– Отлично, – отчеканил он, – а теперь не заехать ли нам ко мне и не выпить по коктейлю?

– Конечно, Кен, это большая честь для меня. – По мере продвижения к вершине ставки все возрастали.

Пол и стены в спальне были покрыты белым мехом. На овальной кровати лежало белое кожаное покрывало, а на нем, раздвинув ноги, поместился Кен. Санди аккуратно сосала его твердый маленький член. Девушки были правы – платье оказалось самым дешевым из всех, какие ей когда-либо доводилось приобретать. Но сейчас Санди доплачивала натурой. Кен немалого хотел за свои услуги и прекрасно понимал, что на следующий день после окончания состязаний шансов у него уже не будет.

– Давай-ка поглядим на тебя. – Он провел рукой по водопаду ее золотистых кудрей и потянулся рукой к молнии у нее на комбинезоне. – Послушай, крошка, завтра тебе совершенно не о чем беспокоиться. Хочешь немного музыки? – Он нажал кнопку стоящего возле кровати проигрывателя. Долли Партон запела «Оставайся возле твоего мужчины», а Кен прошептал: – Ой, да ты тут совсем лысая – как новорожденный младенец, – и откинул ее на спину.

«Интересно, кого он собирался одурачить этим стеклянным потолком», – думала Санди, пока Кен поливал ее грудь детским лосьоном. Потом он начал медленно массировать грудь девушки, втирая в нее маслянистую прозрачную жидкость, – недаром ведь постель была застелена кожаным покрывалом.

– Дорогой, ты восхитителен, – прошептала она, когда он запустил свои пальцы с аккуратным маникюром под кружево ее трусиков.

За последующие полчаса Санди довелось побывать в самых различных позах. Она предполагала, что Кен включил спрятанную где-то видеокамеру, потому что он то стискивал грудь Санди, то массировал ей клитор, то лил лосьон себе на пенис, то прижимал девушку, то отстранялся от нее и, наконец, спросил:

– А что случилось с твоей растительностью, дорогая?

– Электропроцедура. Чертовски больно. Хуже, чем лечить зубы. Им бы следовало делать анестезию.

Кен достал сигарету.

– Ну что, договоримся?

– О чем?

– Если завтра ты станешь Мисс Мира, то тебе понадобятся еще платья и каждое ценой не менее трех тысяч долларов. – Он потушил сигарету о дно стоящей у изголовья кровати пепельницы. – От меня ты будешь получать платья за десять процентов от суммы твоего приза. И не вздумай торговаться. Это самый ходовой тариф.

– Конечно, милый! Как ты скажешь. Я ведь совершенно не разбираюсь в делах.

Кен склонился над Санди.

– А тебе и не надо разбираться в делах. Санди соскользнула с кровати и улыбнулась.

– А теперь мне пора принять душ и бай-бай. Красавицам велено хорошенько выспаться перед конкурсом. – Стоя в ванной, она быстро составила план действий. Пока Кен будет мыться под душем, она может встать на кровать и ощупать все зеркальные панели, пока не обнаружится та, за которой скрыта видеокамера. Нет, разбираться в делах ей очень даже надо уметь. Ведь в прошлом году карьера калифорнийской королевы закончилась после того, как ее парень опубликовал в порножурнале ее скандальные фото.

К третьему дню конкурса красоты на звание Мисс Мира отель «Кларенс-Плаза» в Майами был наводнен красавицами всех национальностей и цветов кожи. Как дети, играющие с любимой куклой Барби, полненькие, порой даже слишком, мамаши ухаживали за своими стройными, нарочито девственного облика дочерьми. Свежие, как клубничный йогурт, эти девушки научились быть крепкими, как кирза армейских сапог, но ритуал требовал, чтобы рядом с ними были любящие мамаши. И родительницы суетились возле своих чад, создавая торжественно-сусальную, типично американскую атмосферу праздника. Существовал негласный договор: каким бы жестоким, циничным, преисполненным ревности и честолюбивых амбиций ни был конкурс, показывать это на публике строжайшим образом запрещалось. Друг к другу девушки обращались исключительно лилейно-тихими голосками. Согласно легенде, все они были в наипрекраснейших отношениях между собой.

