнишь, как неприятно жить с братом в одной комнате. Я хочу, чтобы у наших детей было всё самое лучшее.

– И когда по твоему мнению этот момент настанет, когда мы сможем достичь того, о чём ты так воодушевлённо говоришь?

– Не знаю, думаю уже в тридцать можно об этом поговорить, бьюсь об заклад уж к этому возрасту мы будем по-настоящему независимы.

Тот разговор мне был в тот момент не очень приятен, не из-за её вопросов, просто она так печалилась, что мы ещё не достигли высот. Но сейчас я думал, что возможно там скрывалось нечто большее, чем просто размышления о будущем. В первый раз за столько лет мне пришла в голову одна забавная мысль. Вдруг ей и не нужно было чего-то ждать, она хотела услышать совсем другое, Алиса могла намекать, что у нас и так всё хорошо, ведь это так чётко прослеживалось в словах, а мне не досуг было искать потаённый смысл.

Нет, не в Таиланде прозвучала идея о детях, она прозвучала гораздо раньше, но именно в тридцать Алиса решилась спросить напрямую. Она ждала после этого целых шесть лет, чтобы вновь вернуться к тому разговору.

Воздуха стало не хватать, мысль одна за одной летела навстречу, врезаясь, сбивая с ног. Мы могли иметь детей гораздо раньше, и тогда у нас был бы шанс стать родителями, но вместо этого я был так нацелен на карьеру, что ничего вокруг себя не замечал. Могла ли Алиса быть несчастной именно из-за этого?

Целых три года мы мечтали стать родителями. Поначалу попытки не увенчались успехом, но разве мы могли подумать, что период неудач затянется так надолго. Мы просто занимались любовью и не думали, что раз за разом, ничего не происходит. Когда уже прошёл год стало не по себе. Я и не понимал, что мы уже так много времени пытаемся, пока Алиса мне не сказала. После того, как осознание пришло, мы пошли к врачу. Было проведена куча анализов, сделано множество тестов, которые ни к чему не привели. Врачи разводили руками, говорили, что всё в порядке, и нужно продолжать попытки, предлагали попробовать ЭКО, раз естественным путём ничего не выходит. Но Алиса была категорически против, её до одури пугала сама идея об вмешательстве. Она не могла признаться себе, что ей нужна помощь. Я помню, как она тихо плакала по ночам, после очередного теста с одной полоской, а потом с утра, как ни в чём не бывала шла на работу. Мне было её искренне жаль, но я не мог ничего сделать, кроме того, чтобы не опустить руки вместе с ней. Я старался утешить жену, как мог, постоянно напоминая о том, что ничего не потерянно, и у нас ещё есть время, но похоже мои слова ничего не значили, ведь каждый раз она всё больше погружалась в пучину отчаяния. На это было очень больно смотреть. Мне хотелось детей, но я мог пережить их отсутствие в своей жизни, но она не могла. Только сейчас стало ясно, почему моя жена воспринимала этот факт, как главную трагедию. Она-то видела себя матерью и раньше, когда наша жизнь не была до конца устроена, а по причине моей невнимательности ей пришлось ждать так долго.