Мать Санди, одетая в абрикосового цвета костюм, сидела возле бассейна. Она демонстративно была озабочена тем, чтобы приделать тряпичную розу к экстравагантному платью Кена, – за самодельные наряды девушкам начисляли дополнительные очки. Санди загорала, лежа рядом с ней в купальном костюме, сшитом так, что он подходил к ее конкурсному платью, обнажая как раз те места, которые останутся открытыми и в вечернем туалете от Кена. Санди была уверена, что попадет в тройку призеров, а может быть, ей достанется и самый главный приз.

Но на то же самое рассчитывали и ее конкурентки. Загоравшая на соседнем лежаке Мисс Канада, приподнявшись на локте, спросила с подкупающим дружелюбием:

– Ты сегодня опять выйдешь с гаечными ключами?

Санди запустила руку в сумку и извлекла оттуда пару гаечных ключей из обычного набора водопроводчика.

– Ты же знаешь, милая, что я никогда с ними не расстаюсь. Это и отличная тема для разговора, и прекрасное орудие защиты. И ты увидишь, как я буду ими орудовать в конкурсе особых талантов.

– Но как ты придумала такой изумительный трюк? – Мисс Канаду просто уже тошнило при виде открытой улыбки на энергичном, с чуть вздернутым носом личике конкурентки, когда та демонстрировала свои дурацкие железяки перед взорами восхищенной толпы. Санди позволила себе на секунду стать самодовольной.

– Это не так уж сложно, если у тебя есть индивидуальность. – Она спрятала ключи обратно в сумку и потянулась за маслом для загара. Обе они знали, что «индивидуальность» – слово магическое. Именно индивидуальность пытались отыскать в конкурсантках судьи: им ведь нужна была девушка, которая сможет профессионально себя подать во время торжественных церемоний. Индивидуальность означала и способность найти три ключевых слова для определения собственного имиджа. Для Санди это было – ДОЧЬ ВОДОПРОВОДЧИКА С ЮГА.

– У Санди всегда была индивидуальность, – мамаша откусила зубами нитку и залюбовалась своей работой. – Когда она пыталась запеть, трескались стекла на окнах, она никогда не могла исполнить ни одного танцевального па, единственный ее талант – орудовать этими железяками. – Она еще раз полюбовалась платьем. – Ну вот, дорогая, все готово.

– Это самое красивое платье, которое мне когда-либо приходилось видеть, – заявила Мисс Канада, вскочив со своего лежака. – Даже не верится, милая, что оно действительно стоит всего двести долларов.

Санди появилась на сцене в огромного размера рабочем комбинезоне, с красно-белым носовым платком в кармане и гаечным ключом в каждой руке. Она выглядела свежей и здоровой. Санди начала жонглировать ключами, как палочками. Музыка зазвучала медленнее, она вытерла лоб носовым платком, помахала им и вытащила из него букетик цветов. После этого фокуса темп музыки опять убыстрился. Санди вытащила из заднего кармана своего выцветшего голубого комбинезона три металлические гайки и начала жонглировать всеми этими железками со все возрастающей быстротой. Зал ревел от восторга.

«Так что отвали, Мисс Канада», – подумала Санди.

На следующее утро Санди закапала в глаза голубые капли, чтобы они блестели, почистила зубы специальной красной пастой, чтобы они сверкали, и положила на плечи толстый слой пудры. Потом посмотрела в зеркало.

Отлично!

Затем был надет белый атласный корсет, за которым последовала нижняя юбка от платья.

– Милая, застегни, пожалуйста, – обратилась Санди к Мисс Канада и осторожно ступила в середину кружевного шедевра Кена. Мисс Канада отложила в сторону тушь для ресниц и взялась за молнию.

– Ой, Санди! Тут что-то случилось!

Санди почуяла несчастье. Схватив ручное зеркало с гримерного столика, она повернулась к трюмо, чтобы можно было рассмотреть себя сзади. Молния, вшитая на спине, была изрезана во многих местах, а когда Санди взялась за нее рукой, просто вывалилась из платья.

Санди очень хотелось бы сказать: «Дерьмо собачье!», но губы ее сами собой произнесли: «Елки-палки». Использование нецензурных выражений автоматически вело к исключению из конкурса.